Заявитель - финская гражданка Z. - была замужем за X. Они развелись в сентябре 1995 г. Оба ВИЧ-инфицированы. В период с декабря 1991 г. по сентябрь 1992 г. X. совершил ряд преступлений сексуального характера.10 марта 1992 г. за изнасилование он был осужден к лишению свободы с отсрочкой исполнения, а позже был обвинен в нескольких покушениях на непреднамеренное убийство на том основании, что он сознательно подвергал свои жертвы риску ВИЧ-инфицирования.
В ходе уголовных процессов в городском суде Хельсинки ряд врачей и психиатр, которые лечили заявителя, были вынуждены дать показания о заболевании заявителя. Сама Z. отказалась давать показания, а показания врачей были необходимы, чтобы установить дату, когда X. впервые узнал или имел основания подозревать, что он был ВИЧ-инфицирован. Кроме того, истории болезни X. и Z. были изъяты во время полицейского обыска в больнице, где они оба лечились, и фотокопии этих документов были приобщены к материалам дела. Хотя слушания были закрытыми, отчеты о судебных заседаниях появлялись в крупных газетах, по крайней мере, два раза.10 декабря 1993 г. апелляционный суд подтвердил решение городского суда и в добавление к этому осудил его еще по двум преступлениям, что увеличило общий срок лишения свободы до одиннадцати с лишним лет. Приговор, в котором указаны полностью имена X. и Z. и обстоятельства их ВИЧ-инфицирования, стал доступен журналистам. Европейский суд по правам человека установил в этих фактах нарушение неприкосновенности частной жизни Z. [2]
В силу действующей редакции ст.137 УК РФ состав по конструкции является формальным - преступление окончено при совершении любого из указанных действий. Данное положение выгодно отличает действующую редакцию ст.137 УК РФ от ранее существовавшей, когда для наступления уголовной ответственности требовалось наступление последствия в виде причинения вреда правам и законным интересам граждан. Субъект - общий.
Субъективную сторону данного преступления составляет прямой умысел виновного. Мотив его действий в отличие от прежней редакции ст.137 УК РФ на квалификацию не влияет.
Квалифицированный вид данного преступления (ч.2 ст.137 УК РФ) - его совершение лицом, использующим свое служебное положение.
Непосредственным объектом нарушения тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных или иных сообщений (ч.1 ст.138 УК РФ) является право человека на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений (ч.2 ст.23 Конституции РФ).
Тайна корреспонденции, переговоров и иных сообщений граждан состоит в закрытом характере любых сведений, содержащихся в переписке, телефонных переговорах, почтовых, телеграфных и иных сообщениях человека. "Иные" сообщения могут содержаться в телекоммуникационных, компьютерных, сетевых и прочих носителях информации.
Право на неприкосновенность тайны личной корреспонденции может быть ограничено в соответствии с законом. Так, в соответствии с действующим уголовно-процессуальным законодательством и п.1 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 декабря 1993 г. № 13 "О некоторых вопросах, связанных с применением статей 23 и 25 Конституции Российской Федерации"[3] ограничение права на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений допускается только на основании судебного решения.
В соответствии с решениями Европейского суда по правам человека легальное ограничение права на тайну личной корреспонденции, вводимое без согласия лица, должно соответствовать следующим критериям:
1. Юридическим основанием для такого ограничения должен быть реальный конфликт частного интереса сохранения тайны личной корреспонденции и более значимых публичных интересов государственной безопасности, общественной безопасности ("общественного спокойствия"), экономической безопасности государства ("экономического благосостояния страны"), предотвращения беспорядков, предотвращения преступлений, охраны здоровья или нравственности, защиты прав и свобод других лиц.
2. Вмешательство должно быть "необходимым" и временным, т.е. в каждом случае должно быть доказано, что без ограничения права на тайну личной корреспонденции вред защищаемым публичным интересам будет причинен неминуемо.
В апреле 1985 г. обвинительная палата Апелляционного суда Тулузы направила дело К. в суд по обвинению его в пособничестве и подстрекательстве к убийству, краже при отягчающих обстоятельствах и попытке совершения кражи также при отягчающих обстоятельствах. Одной из улик явилась запись телефонного разговора, который заявитель вел по аппарату, принадлежащему третьему лицу. Запись была сделана по просьбе судьи в связи с процессом по другому делу. Жалоба К. в Кассационный суд относительно законности прослушивания его телефонных разговоров была отклонена. Европейский суд по правам человека установил, что на момент принятия решения о прослушивании переговоров К. ни в одном документе французского права не были определены категории лиц, телефоны которых могут быть прослушаны по постановлению суда, равно как не определен характер правонарушений, при котором возможно прослушивание. Ничто не обязывает судью определить продолжительность данной меры. Равным образом не установлен порядок составления итоговых протоколов, фиксирующих прослушанные разговоры. Не оговорены меры предосторожности, которые должны приниматься для сохранения записей в целости и сохранности на случай возможной проверки их судьей или адвокатом. Не определены обстоятельства, при которых записи могут или должны быть размагничены, а также когда необходимо уничтожать ленты с записями (например, при снятии обвинения или при оправдании судом). Таким образом, К. не была гарантирована минимальная степень защиты права на тайну телефонных переговоров, на которую имеют право граждане в условиях верховенства права в демократическом обществе[4].
Объективная сторона состава носит формальный характер, и преступление считается оконченным с момента совершения любого несанкционированного действия, выражающегося в нарушении тайны личной корреспонденции (например, прослушивание телефонного разговора, ознакомление с содержанием переписки другого человека, взлом электронной корреспонденции).
Представляется, что уголовная ответственность за нарушение тайны корреспонденции и сообщений имеет место только при отсутствии согласия лица на нарушение неприкосновенности сведений, составляющих личную корреспонденцию.
Субъект - общий.
Субъективная сторона - прямой умысел виновного вне зависимости от мотивов его поведения.
Квалифицированные виды данного преступления (ч.2 ст.138 УК РФ) отягчают ответственность при совершении этого преступления лицом с использованием своего служебного положения либо использовании любым лицом специальных технических средств, предназначенных для незаконного получения информации.
В соответствии со ст.6, 7 Федерального закона от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности" специальные технические средства - это любые технические средства и приспособления, с помощью которых добывается информация например: видео - и аудиозапись, кино - и фотосъемка и др. [5]
В ч.3 ст.138 УК РФ содержится самостоятельный состав преступления, предусматривающий ответственность за незаконные производство, сбыт и приобретение в целях сбыта специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации.
Непосредственным объектом нарушения неприкосновенности жилища (ч.1 ст.139 УК РФ) является право каждого человека на неприкосновенность своего жилища (ст.25 Конституции РФ).
В соответствии с примечанием к ст.139 УК РФ под жилищем понимаются индивидуальный жилой дом с входящими в него жилыми и нежилыми помещениями, жилое помещение независимо от формы собственности, входящее в жилищный фонд и пригодное для постоянного или временного проживания, а равно иные помещения или строения, не входящие в жилищный фонд, но предназначенные для временного проживания.
Право на неприкосновенность жилища может быть ограничено. В соответствии с п.2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 декабря 1993 г. № 13 "О некоторых вопросах, связанных с применением статей 23 и 25 Конституции Российской Федерации"[6] ограничение права на неприкосновенность жилища допускается только на основании судебного решения при производстве по уголовному делу.
Как и в случае с тайной личной корреспонденции, Европейский суд по правам человека допускает ограничение права на неприкосновенность жилища в случае конфликта частного интереса лица и публичного (общественного) интереса. Легальное нарушение права на неприкосновенность жилища, не связанное с волеизъявлением проживающего лица, должно быть оправданным в каждом случае, предусмотренном в национальном законодательстве, и носить временный характер.
Ф., гражданин Германии, работал торговым представителем и проживал во Франции. В связи с расследованием возможных нарушений законодательства о зарубежных финансовых операциях службы таможни вместе с представителем судебной полиции провели 14 января 1980 г. обыск по месту жительства Ф., изъяв ряд документов и предметов. Европейский суд по права человека в своем решении указал, что государства вправе прибегнуть к некоторым мерам, например, осмотру жилища и изъятиям, для установления вещественных доказательств. При этом необходимо, чтобы в законодательстве и практике были достаточные гарантии для защиты от злоупотреблений. Однако в данном случае дело обстояло иначе. В тот период, когда имели место данные обстоятельства, таможенная администрация обладала значительными правами; в частности, она имела право сама определять, какие проводить проверки, когда, в каком количестве и в течение какого срока. Без соответствующего судебного мандата предусмотренные в законодательстве ограничения и требования, на которые ссылается Правительство Франции, были слишком слабыми и неполными, чтобы можно было признать вмешательство в права заявителя соразмерным преследуемой законной цели. Кроме того, таможенная администрация никогда не предъявляла Ф. прямых обвинений в нарушении соответствующего валютного и финансового законодательства. По этим причинам Европейский суд по правам человека признал факт нарушения неприкосновенности жилища, не оправданного необходимостью защиты публичных интересов[7].