Если происходит нечто такое, когда кто-то может лежать тут как деревянная доска, а другой может даже взобраться на него, и это проходит бесследно, когда это осуществляется под влиянием какой-то другой личности, если это только эксперимент, то дело еще не особенно плохо. Но мы можем сказать, в ограниченном масштабе такое состояние можно обнаружить в жизни. Иногда его можно обнаружить. С ним, конечно, может встретиться только тот, кто, будучи врачом, наблюдает пациентов. Он может столкнуться со случаем, когда человек болен вполне определенной болезнью, из тех, которые называют психическими.
Так, например, есть люди, которые доходят до того, что, в то время как раньше они были очень решительными людьми, были профессионально пригодны, внезапно начинают мыслить так, как будто все их мысли заморожены. Может случиться так, что человек, скажем, каждое утро регулярно в восемь часов шел на свою работу. Он вовремя вставал и так далее. Вдруг ему очень нравиться оставаться в постели. Он снова и снова хочет встать, но у него не хватает воли, чтобы встать. Когда же ему становится страшно, — он положил часы рядом с собой, уже пришло время, — и вот он, наконец, встает, но у него не хватает воли, чтобы позавтракать, затем не хватает воли, чтобы выйти из дома. Наконец он приходит к тому, что постоянно говорит сам себе: «Это я не могу, это я не могу», в конце концов держится как палка, не может ни на что решиться. Это может зайти так далеко, что он впадает в состояние такого рода, что если рассмотреть его телесно, то он неподвижен, он застывает. В то время как прежде его руки были подвижны, теперь они двигаются все медленнее, в то время как раньше он бегал как спринтер, теперь для него, тяжело сделать один шаг после другого. Весь человек становится застывшим и тяжелым. Это нечто такое, что как заболевание может иногда проявляться даже в ранней юности.
Это то же самое состояние, только лишь не столь сильное и наступающее не сразу, а очень медленно. Если человек начинает впадать в каталептическое состояние, нельзя, конечно, точно таким же образом положить его на два стула, а самому встать сверху или сесть на него; тем не менее человека становится таким, что он уже не может больше правильным образом владеть свои телом.
Это одно состояние. Но затем Хансен проделывал над людьми еще другой эксперимент, который всегда проделывали прежде, и на который наука с тех пор стала обращать внимание. До того, как благодаря дилетанту и шарлатану Хансену она стала обращать на это внимание, наука вообще этим не занималась. Это состояние состояло вот в чем: Хансен приглашал подойти кого-либо из публики. Глупые люди говорили при этом, что он заранее договаривался, но это вздор. Он узнавал среди публики ту личность, которая подходила для этого. Это нельзя проделать одинаково хорошо со всяким; у него был наметан взгляд на тех, кто для этого подходил. Он предлагал подойти человеку из публики и подвергал его своему личному влиянию. Он стоял твердо и сильно, опираясь на пол своими толстыми ногами. О его взгляде можно было подумать, что если он входит спереди, то снова выходит сзади; — итак, такой пронизывающий насквозь взгляд, как говорят. И всегда глаза он держал вот так (изображается на рисунке - рис. отсутствует); если он глядел на человека, глаза были такими, что белок глаз сверху и снизу оставался видимым. В то время как обычно, веко находит поверх белка, так что белок выше или ниже зрачка не виден, у него было так, что благодаря этому взгляд становился особенным, как говорят, фиксированным. На человека, избранного им в качестве жертвы, это производило огромное впечатление: он начинал впадать в бессознательное состояние. Сознание покидало его, но он начинал воображать нечто необыкновенное. Тогда Хансен говорил: вы больше не можете оторваться от пола. Ваши ноги прикованы к земле! Тот пробовал, но не мог сойти с места, не мог сделать хотя бы один шаг. Он просто не мог, он оставался стоять на месте. И тогда Хансен говорил подходящей жертве: «Теперь вы должны преклонить колени». — То вставал на колени. — «Смотрите, там вверху появляется ангел». — Человек складывал руки, у него появилось страшно сладкое выражение лица, и смотрел вверх на ангела. Все то Хансен проделывал с теми людьми, которых он наметил себе в жертву. Конечно, он подбирал людей со слабым сознанием, с ними он мог проделывать такие штуки, причем делал это в присутствии публики. Его номера не были шарлатанством, мошенничеством, — некоторые люди утверждали, что он мошенник, — но эти вещи действительно происходили, и с тех пор их стали проделывать в научных институтах, и оценили по достоинству.
Помимо этого он проделывал, например, следующее. Он брал стул и сажал на него человека, уже лишенного собственных мыслей; у него были только мысли, внушенные ему Хансеном. Хансен вставал рядом и говорил: «Вот яблоко! Не правда ли, яблоко очень хорошее, яблоко вкусное». — Он брал картофелину, давал ее ему, и тот поедал ее с огромным удовольствием, он ел картофелину как будто яблоко. Итак, этот Хансен мог не только внушить людям, что они видят ангела, но также внушить им и то, что картофелина — это яблоко, и есть это «яблоко». Затем он брал, например, воду и говорил: «Теперь я даю вам особое сладкое вино!» — Ох, как же подопытный наслаждался этой сладостью! — Такие опыты делал Хансен. Это составляло другую разновидность опытов.
Что же он делал с тем человеком, на которого он вставал сверху? Он умерщвлял его волю. Человек совсем больше не имел воли. В случае людей, с которыми он поступал только что описанным образом, он оказывал влияние только на мысли. Они вынуждены были мыслить только так, как мыслил Хансен; если он говорил: «Это яблоко» и так далее, они следовали ощущениям Хансена. Когда он говорил: «Это ангел», — они следовали мыслям Хансена и видели ангела.
Видите ли, этот Хансен был способен проделывать и совсем другие вещи. Он делал, например, следующее: он предлагал подойти кому-либо из публики, кого он считал особенно подходящей жертвой, сначала он гипнотизировал его, что значит доводил до отсутствия собственного сознания, когда тот воспринимал все мысли, внушаемые ему Хансеном. Тут Хансен говорил: «Пусть пройдет десять минут. Через десять минут я тебя разбужу. Затем ты подойдешь к человеку, сидящему вон там, в углу, и как вор вытащишь у него из кармана часы». — Через десять минут Хансен будил человека, — в промежутке Хансен делал с другими всевозможные вещи, — человек проявлял беспокойство, вставал, шел назад к сидящему в углу и вытаскивал у него из кармана часы.
Видите ли, принято использовать латинские названия. Латинский язык, — я вам уже говорил об этом, — надо всегда применять ради логики; те эксперименты, которые я вам описал вначале, называют гипнотическими экспериментами, а е, где подопытный просыпался и уже после выполнял какое-то задание, называют постгипнотическими экспериментами, — пост означает после. С тех пор стали говорить о гипнозе и постгипнозе; стали знать, что человек может быть приведен в такое состояние.
Такие вещи указывают на глубины человеческой природы: позднее было фактически установлено, что именно постгипнотические явления могут простираться на более отдаленные сроки. Если кого-то вводят в достаточно глубокий гипноз и говорят ему: «Через три дня ты должен выполнить то-то и то-то», — человек это выполняет, если он является подходящей личностью. Такие эксперименты проделываются.
Однако, на правда ли, в жизни такие вещи проявляются в не столь острой форме. Но, как я уже показал вам на примере человека, который не мог больше двигаться, они в ослабленном виде все же происходят. В жизни может проявиться и другое состояние. Вы уже познакомились не только с такими людьми, которые совершенно незнакомы и не в состоянии к чему-либо приступить, людьми, которые в известном смысле страдают каталепсией, но вы также знаете и таких людей, которые внезапно становятся исключительно болтливыми, — хотя раньше они были, в сущности, вполне разумными людьми, уследить за ними нельзя, мысли у них бурлят, они болтают, болтают, трещат как трещотки. У этих людей дело обстоит так же, как и у человека, который ел картофелину вместо яблока, только в последнем случае Хансен был тем, кто оказал влияние, в то время как те, кто указанным образом проявляет недержание мыслей, у кого мысли бурлят потоком, зависят от своего собственного живота. Интересно то, что собственный живот, — я ведь уже многое рассказывал вам, что в животе печень и тому подобное мыслят (см. том 348) — мыслит значительно быстрее, чем голова. Если у человека голова ослаблена настолько, что он уже не в состоянии оказывать необходимого сопротивления мыслям, приходящим из живота, не может больше в достаточной степени замедлить их, то тогда эти мысли бурно изливаются наружу. Такие люди оказываются под гипнозом своего собственного живота.
Это вообще весьма замечательное явление в жизни: у человека есть два противоположных органа, голова и живот. Оба они мыслят. Но к тому же: голова мыслит медленно, живот мыслит быстро. Голова мыслит значительно медленнее, а живот — значительно быстрее, но вы знаете: если объединить, слить вместе нечто плотное и нечто тонкое, то возникает промежуточное состояние. так происходит и в случае человека; состояние головы тормозит, замедляет состояние живота, тогда как состояние живота ускоряет состояние головы; оба они таким образом уравновешивают друг друга.
Видите ли, мировые процессы вообще основываются на том принципе, что противоположные состояния действуют друг в друге. В этом отношении так называемая современная наука должна еще страшно многому научиться. Я сразу же хочу вам сказать еще кое-что. Допустим, мы возьмем среднего нормального человека. Когда этому человеку будет 72 года, — вы сами можете подсчитать, я однажды уже говорил вам об этом, — то он проживет 25920 дней. Это составляет 72 года. Вот сколько дней живет нормальным образом человек. Если же вы подсчитаете сколько дыханий (вдохов-выдохов), если вы их вычислите, то вы найдете, что в день человек делает именно столько же дыханий. Итак, если человек живет нормально и не разрушит свой организм раньше, — иначе ему не удастся прожить 72 года, если же человек не прожил 72 года, то значит, он был чем-то разрушен, — итак, человек в течение жизни проживает столько же дней, сколько делает он дыханий за один день. Так живет человек. Он живет так, что каждый день от одного солнечного восхода до другого солнечного восхода он делает 25920 дыханий, а в течение обычной жизни, достигнув патриархального возраста, он проживает 25920 дней.