Кажется, что во всем мире господствует заблуждение, что поскольку вы появились на свет, то вы уже знаете, как жить.
Это неверно.
Появиться на свет — это одно дело. Полностью познать искусство жизни — это совершенно другое.
Рождение — это всего лишь благоприятная возможность, вы можете воспользоваться ею или нет. Рождение — это не эквивалент жизни. Почти каждый думает, что рождение эквивалентно жизни; поэтому жизнь непременно становится бременем — просто дышать, каждый день принимать пищу, ложиться спать, утром просыпаться, идти на работу, одни и те же бумаги и одна и та же рутина. Идиотов это вполне устраивает, но для любого человека, у которого есть немного разума, это обязательно становится бременем. Ибо он не может не задать себе вопрос — в чем смысл? В конце концов, для чего я живу? Если завтрашний день снова будет просто повторением сегодняшнего, как сегодняшний день был повторением вчерашнего, тогда зачем продолжать жить? Какой смысл бесцельно повторять один и тот же круг, одну и ту же рутину, одни и те же события?
Но заблуждение заключается в том, что вы принимаете ложную концепцию, согласно которой рождение есть жизнь.
Рождение — это только благоприятная возможность. Вы можете либо научиться жить прекрасной жизнью, либо тащиться по направлению к кладбищу.
Вам решать. Есть люди, для которых жизнь — это бремя, и есть люди, для которых даже смерть — это танец.
Я хочу сказать вам, что если вы сделаете из вашей жизни искусство, ваша смерть будет кульминацией этого искусства - высочайшей вершиной, самой красотой.
Миллионы людей находятся в том же положении, что и тот, кто задал этот вопрос. Они не знают, зачем они живут, и они также не знают, есть ли какой-нибудь смысл в смерти. Жизнь тщетна — как же смерть может представиться значительной? Поэтому они и боятся самоубийства, ведь если жизнь так беспросветна, то смерть будет еще хуже.
Однажды я увидел Муллу Насреддина, который нес ружье, веревку и банку с керосином. Я спросил: «Куда это ты собираешься, Мулла?»
Он сказал: «Хорошего понемножку. Я как раз шел попрощаться с тобой. Я собираюсь покончить с собой».
Я сказал: «Но зачем столько приготовлений?»
Он сказал: «Ты же знаешь меня, я во всем стремлюсь к совершенству. Я хочу исключить любые случайности. Я все продумал».
Я сказал: «Можно мне пойти с тобой, чтобы проводить тебя в последний путь и махнуть тебе на прощание рукой, когда ты исчезнешь в пламени?»
Он сказал: «Можно».
Итак, я пошел с ним на берег реки, сел на камень и стал наблюдать. Со знанием дела он взялся за приготовления к самоубийству. К ветке дерева, нависшего над рекой, он привязал веревку, на которой собирался повеситься.
Я сказал: «Мулла, этого достаточно».
Он ответил: «Я так и думаю... я должен все предусмотреть... не должно остаться ни одной лазейки».
Он просунул голову в петлю и облил себя керосином.
Я сказал: «Мулла, ты действительно собираешься сделать это?»
Он сказал: «А ты как думал?»
Он зажег спичку, поджег себя и, перед тем как прыгнуть с ветки, выстрелил из ружья — в качестве последнего средства — себе в голову.
Но тут все пошло насмарку — пуля прошла мимо, перебила веревку и он упал в реку... естественно, пламя погасло, а он поплыл!
Я сказал: «Мулла, что ты делаешь?»
Он сказал: «Что поделаешь! Я умею плавать».
Я сказал: «Это странно. Ты все так хорошо продумал, но все же осталась одна лазейка — умение плавать. Тебе не надо было начинать плыть. Тебе надо было уйти под воду и погибнуть».
Он сказал: «В том-то и дело — погибнуть не так уж легко. Когда я увидел, что пуля прошла мимо и вода погасила пламя, мне стало ясно, что Бог хочет, чтобы я жил. И, кроме того, я умею плавать! Когда умеешь плавать, невозможно не поплыть. В следующий раз я придумаю что-нибудь другое...»
Никто не хочет умирать.
И верно, что жизнь — это тяжкое бремя.
Но причина этого не в жизни, а в вас — вы не научились искусству превращения жизни в радость, в нечто прекрасное, в произведение искусства.
Пока человек не станет заниматься творчеством, он не может обрести много радости в жизни.
Не беспокойтесь о том, станете ли вы всемирно известным художником или нет, не это важно. Но создайте что-нибудь - прекрасную песню, немного музыки, танец, картину, сад. И когда расцветут розы... в окружении цветущих роз вы не можете сказать, что жизнь — это бремя. Прекрасная картина... вы не можете сказать, что жизнь — это бремя, ибо эта картина создана в первый и последний раз в мире. Никто не создавал такого раньше, и никто не создаст такой впредь; только вы оказались способным создать такое.
Выражайте вашу уникальность во всем, что вы делаете.
Выражайте вашу индивидуальность.
Пусть Существование гордится вами.
Жизнь не будет восприниматься как бремя, она станет благоуханием.
Не только жизнь будет радостью и танцем — для творческого человека, для медитативного человека, даже смерть будет трансформирована.
Мне всегда очень нравилась одна история о Бокудзю, учителе дзэн.
Когда он умер, ему было девяносто лет. За три дня до смерти он оповестил всех своих учеников: «Если вы хотите прийти попрощаться со мной, тогда приходите. Через три дня я оставлю этот мир».
Пришли тысячи учеников, — а он был одним из самых уникальных учителей, которых дзэн дал миру. Утром третьего дня в его саду собралось множество учеников. Он лежал под своим любимым деревом.
Внезапно он спросил: «Скажите мне вот что: как мне умереть? Ибо я не хочу умереть так, как умирают все остальные люди. Девяносто девять процентов людей умирают в своих постелях. Для меня это полностью исключено. Уберите отсюда эту постель!»
Постель — это самое опасное место. Девяносто девять процентов людей умирают в постели, а вы каждую ночь ложитесь в постели, не помышляя об опасности. Попробуйте после того, как выключите свет, переносить ваш матрац с кровати на пол. Тогда у вас будет какой-то шанс выжить — может быть, смерть будет искать вас на кровати и не сможет найти.
Бокудзю сказал: «Уберите отсюда эту постель и предложите что-нибудь уникальное, достойное Бокудзю».
Ученики стали думать — что же предложить? Кто-то сказал: «Вы можете умереть, сидя в позе лотоса. Многие учителя умерли в позе лотоса».
Но Бокудзю сказал: «Не так уж это уникально, ведь многие люди умирали в этой позе».
Еще кто-то сказал: «Вы можете умереть стоя».
Бокудзю сказал: «Это уже лучше».
Но один из учеников возразил: «Это не подходит, потому что я слышал об одном учителе дзэн, который умер стоя. В этом не будет ничего уникального».
Бокудзю сказал: «Дело осложняется. Придумайте что-нибудь побыстрее, ибо время мое истекает, и я не могу больше откладывать мою смерть. Вас, идиотов, собралось здесь так много, а вы не можете найти уникальный способ смерти для вашего возлюбленного учителя?»
Один ученик предложил: «Никто еще не умирал, стоя на голове. Вы можете сделать стойку на голове и умереть».
Бокудзю сказал: «Отлично!»
Он встал на голову и умер.
Тогда возникла другая проблема... Ученики стал говорить друг другу: «Что теперь делать?» — потому что они знали, что следует делать, когда человек умирает в постели. Но что делать с этим чудаком, который умер, стоя на голове?
Кто-то сказал: «Неподалеку живет его старшая сестра, она тоже великий учитель. Лучше позвать ее, а самим ничего не предпринимать, потому что это весьма необычное дело. Если мы сделаем что-то не так, нас потом будут осуждать, поэтому лучше позвать кого-то, кто может взять ответственность на себя».
Пришла сестра, и она сказала: «Бокудзю! С самого детства ты был страшным проказником, — а сейчас не время проказничать! А ну-ка, ложись!»
И Бокудзю засмеялся и сказал: «Хорошо, сестра, — ведь я не могу ослушаться тебя. Я уже почти умер. Я только решил подождать немного, чтобы посмотреть, что эти люди придумают сделать со мной после смерти. Но эти идиоты привели сюда тебя! А ты всегда отравляла мне радость. Ты испортила все удовольствие! Теперь я умру в обычной, ортодоксальной манере». И он умер.
А его сестра ушла, даже не оглянувшись.
Люди сказали ей: «Но он же умер!»
Она сказала: «Ему пора было умереть. А он задерживал смерть. Негоже играть шутки с Существованием. По крайней мере, во время смерти надо быть серьезным! Сейчас он мертв, вы можете делать все, что хотите. Даже если он еще не умер, прикончите его — его время истекло!»
Сделайте вашу жизнь...
Выясните, почему вы испытываете тоску. Измените вашу жизнь.
Эта жизнь такая короткая.
Рискуйте, будьте игроком — что вы можете потерять?
Мы приходим с пустыми руками, мы уходим с пустыми руками. Нам нечего терять.
У нас есть немного времени, чтобы поиграть, спеть прекрасную песню — и это время быстро истекает.
Каждое мгновение так драгоценно.
Если вы пребываете в безмолвии, если вы творите, если вы любите, если вы чувствительны к красоте, если вы благодарны этой огромной вселенной...
Есть миллионы звезд, которые мертвы, — а вы так малы, и все же вы обладаете самым драгоценным, что может дать Существование... жизнью.
И не только жизнью, но и возможностью стать сознанием, стать просветленным, войти в то пространство, куда никогда не вступала смерть.
Если Бокудзю ведет себя несерьезно, то причина этого заключается в том, что он знает, что нет никакой смерти: смерть — это переезд из одного дома в другой или смена одежды, самое большее. Она возбуждает, даже смерть — это великое возбуждение и экстаз.
Все дело только в вашем неправильном подходе.
Отбросьте его, но не отбрасывайте его мало-помалу, по частям.
Отбросьте его полностью и мгновенно.
Когда вы покидаете это место, идите, танцуя и распевая. Пусть весь мир думает, что вы безумны, — это гораздо лучше.