В середине 1993-1994 гг. падение промышленного производства в России составило 21%, в том числе в машиностроении — 31%, в производстве предметов широкого потребления — 30%. Общее же сокращение промышленного производства за 1991-1994 гг. составило свыше 50% всего его объема. Свыше половины товаров российского рынка приходилось теперь на долю импортной продукции. Катастрофически снизился уровень жизни населения: в 1994 г. он составлял 50% от уровня начала 90-х годов[397]. По мере усугубления социально-экономической ситуации в стране авторитет либеральной идеологии и либерально-демократических партий стремительно снижался.
На думских выборах 1995 года Яблоко получило около 7% голосов, а «Демократический выбор России — Объединенные демократы» (сторонники Е.Т. Гайдара) — только около 4%. Верхние строчки занимали теперь партии с социальным и патриотическим уклоном в своих программах — КПРФ (22%), ЛДПР (12%), НДР (10%) и др. Именно эта идеологическая линия обеспечила первые места и на парламентских выборах 1999 года — КПРФ (24%), «Единство» (23%), «Отечество — Вся Россия» (13%). Последние две партии впервые оттянули часть «патриотических» голосов у ЛДПР (6%)[398].
Неожиданно много голосов в 1999 году набрала новая праволиберальная партия «Союз правых сил» (ок. 9%). Но это, как оказалось, был последний успех либеральных демократов, после чего они, на думских выборах 2003 года, не смогли преодолеть уже и 5-процентный барьер. Не смогла его преодолеть и партия Яблоко. Победителями стали «Единая Россия» (37%), КПРФ (13%), ЛДПР (12%) и «Родина» (9%)[399]. Та же самая пропорция в распределении политических сил сохранилась и на выборах 2007 года: «Единая Россия» получила 64,3 процента голосов, КПРФ — 11,57 процента, ЛДПР — 8,14 процента, «Справедливая Россия» — 7,74 процента.
Крах либеральной идеологии и либеральных партий в политической системе России, таким образом, объясняется не только негативными результатами их реформаторской деятельности в 1990-е годы, ибо либерализм (только в менее жесткой, социал-либеральной его форме) служит идеологической основой и нынешней правящей партии («Единой России»), но и их космополитической, прозападной ориентацией. «Единая Россия», в отличие от либералов 1990-х годов, так же, как и КПРФ, ЛДПР и «Справедливая Россия», провозглашает и проводит национально-патриотический курс, направленный на утверждение в мире российских интересов. Проводя в 1990-х годах крайне прозападный курс, либеральные демократы подвели Россию очень близко к той черте, за которой утрачивается уже и государственный суверенитет, и страна превращается не только в сырьевой, но и в политический придаток Западного альянса. В противовес этому курсу, «Единой Россией» была провозглашена концепция «суверенной демократии»[400]. Слово «суверенная» в этом политическом неологизме как раз и призвано подчеркнуть национально-патриотический характер либеральной идеологии этой партии.
«По замечанию Г. Дилигенского, пишут Ю.Г. Коргунюк и С.Е. Заславский, — «политический спектр России представляет собой не столько расположенный по оси слева направо и четко расчлененный континуум, сколько нагромождение «пересекающихся множеств» и сообщающихся сосудов»[401]. С этими мнениями, на наш взгляд, невозможно согласиться. Никакого «нагромождения» в российской политической системе уже давно не наблюдается. Партийно-политическая структура в нашей стране приобрела уже достаточно ясные и строгие очертания. С учетом предлагаемых нами изменений в ее теоретическое представление политический спектр современной России, в его наиболее общем виде[402] может быть представлен в виде следующей структуры (См. Табл. 2).
Таблица 2
Партийно-политический спектр современной России (2000-2009 гг.).
Общее структурирование
| Внешнеполитическая ориентация | |||||
| Внутриполитическая | Крайний | Партии внешнеполитического центра | Крайний | ||
| Космополитический центр | Патриотический центр | ||||
| Крайний либерализм | СПС | Яблоко | |||
|
Партии | Правый | Гражданская сила | Единая | ЛДПР | |
| центра | Левый | Справедливая Россия | КПРФ | ||
| Крайний социализм | СКП-КПСС | РКРП | ВКПБ | ||
«Для стран с недостаточно зрелым гражданским обществом, — отмечают далее Ю.Г. Коргунюк и С.Е. Заславский, — не имеющим традиций контроля над органами государственной власти, характерна политическая поляризация, при которой наиболее сильные политические организации расположены на левом и правом флангах. ... В странах со зрелым гражданским обществом и достаточно развитой системой обратной связи между гражданами и государством, напротив, наиболее влиятельные политические организации тяготеют к центру, в то время как партии, исповедующие крайне правые и крайне левые взгляды, находятся на положении маргиналов»[403].
Учитывая весь ход эволюции российской политической системы, начиная с 1992 года, и ее современное состояние, представленное в Таблице 2, мы можем сделать вывод об относительной стабилизации этой системы, достигнутой, однако, в большей степени по ее социально-политической (внутриполитической) координате, и в меньшей степени по линии ее внешнеполитической координаты. Достаточно большая поддержка российским населением партий КПРФ и ЛДПР, выражающим резко антизападную позицию, и почти полное лишение этой поддержки прозападных СПС и Яблока свидетельствует о том, что российская политическая система в этом отношении еще не вполне стабилизирована. В пользу последнего тезиса говорит и набирающий в последнее время силу процесс усиления и «антивосточных» настроений (выражаемых, например, ДПНИ и другими националистическими организациями).
Потерпевшие политическое фиаско либеральные теоретики и идеологи в России переключились в настоящее время на критику институционального развития российской политической системы, в которой, начиная с 2000 года, и действительно, происходят процессы усиления централизации власти и бюрократизации системы, выражающиеся, прежде всего, в: 1) отмене прямых выборов губернаторов, 2) в более жестком использовании административного ресурса на выборах, 3) достижении полного доминирования партии «Единая Россия» в федеральном и региональных представительных органах государственной власти[404]. К этому списку можно добавить и множество более мелких поправок, внесенных в политическую систему после 2000 года и работающих в том же направлении: «Все общественные организации, кроме партий, утратили право участия в выборах. Повышена до 50 тыс. минимальная численность партий, запрещен выход депутатов из партий. Прекращены выборы по одномандатным округам и запрещены избирательные блоки. Порог при прохождении партий в Думу повышен с 5 до 7%. Ужесточены требования к сбору подписей и внесению избирательного залога для регистрации партий и кандидатов. Отменено голосование «против всех», отменен минимум участия в голосовании, необходимый для признания выборов состоявшимися. Правила, установленные законом о выборах, позволяют под разными предлогами устранять партии и отдельных кандидатов из списков. Постоянное изменение «правил игры» сопровождается на местах массовыми и совершенно безнаказанными подтасовками и фальсификациями на самих выборах»[405].
Все это свидетельствует о том, что структурно политическая система России, действительно, становится менее демократической (по сравнению с 1990-ми годами) и более бюрократической. При этом возможности подобной ее эволюции заложены были и в самой российской конституции. «Суть в том, — отмечает в этой связи К.Г. Холодковский, — что текст Конституции, возникшей в чрезвычайно непростой политической ситуации и подвергшейся в последние месяцы перед принятием существенной конъюнктурной правке, не лишен противоречий. С одной стороны, на излете демократического движения конца 1980-х — начала 1990-х годов он провозгласил (в основном, в первых двух главах, защищенных сложной процедурой изменения) широкие демократические права и свободы (ст. 17-64), народный суверенитет (ст. 3), ввел разделение властей (ст. 10), независимость суда (ст. 120-122). Но с другой стороны, под воздействием победы президента в острой схватке с ретроградной оппозицией, при определении конкретной структуры власти президентская ее ветвь была выведена за рамки всей системы разделения властей. Президент был поставлен над ней в качестве располагающего обширными правами главы государства (ст. 80, 83-90), и тем самым была воссоздана верховная власть, чем институционально подкреплялась историческая традиция ее персонификации. Произошедшее в конце 2008 г. увеличение сроков президентской инвеституры (в противовес общемировой тенденции к их сокращению) еще более усиливает эту тенденцию»[406].