Дюги уделял большое внимание и социальным обязанностям государства. Он считал, что оно должно заботиться о всеобщем образовании, здравоохранении, социальном обеспечении граждан, об охране труда и т.д.
Идеи Дюги произвели большое впечатление на современников, влияние его теории на идеологию и практику своего времени было глубоким и долговременным. В России его взгляды нашли отражение в концепции М.М. Ковалевского, на идеи Дюги о «социальных функциях» права благожелательно ссылались А.Г. Гойхбарг и другие советские юристы 1918-1920 гг.
В то же время, доктрина синдикалистского (корпоративного) государства была воспринята в Италии фашистской партией, пришедшей к власти в результате октябрьской революции 1922 г. «Хартия труда» (1927) провозглашала единство нации в корпоративном государстве. Частное предпринимательство провозглашалось социальным долгом; солидарность классов обеспечивалась системой синдикатов, включенных в структуру высших органов государства. Использование идей Дюги фашистским, франкистским и другими аналогичными режимами дискредитировало идею синдикалистского представительства.
Другой основополагающей тенденцией западноевропейской социально-государственной мысли конца XIX века был постепенный отказ социалистических идеологов от крайностей радикальной марксистской доктрины. Наиболее ярко и полно эта тенденция выразилась в работах немецкого социал-демократа, одного из лидеров германской социал-демократии и 2-го Интернационала, идеолога реформизма Э. Бернштейна (1850-1932). В свое время Бернштейн участвовал в разработке Готской программы Социал-демократической партии Германии. Однако в конце 90-х годов XIX в. он опубликовал в партийной печати серию статей, изданных затем отдельной книгой «Предпосылки социализма и задачи социал-демократии» (1899). Опираясь на положения Маркса (в частности о том, что ни одна общественно-экономическая формация не погибает раньше, чем разовьются полностью все производительные силы, для которых она дает простор), Э. Бернштейн приходил к выводу, что капитализм еще не исчерпал всех своих возможностей. «Если победа социализма является имманентной необходимостью, — писал он, — то в основание ее должно быть положено доказательство неизбежности экономического краха современного общества. Это доказательство еще не дано, оно не может быть дано».
Бернштейн доказывал, что практика не подтвердила ни вывода о «крушения капитализма», ни предсказания неизбежного «обнищания пролетариата» (опираясь на данные статистики, он показал, в частности, что происходит не обнищание пролетариата, как следовало из теории Маркса, а неуклонный подъем уровня его жизни). С другой стороны, указывал он, растущее профсоюзное и социал-демократическое движение вынуждает буржуазию к ряду уступок, способных заметно улучшить положение рабочего класса. идея социализма, по мнению Э. Бернштейна, как идея далекого будущего отвлекает рабочее движение от борьбы за улучшение настоящего. В конце концов, он отверг научное обоснование социализма, считая его этическим идеалом, отверг учение о неизбежности краха капитализма, о революции и диктатуре пролетариата, и выдвинул программу преобразования капитализма реформистским путем («Конечная цель движения ... для меня ничто, а само движение — все»)[193].
Впрочем, вывод, к которому Бернштейн пришел в своем докладе 1913 года под названием «Непреходящее в марксизме», в целом не так уж и радикален: «Да, все три основные части учения Маркса — философия истории, анализ капиталистического общества и теория классовой борьбы рабочих в этом обществе были в частностях модифицированы новыми исследованиями и самим ходом произошедшего развития общества. Но в своих основополагающих понятиях учение лишь укрепилось. Развитие подтвердило его глубочайшие идеи»[194].
Таким образом, к началу ХХ века оба противоположных течения социально-политической мысли в Западной Европе уже двигались навстречу друг другу — крайний либерализм переходил постепенно в солидаризм, признававший правомерность некоторых требований социалистических доктрин, а крайний (марксистский) социализм переходил постепенно в умеренный социал-демократический реформизм, признававший правомерность некоторых требований либерализма и эффективность его экономических механизмов. Не случайно, поэтому, что все основные лидеры германской социал-демократии отнеслись резко отрицательно к тем методам, которые применялись большевиками в ходе революции 1917 года и формирования основ нового, социалистического общества в России и СССР.
Однако решительное сближение и примирение между этими двумя основными направлениями социально-политической мысли на Западе произошло только перед началом Второй мировой войны, когда весь Западный мир оказался охваченным Великой депрессией (1930-е годы), прерванной еще большим социально-политическим катаклизмом — самой разрушительной в человеческой истории мировой войной, и особенно после этой войны, когда многие западные страны были вынуждены и на практике перейти к реализации многих социальных лозунгов, ставших уже широко популярными в предшествующий период. Не случайно, что только события Великой депрессии вынудили перейти к принятию социального законодательства даже и правящие круги США, дольше всех державшиеся за идеи чистого либерализма (называемого там «консерватизмом»).
Начало принятию такого законодательства было положено правительством Ф.Д. Рузвельта (1882-1945) в 1930-х и в начале 1940-х годов в ходе проведения его политики «Нового курса». Сам Рузвельт в 1941 году сформулировал основные принципы этой политики следующим образом: «Четыре свободы, без которых невозможно сохранение мира: «свобода слова и самовыражения», «свобода вероисповедания», «свобода от нужды», «свобода от страха». А в 1944 г. он же предложил и «Экономический билль о правах» в дополнение к знаменитому американскому «Биллю о правах», защищавшему только духовно-политические права и свободы американских граждан[195].
В русле этих реформ, пенсионное обеспечение было введено в Канаде (1927) и США (1935); страхование от безработицы ввели в Швеции (1934), Канаде (1940) и т.д. В первых послевоенных Конституциях (Франции 1946 г., Италии 1947 г., ФРГ 1949 г.), наряду с основными политическими правами граждан провозглашается и ряд важных социальных прав (право на труд, отдых, социальное обеспечение, образование и др.). Возрастает социальная роль государства в результате значительной активизации его экономических и социальных функций. Государство начинает во все возрастающей степени обслуживать социальные потребности развития, достигнутые в результате научно-технического прогресса. объектом государственной защиты и поддержки становится большинство населения. Следует в то же время отметить, что перечисленные социальные гарантии вводились на Западе не только под давлением внутриполитических обстоятельств, но и под влиянием успехов социализма в СССР.
Теоретическим обоснованием необходимости перехода к такой политике стала прежде всего новая экономическая теория Дж.М. Кейнса (1883-1946), исходившая уже из аксиомы, что рыночная экономика сама по себе не только лишена каких бы то ни было внутренних механизмов, противодействующих длительной безработице и стагнации экономики, но и прямо предполагает такую безработицу в качестве своего рода «платы за рынок»[196]. Великая депрессия, согласно этой теории, явилась не случайностью, а неизбежным следствием свободного, нерегулируемого капиталистического рынка, который просто должен быть взят под контроль западного общества, если оно не хочет погибнуть. В сложившейся ситуации, писал Кейнс, политики обязаны найти «новые средства, которые позволили бы спасти капитализм от того, что именуют большевизмом». Таким средством и предлагалась активная государственная политика, направленная на защиту населения от крайностей и несовершенств нерегулируемого рынка.
Другой важной теоретической основой построения современного социального государства стала концепция «социальной рыночной экономики», разработанная послевоенными немецкими экономистами во главе с А. Мюллером-Армаком (предложившим и сам этот термин) и с успехом реализованная на практике Л. Эрхардом (1897-1977), сумевшим восстановить немецкую экономику и обеспечить экономическое процветание и социальный мир в Германии в тяжелейших условиях послевоенной разрухи. Основные принципы социальной рыночной экономики были изложены самим А. Мюллер-Армаком в его статье «Социальная рыночная экономика», написанной для толкового словаря социальных наук. В этой статье он дал объяснение социальной рыночной экономике или, точнее говоря, объяснил ее первую и изначальную концепцию[197], в которой были соединены две основные идеи — либеральная идея рынка и конкуренции как наиболее эффективных механизмов роста и развития материального производства, и идея социально-государственного перераспределения доходов в пользу тех слоев населения, которые нуждаются в социальной защите и не способны (уже или еще) к полноценной конкуренции на рынке труда. Кроме того, подчеркивалась необходимость сознательной экономической политики государства, направленной как на поддержание условий свободной конкуренции, так и на обеспечение общего экономического роста, являющегося необходимой основой для улучшения жизни всех слоев общества[198].