Затем, примерно три или четыре тысячелетия тому назад, мы приходим в страну, простирающуюся от Аравии, в Африку, где протекает Нил: Египет. Египтяне, а также и те, кто здесь в Азии держался поближе к Западе, ближе к Европе, относились к Земле с еще большей любовью. Вот почему, вернувшись во времени на три-четыре тысячелетия, мы находим следующее: эти египтяне, эта, так сказать третья разновидность людей, — были индусы, персы, египтяне, — это люди строили гигантские пирамиды. Но самым главным делом для них были работы на Ниле. Этот Нил, который ежегодно затоплял эту страну с ее плодородной почвой, они направляли в каналы, так что эти разливы по всем направлениям могли приносить пользу. Для этого же они создали геометрию. Она была им нужна. Геометрия и землеустройство, искусство измерения земель, была создана ими. Земля становилась для этих людей все милее и милее. Вы видите: чем в большей степени люди на Земле любили эту Землю, тем менее очевидно становилось им то, что они переселились сюда из духовного мира. Я бы сказал, что они об этом забывали все больше и больше, поскольку вы больше любили Землю; в той же самой степени для них становилось все важнее говорить себе: «Человек живет после смерти».
Несомненно, как мы видели, человеку гарантировали жизнь после смерти, однако раньше те люди, которые приходили до египтян, вообще не так много думали о бессмертии. Почему? Потому что оно было для них само собой разумеющимся. Если уж они знали, что спустились вниз из духовного мира и только облеклись в физическое тело, то у них не было также никаких сомнений в том, что после своей смерти они войдут в духовный мир. Но здесь, в Египте, где люди уже меньше думали о своем пребывании в духовном перед земной жизнью. Тут у этих египтян возник сильнейший страх по отношению к смерти. Этот сильнейший страх по отношению к смерти, в сущности, имеет давность не более трех-четырех тысяч лет. Индусы и персы не боялись смерти. Надо подчеркнуть то, что именно у египтян появился этот сильнейший страх перед смертью. Видите ли, ведь если бы у египтян не было такого сильного страха перед смертью, то тогда в настоящее время ни англичанам, ни другим, не довелось бы ездить в Египет, чтобы потом выставить в своих музеях мумии! В ту пору людей подвергали бальзамированию, используя всевозможные мази, всевозможные средства. В том же виде, какой имел человек при жизни, его укладывали в саркофаг и сохраняли. Там практиковали бальзамирование людей, из них делали мумии, потому что думали так: если сохранить тело, то и душевное начало тоже будет существовать так долго, пока у него на Земле еще есть тело. — Оберегали тело для того, чтобы не нанести какой-либо вред душевному началу. Вы видите, однако, что это страх перед смертью. Итак, тут, у египтян изо всех сил старались обеспечить бессмертие на основе земной материи. Но, несмотря на это, египтяне знали еще чрезвычайно много того, о чем они позднее совсем забыли.
Следующий народ, который особенно поражает нас, находился севернее Египта, в Греции, в современной Греции. Хотя Древняя Греция была совсем иной. Видите ли, греки уже почти совсем забыли о жизни перед рождением. Лишь отдельные люди в особых высших школах, которые назывались Мистериями, еще знали об этом. Но в целом в греческой цивилизации духовная жизнь перед рождением была уже совершенно забыта, и греки больше всего любили земную жизнь. Вот почему в Древней Греции появился философ, — его звали Аристотель47, — в IV столетии до христианского летоисчисления. Аристотель, прежде всего, выдвинул одно положение, которое раньше не существовало. Он выдвинул такой тезис: при рождении ребенка рождается не только тело человека, но и душа человека тоже рождается при этом. — Так в Древней Греции возникло впервые убеждение, что душа человека рождается вместе с телом, но она бессмертна, то есть, пройдя через смерть, живет потом дальше в духовном мире. Только Аристотель потом добавил к этому еще одно странное воззрение: Аристотель, собственно, уже забыл все, что было мудростью в древности, и вот он выдвинул затем такое воззрение: душа рождается одновременно с телом. Но когда человек умирает, душа остается, так что она имеет за собой лишь одну земную жизнь. Затем она должна вечно оглядываться назад, на то, чем являлась эта единственная земная жизнь.
Представьте себе, насколько страшно такое воззрение! Ведь если кто-то на Земле совершил плохой поступок, то он на протяжении всей вечности уже не способен что-либо улучшить, он должен всегда смотреть назад, должен всегда видеть картину своих плохих дел. Таково было убеждение Аристотеля.
Затем появилось христианство. В самые первые столетия люди еще хоть немного, понимали христианство. Когда же затем Римская Империя приняла христианство и христианство утвердилось в Риме, там перестали понимать христианство, там его уже больше не понимали.
В христианском мире всегда проводились Вселенские Соборы. Там собирались высшие представители Церкви, духовенство и устанавливали, во что следует верить огромного «стаду» верующих. Тогда, не правда ли, сформировалось убеждение: есть пастыри и овцы, и пастыри на Вселенских Соборах устанавливают, во что должны верить овцы. — На восьмом из таких Соборов (восьмой, так называемый экуменический, или мнимо-вселенский собор 869 г. в Константинополе, его авторитета Восточная Церковь не признала и не признает до сих пор. Православная Церковь признала авторитет семи Вселенских Соборов, — примеч. перев.) Пастыри установили для овец: является ересью верить в то, что человек перед своим рождением живет в духовном мире. Следовательно, древнее воззрение Аристотеля стало тогда церковным догматом! Вследствие этого человечество заставили совсем ничего не знать и даже не думать о том, что человек с его душой спускается вниз из духовного мира. Это было запрещено.
Когда материалисты говорят сегодня: душа рождается вместе с телом, она носит лишь телесный характер, а не какой-либо иной,— то такое мнение есть ни что иное, как то, чему людей научила Церковь. Сегодня люди верят в то, что когда они становятся материалистами, то тем самым отходят от Церкви. Но нет, люди никогда не стали бы материалистами, если бы Церковь не уничтожила познаний о духе. Ибо на этом восьмом экуменическом соборе в Константинополе Дух подвергся запрету со стороны Церкви, и это сохранилось на протяжении всего средневековья. (Имеется в виду выдвинутое на указанном соборе 869 г. положение о том, что человек состоит лишь из тела и души, душа же лишь в качестве «довеска» имеет духовные свойства. Трихотомия — учение о триединстве тела, души и духа, было объявлено еретическим, — примеч. перев.) Однако в настоящее время необходимо с помощью духовной науки снова придти к тому, что человек как душа существовал еще до своего пребывания на Земле. Это важно, это необычайно важно.
Кто исследует развитие человечества на Земле, тот совершенно ясно видит следующее: изначально существовало знание о том, что перед тем как спуститься на Землю, люди вели духовное бытие. — только постепенно это было забыто, а позднее даже «отменено» решением мнимо-вселенского собора.
Над ясно представлять себе, что это значит. Представьте себе, люди, которые жили еще до египтян, то есть в ранних тысячелетиях, знали: перед тем как ты начал странствовать по этой Земле, ты существовал в духовном мире. — Они приносили с собой вниз из духовного мира не только общее, расплывчатое знание, но они приносили с собой вниз из духовного мира сознание того, что там они жили вместе с другими существами. Оттуда они приносили вниз и свои нравственные принципы, моральные побуждения.
Что мне делать на Земле, я вижу по самим земным обстоятельствам; эти древние люди говорили: о том, что мне делать, мне нужно вспомнить, вспомнить что было перед рождением. Они приносили свои нравственные импульсы из духовного мира. Видите ли, если бы людей в эти древние времена спросили: «Что такое добро? Что такое зло?», — то они сказали бы так: «Добро — это то, чего хотят существа, среди которых был и я до того, как пошел на Землю; зло — это то, чего они не хотят». Но и каждый в отдельности говорил себе это. Теперь же, господа, это забыто.
В Древней Греции имелось нечто достойное внимания. В Древней Греции уже настолько забыли о существовании жизни до рождения, что Аристотель говорил: «Душа рождается вместе с физическим телом». — Следовательно, люди больше не имели никакого представления о том, что они уже жили перед рождением. Но кое-что от этой жизни они все же, ощущали в себе. Ведь, не правда ли, знают ли о чем-то или не знают, — не оказывает влияния на действительность. Я могу сказать: здесь за мной нет никакого стола, я не вижу стола (идет назад и наталкивается на стол, — примеч. перев.), — но тем не менее стол есть, хотя я его и не вижу. Жизнь перед рождением тем не менее имеет место, и люди ощущают это в самих себе. В Древней Греции такое ощущение стали называть совестью. В Древней Греции примерно в V веке до христианского летоисчисления впервые появилось это слово «совесть». Раньше слова «совесть» не было. Итак, слово «совесть» произошло от того, что люди, забыв о жизни до рождения, о доземной жизни, дали это название тому, что они все же ощущали в себе с того времени. Люди ощущали в себе эту жизнь перед рождением, но они говорили: да, тут что-то есть, оно возникает откуда-то снизу, а затем поднимается вверх, — но дальше они об этом не заботились.