Все представители этноса делятся у него на пассионариев, нормальных (гармоничных людей) и «субпассионариев», представляющих собой «пассионариев наоборот». Причем, для появления и размножения последних никаких «субпассионарных» толчков не требуется, они родятся сами собой, как и «гармоничные», что, конечно, непоследовательно.
При всей фантастичности концепции пассионарности в представлении Л.Н. Гумилева, в ней все же можно, на наш взгляд, обнаружить и рациональное зерно. В жизни народов и государств, действительно, легко выделяются периоды, описываемые этой концепцией.
В следующей параграфе мы рассмотрим процесс взаимодействия основных религиозных и социально-философских идеологий современного мира в реальной социально-политической жизни.
2.6. Развитие основных идеологических конфликтов в Новой и Новейшей истории западного общества
Идеологическая борьба в Средневековом европейском обществе носила в основном внутриконфессиональный и межконфессиональный характер. В первом случае это была борьба ортодоксального официального учения с различными еретическими движениями, а во втором — борьбой с остатками языческих верований (колдовство, ведьмы и т.п.), с исламом (который католики первоначально причисляли к особому еретическому учению), иудаизмом, православием и впоследствии — с протестантизмом.
Однако с появлением на духовно-культурной арене Европы (в XVIII веке) антирелигиозных философско-рационалистических доктрин Просвещения идеологическая борьба осложняется еще и противостоянием религиозного сознания в целом с различными антирелигиозными и безрелигиозными социальными учениями.
В свою очередь, и эти последние раскалываются вскоре на различные социально-философские направления, относящиеся по-разному как к религии, так и к друг другу, и вступают в напряженную борьбу между собой.
В результате, идеологическая борьба на Западе в XVIII-XX веках приобретает сложнейший религиозно-философский характер. Однако на самом первом этапе этого процесса основное внимание духовной элиты западного общества сосредоточено на борьбе за освобождение общественной жизни от традиционных религиозно-клерикальных традиций и установок. Основная борьба идет за свободу мысли и совести. Затем — за свободу общественной и политической жизни от догматов религии и против вмешательства в нее церкви и духовенства. Этот процесс получил название секуляризации общественной жизни.
2.6.1. Борьба религиозных и просвещенческих идеологий
Чтобы понять смысл духовной борьбы, развернувшейся в Европе в конце христианской эры и приведшей общественное сознание Западной цивилизации к ее нынешнему состоянию, необходимо исходить из самых общих мировоззренческих вопросов, лежащих в основе этой борьбы. И прежде всего — это основной вопрос всякого мировоззрения, вопрос о том, «есть ли в мире Бог?». «В самом общем виде, — формулируют современные религиоведы, — можно выделить три возможных отношения к Богу. Во-первых, человек может быть абсолютно уверен, что Бог есть. Людей, обладающих подобной уверенностью, обычно называют верующими (...). Во втором случае человек может сомневаться в том, есть ли Бог. Такие люди известны как агностики (от греч. agnosticos — «незнающий»). Наконец, в-третьих, человек может быть абсолютно уверен в том, что Бога нет. Таких людей называют атеистами»[171].
В целом, представленные варианты решения основного мировоззренческого вопроса представляются правильными и исчерпывающими. Однако позиция сомневающихся описана недостаточно четко. Более точно, она состоит в том, что на вопрос, требующий альтернативного ответа — да или нет? — сомневающийся может дать только противоречивый ответ: «и да, и нет». Поэтому сомневающегося правильнее определять как скептика (от греч. skeptikos — разглядывающий, расследующий), а не как агностика. Древнегреческий философ-софист Протагор (480-410 до н.э.) в своей книге «О богах» писал следующее: «О богах я не могу знать, есть ли они, нет ли их, потому что слишком многое препятствует такому знанию, — и вопрос темен, и людская жизнь коротка»[172]. Его книга была публично сожжена, а сам Протагор был изгнан из Афин как «безбожник». Однако, строго говоря, он выразил в данном случае лишь скептическую («вопрос темен, и жизнь коротка»), а не агностическую позицию. Протагор знал многое о богах, но был при этом не уверен в своих знаниях, и потому не мог прийти ни к какому определенному выводу. Его позиция оставалась колеблющейся между «да» и «нет».
Агностики же («неведающие») — это те, которые либо еще ничего знают о боге (как, например, младенцы или дикари), либо уже ничего не хотят слышать о нем, отвергают сам основной мировоззренческий вопрос, потому что он им вовсе не интересен. Последняя позиция есть позиция тупого и крайне ограниченного человека, граничащая со скотством (ее иногда определяют как индифферентизм, безразличие). Именно такую позицию выразил, например, Понтий Пилат, который в ответ на слова Христа о том, что он пришел сообщить людям Истину, пожав плечами отвечал: «Что есть истина?..». Вопрос Пилата уже не требует никакого ответа, он для себя все уже решил — «истина» есть бессмысленное слово, о котором не стоит и говорить. При этом, если атеист уверен, что Бога нет, а верующий уверен в обратном, то индифферентист уверен лишь в том, что сам их спор между собой не имеет никакого смысла и никакого значения. Сам основной мировоззренческий вопрос его не интересует. Ребенок и дикарь еще не интересуются этим вопросом, а индифферентист уже не интересуется им. Правильнее всего, именно такого человека и следовало бы называть атеистом (безбожником), а тех, кого сегодня называют этим словом, правильнее было бы называть «антибожниками», убежденными богоборцами. Но, к сожалению, терминология уже сложилась так, как сложилась.
Таким образом, верующий, атеист, скептик и индифферентист — таковы основные сознательные позиции в решении основного мировоззренческого вопроса, вопроса о том, «есть ли в мире Бог».
Однако, чтобы сознательно ответить на этот вопрос, человек должен понимать, что такое Бог. Иначе говоря, ему должно быть представлено какое-то понятие Бога, дано какое-то ясное определение этого слова.
И если мы попытаемся углубиться в исследование понятия Бога, то увидим, во-первых, что оно разное у разных народов и в разных религиях, а, во-вторых, — что оно развивается в ходе человеческой истории. У самых отсталых народов понятие бога (богов, божеств) практически совпадает с понятием природных стихий — огня, воды, бури, ветра, грозы и т.д. У более развитых народов божества носят уже зооморфный характер (пережитки таких представлений представлены особенно ярко в древнеегипетском пантеоне и в египетской религии в целом). У древних греков боги уже антропоморфны — это просто сверхмогущественные, божественно прекрасные, всезнающие и бессмертные люди, которые и ведут себя подобно обычным смертным («Все, что есть у людей бесчестного и позорного, приписали богам Гомер и Гесиод: воровство, прелюбодеяние и взаимный обман ...», — сокрушался уже первый критик языческих представлений о божественном, древнегреческий мудрец Ксенофан (570-478 до н.э.). Древнеееврейский космический бог подобен людям уже только своей разумностью и проявлением воли, а антроморфной телесной оболочки уже не имеет. Этот бог — единственный создатель, творец и правитель всего сущего, ревностно следящий за всем, что происходит в мире. Этот бог — руководящая и направляющая сила всего космоса, но особенно — избранного им еврейского народа, его грозный судия. Таков же бог и в исламе, но уже без особого отношения к какому-то одному народу. В христианстве же этот бог воплощается в своем сыне — Христе, — который нисходит к людям, чтобы указать им путь к спасению, живет с ними, подавая им нравственный пример, страдает, умирает и воскресает, чтобы вернуться к своему отцу небесному, куда призовет потом и всех праведников, избравших указанный им путь спасения. В христианстве, таким образом, происходит некоторый возврат в греческому антропоморфному представлению о божественном. Бог снова сближается с людьми.
Каждое новое историческое углубление понимания бога (богов) отрицало предшествующее его понимание, было по отношению к нему революционным, и это отрицание сопровождалось всегда трагическими социальными последствиями. Христиан, в частности, преследовали и репрессировали в Древнем Риме как безбожников, так как они отказывались чтить греко-римских богов и приносить им жертвы. При этом римляне не отрицали Христа и не запрещали христианам поклоняться ему, ибо для них он был просто одним из множества прочих национальных богов, чтимых у разных народов империи. Признавая этого бога, римляне только требовали от христиан, чтобы и те почитали и имперских (греко-римских) богов. Христиане же считали всех прочих богов — демонами и идолами, и отказывались поклоняться им как чему-то неистинному. Для них старые боги были уже неистинными. Они обрели понятие истинного бога.