К появлению публикаций из лекций Рудольфа Штейнера для рабочих Гётеанума с августа 1922 г по сентябрь 1924 г. Мария штейнер (стр. 14 из 63)

В ближайшую субботу мы поговорим об этом дальше.

ЧЕТВЕРТАЯ ЛЕКЦИЯ

Дорнах, 9 июня 1923 г.

Вспомнили ли вы что-нибудь, господа?

Вопрос: Различные химические вещества обладают свойством придавать цвет, например, пламени. С другой стороны многие звезды, небесные тела мерцают окрашенным светом, как Марс. Я бы охотнее узнал что-нибудь об этом. Марс, например, имеет красноватое мерцание. Железо, если оно окисляется, ржавчина, тоже имеет красноватый цвет. Нет ли тут связи?

Доктор Штейнер: Это, конечно, очень трудный вопрос. Прежде всего, надо вспомнить о том, что мы уже обсуждали относительно цветов. Мы уже обсуждали разные вопросы, касающиеся цвета.¹⁵Вы должны припомнить, что цвет какого-либо тела связан с тем, в какой форме и каким образом реализуется это тело в мире. Представим себе, что у нас есть какое-то вещество. Вещество имеет вполне определенную окраску. Считаете ли вы, что этот цвет при известных обстоятельствах может оказаться совершенно другим; так, если внести вещество в пламя, получим, тем самым, известное окрашенное пламя? Тут должно быть ясно, что пламя как таковое уже имеет при возникновении определенный цвет, так что, при внесении в пламя вещества, два цвета будут взаимодействовать, цвет вещества и цвет самого пламени. Но вообще в поведении цветов в мире есть нечто в высшей степени своеобразное. Об этом я и хочу вам сегодня рассказать.

Вы знаете обыкновенную радугу. У радуги есть красная полоса, затем она переходит в оранжевую и в желтую, затем будет зеленая полоса, затем голубая, затем будет синяя полоса, синее индиго, а затем — фиолетовая полоса. Так мы получаем примерное число, семь цветов, которые имеет радуга (смотри рисунок 8). Люди, естественно, всегда наблюдали эти семь цветов и давали самые разные объяснения, так как эти семь цветов, имеющихся в радуге — это самые красивые цвета, которые вообще можно увидеть в природе. Кроме того, вы должны знать, что эти цвета как будто совершенно свободно парят. Они возникают, как вы знаете, если где-нибудь светит Солнце, а перед Солнцем погода дождливая. Тогда по другую сторону на противоположном от Солнца месте (на фоне моросящего дождя – примеч. перев.) появляется радуга. Так что если вы где-нибудь видите радугу, то вы должны сказать: как обстоит дело с погодой? Конечно, на противоположной, на обратной по отношению к радуге стороне, должно быть Солнце. — Такой тут порядок. Так возникают эти семь цветов радуги.

РИСУНОК 8

violet - фиолетовый

indigo - темно-синий

blau - голубой

gruen - зелёный

gelb - жёлтый

orange - оранжевый

rot - красный

Можно, однако, получить эти семь цветов совсем иным путем. Представьте себе, вы раскалили металлический предмет, нагреваете его все сильнее и сильнее, так что этот металлический предмет становится очень горячим. Тогда, как вы знаете, этот металлический предмет достигает, как говорят, красного каления, наконец, белого каления. Итак, представьте себе, что мы тем самым создали своего рода пламя, некую разновидность пламени, что мы, я бы сказал, имеем тут дело с металлическим пламенем. Однако это не пламя, в собственном смысле, а раскаленный металл, металл, который сильно раскален. Если рассмотреть такой совершенно раскаленный металл через так называемую призму, то вы увидите не добела раскаленную массу, но те же самые семь цветов, как и в случае радуги.

Сейчас я схематично изображу это (рисунок 9). Представьте себе, что здесь находится этот раскаленный металл, а здесь у меня находится вот такая призма. Вы ведь знаете, что такое призма. Тут она изображена сбоку, это трехгранное стекло. Здесь мой глаз. Я смотрю сквозь призму. Теперь я вижу не белый предмет, но я вижу семь цветов радуги, семь следующих друг за другом цветов: красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый. Итак, через призму то, что, в сущности, является белым, то, что раскалено добела, я вижу состоящим из семи цветов. Отсюда вы делаете вывод, что раскаленное добела тело можно видеть мерцающим всеми цветами радуги.

РИСУНОК 9

violett - фиолетовый

blau - голубой

hell - светлый

rot - красный

gelb - жёлтый

Можно делать и другое, ибо это тоже исключительно интересно. Видите ли, такую добела раскаленную массу можно получить лишь путем накаливания металла или вообще какого-либо твердого тела. Но если я имею в распоряжении газ, зажигаю его, тогда, глядя сквозь призму, я получу не семь цветов, не семицветную полосу, а нечто совершенно иное.

Вы можете сказать: но как получить раскаленный газ? Раскаленный газ получать очень просто. Представьте себе, например, что у меня есть обыкновенная поваренная соль. В состав обычной поваренной соли входят два вещества, два элемента: во-первых, металлическое вещество, металл, который называется натрий, а также хлор. Это газ, который, распространившись где-нибудь, находясь где-нибудь, сразу же вызывает в носу острое раздражение. Это тот самый газ, который, например, используется при отбеливании белья. Кипа белья отбеливается под действием хлора.

Если же натрий и хлор соединены вместе, как одно вещество, то это и есть наша обычная поваренная соль, которой мы солим нашу пищу. Если же хлор удалить и натрий, который представляет собой белый металл, поместить в пламя, то пламя станет совершенно желтым. Отчего это происходит? Господа, это происходит оттого, что если пламя достаточно горячее, натрий превращается в газ и происходит сжигание газообразного натрия, который горит желтым пламенем и придает всему пламени желтый цвет. Мы, следовательно, имеем теперь дело не с раскаленным металлическим предметом, но имеем газовое пламя. Если теперь я посмотрю через мою призму, то тех самых семи цветов там не окажется, но будет преобладать желтый цвет. Лишь на одной стороне, — при этом надо очень и очень пристально присматриваться, — будет заметно немного синего и немного красного.

РИСУНОК 10.

blaulich -голубоватый

gelb - жёлтый

rot - красный

Но на основном поле этого не наблюдается: там видно только желтое.

Все это, однако, еще не так интересно. Само интересное состоит вот в чем: если здесь я расположу всю установку (имеется в виду опыт с раскаленным предметом и призмой — прим. перев.), затем сюда (то есть между раскаленным предметом и призмой — прим. перев.) поставить желтое пламя (см. рисунок 9), и снова посмотреть в мою призму, то, как вы скажете, что будет? Вы скажете: если я посмотрю через призму, я увижу красный, оранжевый, желтый, зеленый и так далее. Вы скажете, что желтый здесь будет. Если я буду смотреть сквозь призму, желтый цвет будет особенно силен, — так вы скажете, — это будет особенно яркий желтый цвет, прямо-таки сияющий желтый цвет. — Видите ли, на самом деле это совсем не так. На самом деле никакого желтого цвета тут не будет, желтый цвет будет полностью исключен, погашен, так что на его месте будет черный. Такой же эффект, как в случае желтого газового пламени, будет иметь место и в случае голубого пламени. Можно подобрать вещество, как, например, литий, который дает красное пламя. Калий дает голубое пламя. Если вы поместите голубое пламя сюда (см. рис. 9, слева от призмы сверху), то голубой цвет здесь не усилиться, напротив, появится черное место. Особенность такова: накалив какой-либо предмет, сильно раскалив какой-то твердый предмет, именно твердое тело, а не газ, мы получили цветную полосу из семи цветов. Если мы берем только горящий газ, то получим какой-то один, отдельный цвет. Этот отдельный цвет затем (в случае двух источников, — раскаленного предмета и горящего газа — прим. перев.) гасит тот же самый цвет во всей цветовой полосе.

То, что я вам сейчас рассказываю, было довольно долго неизвестно людям и было открыто только в 1859 году.¹⁶В 1859 году было открыто: в семицветной цветовой полосе, испускаемой раскаленным твердым телом, отдельные цвета могут быть погашены тем же цветом, испускаемым раскаленным или горящим газом.

Отсюда вы видите, что воздействие одного цвета на другие чрезвычайно сложно. С этим связано то, что если обычным образом смотреть на Солнце, то оно проявляет качества, как будто является раскаленным добела телом. И действительно: если не слишком внимательно смотреть через призму, то на Солнце тоже видны эти семь следующих друг за другом цветов: красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый. Но если вести наблюдение более точно, то тогда в Солнце, в солнечном диске обнаружатся не эти семь цветов; лишь приблизительно они являются семью цветами, так как между ними находятся чисто черные линии, целое множество черных линий. Так что, если Солнце рассматривать точнее, то получают не семицветную полосу, а семь цветов, повсюду пересекаемых совершенно черными линиями.

Что можно сказать по этому поводу? Если получаемая от света Солнца цветовая полоса не является непрерывной, если она является цветовой полосой, прерываемой совершенно черными линиями, то надо сказать: между нами и Солнцем находятся чистые горящие газы, которые попутно всегда гасят соответствующие цвета. — Следовательно, если я вместо раскаленного металла смотрю на Солнце, и вижу черные линии, то я должен везде, где я увижу черные линии, рассуждать так: всегда в соответствующем месте (спектра) от (присутствия) натрия, например, будет погашен желтый цвет. Если я смотрю на Солнце и в желтом находится черная линия, то я должен сказать: между мной и Солнцем есть натрий. — Так для всех металлов я получаю черные линии в солнечном свете (солнечном спектре). Следовательно, между мною и Солнцем в мировом пространстве распространены в газообразной форме все возможные металлы.

Какие выводы следуют отсюда? Господа, отсюда следует, что мировое пространство наполнено, и, по крайней мере, в окружении Земли, наполнено не только раскаленными, но и горящими металлами. Если это обдумать, должно стать ясно, что, в сущности, не может быть и речи о том, будто мы стоим тут на Земле, а вверху находится раскаленное Солнце; нет, то, что мы видим, зависит, в сущности, от того, что находится между нами и Солнцем. Физики были бы просто ошеломлены, если бы они действительно могли посетить Солнце, потому что там все выглядело бы совсем не так, как они предполагали; ну, а результаты наблюдений определяются тем, что находится между человеком и Солнцем. Так даже на одном этом примере вы видите, насколько сложными являются связи между субстанцией и цветом.