Средневековье представляет собой такое время, — я говорил вам, что это было лет шестьсот тому назад, — когда люди имели понятия, относившиеся к совсем маленькому миру. И вдруг они приобрели понятия, которые вели вокруг Земли, вели по кругу на небе. Все понятия расширились, расплылись. Да, господа, в данном случае следовало несколько глубже задуматься над тем, что происходит в человеке. В такие вещи следовало бы проникать, вооружившись настольной наукой. Итак, надо изучать человека. Я вам уже многое рассказывал о человеке. Сейчас мне хотелось бы рассказать вам одну вполне достоверную историю, чтобы вы увидели, как обстоят дела.
Был один австрийский поэт, Роберт Гамерлинг,34 который в определенное время, в 1855 году, был переведен в Триест на должность преподавателя средней школы; он очень интересовался всем, что там происходило. Этот Роберт Гамерлинг тогда очень сильно заинтересовался всегда проезжавшими через Триест так называемыми медиумами, по большей части шарлатанами, но частично все же демонстрирующими анормальные явления. Гамерлинг охотно посещал все эти собрания, очень охотно, хотя и не был суеверным: он действительно видел, что большинство этих вещей основано на шарлатанстве. Однажды, увидев там человека с одним из особенно замечательных медиумов, он подумал: сейчас я хочу испытать, насколько это убедительно. — Перед тем, как прибыть в Триест, Гамерлинг жил в Гарце, и в Гарце он был знаком с одной молодой девушкой, которая вскоре после этого умерла; от нее он получил клочок волос. Из этого клочка волос молодой девушки он сплел маленький веночек, в сплетенном виде подшил его в маленькому кусочку бумаги, а затем спрятал в коробочку. Он сохранял его как память. Эта вещь была особенно дорога ему, так как эта девушка уже умерла. Все это он взял с собой в Триест вместе с другими своими вещами. Ни один человек об этом не знал. Он никому об этом не рассказывал, он помнил точно, — и вообще никому не показывал этого ящичек. Кроме того, были обстоятельства, по которым он не стал бы показывать эту вещь. Это было нечто такое, что очень смущало его. Итак, ящичек хранился в тайне, вместе с содержимым. Он захватил его с собой, когда отправился в собрание к медиуму. Сеанс медиума состоял в том, что люди давали ему разные предметы, спрятанные в конверт или в коробку; медиум брал это в руку, ощупывал, и затем говорил, что лежит внутри коробки. Такие вещи очень часто проделывают с помощью мошеннических уловок: в таких делах надо иметь светлую голову, не разевать рот.
Я, например, был когда-то в одном собрании, там тоже использовался медиум, причем человек, который назывался импресарио, обходил зрителей и читал то, что было написано на небольших листочках. Он брал их, при этом он стоял. Медиум сидел с завязанными глазами. Тот, кто стоял, спрашивал: «Скажи мне, что у меня в руке?» — Медиум немедленно отвечал, что было в руке. Итак, когда кто-либо писал свое имя, он отдавал написанное импресарио, тот читал (про себя) и затем комкал записку. Медиум не мог ничего увидеть, но он говорил, что там было написано. Видите ли, люди, сидевшие за тем столом, где сидел и я, были страшно любопытны, — ведь люди были страшно удивлены, — и говорили, что надо было бы написать такое, разобраться в чем у этого парня не хватит ума, такое, что он не сумеет понять: все эти люди считали, что импресарио объясняется какими-то знаками с медиумом. Тогда я написал имя «Спиноза», а также название сочинения Спинозы, «Этика», поскольку те люди думали, что импресарио, конечно, не знает о том, кто такой Спиноза. Но он точно с таким же успехом взял «Спинозу» и «Этику», и медиум аккуратно и совершенно правильно ответил. Люди были страшно удивлены этим. Но, видите ли, эта вещь объяснялась очень просто. Импресарио был чревовещателем, и медиум только делал вид, что отвечает; импресарио чревовещал голосом медиума! Итак, в этих делах нельзя давать вводить себя в заблуждение. Я должен подчеркивать снова и снова, нельзя поддаваться на такие вещи. В этом и состоит отличие суеверных и легковерных людей от тех, что может судить об этих вещах.
Но Гамерлинг взял с собой маленький ящичек и ни один человек не знал об этом. И вот он отдал этот маленький ящичек, о содержании которого не знал ни один человек, отдал среди других предметов (от публики, — прим. перев.). Медиум сидел перед столом. Он взял ящичек. Сначала он определил другие вещи. Медиум делал это довольно быстро. И в тот момент, когда она (женщина-медиум, — прим. перев.) дошла до ящичка, она взяла его в руку и отодвинула прочь. Гамерлинг тотчас же подумал: сейчас это выглядит так, как если бы со всеми другими был предварительный сговор; со мной предварительного сговора не было, поэтому медиум не может ничего поделать и отодвигает эту вещь прочь! — Он подошел и сказал, что он тоже хочет знать, что там внутри. Тогда ящичек взяли снова, еще раз. Медиум снова отодвинула его. И снова его пришлось взять. И вот тогда медиум, сильно заикаясь, проговорила: «Локон волос и кусочек бумаги!» — Теперь, конечно последовало удивление с его стороны. Любое мошенничество тут исключалось, абсолютно исключалось. Тогда он спросил, почему она все снова отодвигала эту вещь? Тогда она сказала: «Потому, что происхождение вещи связано с каким-то мертвецом». — Тут удивление стало еще больше. Итак, в этом случае любая подтасовка была исключена: я не упоминаю здесь о других таких случаях, которые вы могли бы проследить по литературе, иначе мне пришлось бы упомянуть сотни других случаев. Так что же лежит здесь в основе? Медиум не может знать в тот же момент, что там находится, он должен извлечь эту информацию из подсознания. В основе здесь лежит совершенно определенное влияние.
Однажды я рассказывал вам о том, как действие гречневой крупы, лежащей в подвале, простиралось до четвертого этажа. Вспомните, что я рассказывал вам об этом. В основе лежит такое влияние, которое проявляется лишь в голове. Медиум сказал потом, что находится внутри. Почему? Потому что медиум является таким человеком, у которого кровь в большей степени подвержена лунному влиянию, нежели у других людей. Влияние не действует так сильно, чтобы вызвать профузное кровотечение, — а оно тоже может возникать у такого настоящего медиума, не мошенника, а настоящего, — однако кровь привлекается у него к голове сильнее, чем у других людей. Благодаря этому осуществляется сильное влияние, благодаря этому влияние такого рода становится возможным.
Приняв это к сведению, вы скажете себе: да, мощное влияние небесных тел, светил, действует на человека постоянно. И все то, что Европа вместе с Америкой и всей Землей переживала на протяжении четырех (последних) столетий стоит под влиянием небесных светил. Но что представляет собой то влияние небесных светил? Тут, господа, всем следует обдумать следующее. Представить себе теперь, что здесь находилась бы Земля (изображается на рисунке). Здесь находится тот кусочек Земли, который только и был известен людям раньше. Над ним находятся какие-то звезды, их я конечно изображаю вам только схематически. Люди находятся под влиянием этих небесных светил, звезд. Это время перед открытием Америки. Люди имеют прочные, сложившиеся понятия. Если вы посмотрите на картины, на портрет старых советников, вы увидите людей с прочно сложившимися понятиями людей, обоими ногами прочно стоящих на Земле. Это объясняется тем, что существующее тогда расположение звезд было таково, что звезды, небесные светила стояли очень близко друг к другу. С тех пор положение звезд изменилось. Если здесь находится Земля, эти звезды стоят, так сказать, более косо; конечно, все это изображено лишь схематически. Если это изображать масштабно, пришлось бы вылезать наружу. Вы спешите: однако, разве неподвижные звезды не остаются неизменными? — Нет, они тоже изменяют положение, хотя и не в столь большом размере. Итак, вы видите из этого: промежуточное пространство в XV, XVI, XVII, XVIII, XIX веках становилось больше. Понятия распадались, раскрепощались. А теперь снова наступило время, в которое звезды снова сходятся. Хотя у неподвижных звезд это имеет место лишь в малой степени, тем не менее это есть. Ведь даже отмечая положение неподвижных звезд, видят, что и они должны сдвигаться (смещение неподвижных звезд составляет менее 1° в тысячелетие, причем для разных звезд скорость смещения различная, — прим. перев.). Люди подвергались воздействию того фактора, что свои понятия они усваивали посредством влияния далеко отстоящих друг от друга звезд. Но теперь они должны усваивать понятия под влиянием вновь сближающихся звезд. В мире сложилась совершенно новая звездная констелляция. Это можно увидеть, если человек от прошлого столетия до нашего прожил бодрствуя. Видите ли, я родился в 1861 году и сознательно переживал время семидесятых, восьмидесятых, девяностых годов, и сейчас — XX века. Да, в годы моего детства все было совершенно иначе, чем теперь! В годы моего детства люди даже думали совсем иначе, чем сейчас. Все стало другим, и особенно в одной области все стало совершенно иным. Когда я был двенадцатилетним подростком, у меня было не так много денег, чтобы покупать книги, но мы каждый год получали в подарок школьную программу: там содержались тогдашние важнейшие физические понятия. Мне приходилось буквально вгрызаться в них. Они были трудны для понимания. Уже тогда я должен был изучать дифференциальное исчисление, чтобы понять эти вещи. Но мне известно, какими были тогда физические понятия.