Поскольку эмоциональные переживания экстремиста носят разрушительный для психики характер и весьма истощают психическую энергию личности, заслуживает особого внимания динамика эмоциональной жизни экстремиста, в которой чередуются в определенном ритме и времени состояния возбужденности, аффективные состояния и состояния послеаффективной релаксации.
Нормальная динамика эмоциональной психической жизни личности, которая складывается из смены психических состояний возбужденности (сильного переживания), умеренности и полной релаксации, предполагает, что из этих трех состояний доминирует умеренное состояние, а возбужденность кратка по времени и не достигает больших степеней, а также то, что состояние эмоциональной релаксации занимает треть всего суточного времени. В динамике эмоциональной жизни экстремиста преобладают состояния эмоциональной возбужденности, умеренное состояние кратковременно, а эмоциональная релаксация так же быстротечна, как оргазм в сексуальной жизни. Эмоциональная жизнь экстремиста весьма напряжена, требует большой психической энергии и крайне изнурительна для организма. Резервы энергии появляются за счет сужения психической деятельности. Включается механизм индуктивного нарастания экстремистской психики и экстремистской деградации личности.
Большую роль в динамике эмоциональных переживаний экстремиста играют самые сильные эмоциональные переживания — аффекты. Причем следует заметить, что в отличие от обычных аффектов, вызываемых случайными жизненными ситуациями, у экстремиста это нередко сознательно индуцируемые, спланированные или идейные аффекты. Как наркоман нуждается в систематическом принятии наркотических средств, так и экстремист нуждается в периодическом переживании сильных аффективных состояний, которые позволяют ему временно снизить напряженность эмоционального переживания.
Возникновение экстремистских эмоциональных переживаний обусловлено, в первую очередь, социально-историческими причинами, хотя определенную роль играет и индивидуальная психологическая предрасположенность к такой реакции: повышенная восприимчивость, возбудимость и сила эмоциональных процессов. Центральная роль в формировании экстремистских эмоциональных переживаний принадлежит не генетическим порокам нервной системы, не органическим поражениям высшей нервной деятельности, а формированию у личности в определенной неблагоприятной социальной среде в процессе социального воспитания экстремистской направленности личности и, прежде всего, экстремистских убеждений. Именно экстремистская направленность личности ведет к радикальной и болезненной перестройке эмоциональной жизни экстремиста.
Рассматривая эмоциональную жизнь экстремиста, мы должны обратить внимание и на различную ее интенсивность для разных членов экстремистского сообщества. Эмоциональные переживания вождей такого сообщества должны быть достаточно сильными, чтобы «увлечь», «зажечь», «заразить» рядовых членов, овладеть их психикой. Технические функционеры — организаторы экстремистского сообщества, как это ни парадоксально, могут вообще не испытывать специфических экстремистских эмоций, а лишь имитировать их. Во всяком случае, сила этих эмоций должна быть достаточно низкой, иначе они бы не смогли эффективно исполнять свои технически-организаторские функции. Для рядовых членов экстремистского сообщества сильные экстремистские эмоции являются эпизодическим кратковременным всплеском, спровоцированным либо вождями, либо чрезвычайными событиями. И это спасает их от угрозы серьезного психического отклонения, хотя в момент переживания экстремистского аффекта массы рядовых экстремистов временно становятся как бы психически ненормальными.
Для элиты экстремистского сообщества, состоящей из ближайших идейных соратников вождя, необходимы сильные экстремистские эмоциональные переживания, поскольку они играют роль передаточного звена эмоционально-идеологического воздействия экстремистского заряда идей и эмоций от вождя к рядовым экстремистам. Наконец, экстремистский теоретик-пророк, создатель экстремистской идеологии может не испытывать сильных эмоциональных чувств, поскольку они мешают систематическому теоретическому мышлению, но обязательно должен обладать набором сверхценных идей или мировоззренческих ценностей, направляющих его мысль.
Итак, экстремистское сознание не только не способно к адекватному пониманию действительности, но и даже не стремится к этому. Понимание реального положения вещей ослабляет веру, расшатывает незыблемость принципов и установок, которых придерживается экстремист. Поэтому экстремизм рекрутирует своих сторонников как из числа прекраснодушных идеалистов, так и в среде негодяев, склонных к преступлениям. Непонимание реального положения вещей, неумение отличать истину от заблуждения и преднамеренной лжи, неспособность видеть различия между подлинным объяснением сути вещей и мастерски выполненными ухищрениями ведет к растерянности перед жизнью, к внутренней опустошенности. Это и является питательной средой для формирования ложных идеалов и устремлений, возникновения нигилизма, цинизма, чувства вседозволенности. На фоне этого возникают извращенные формы удовлетворения потребностей в самовыражении, основанные на ложных идеалах.
4.5. Специфика экстремистского поведения
Экстремистская направленность личности в структуре психического склада личности необходимо сочетается со специфическими эмоциональными переживаниями и находит внешнее проявление в специфическом поведении экстремиста. Таким образом, поведение следует рассматривать в качестве особого необходимого элемента экстремизма как особого психического склада верующего. Если обратиться к литературе, то набор типичных действий экстремиста окажется достаточно широк, но все эти действия можно разделить на две группы: 1) действия, направленные на причинение вреда и страданий другим людям, «врагам» и «враждебной среде» (внешняя агрессия); 2) действия, направленные на причинение вреда и страданий самому себе или своим единомышленникам (внутренняя агрессия).
К числу упоминаемых в литературе актов внешней агрессии относятся: погромы, диверсии, шантаж, взятие заложников, убийства, ограбления, массовые беспорядки, уничтожение материальных ценностей и культурных произведений и прочее, в общем, — различные формы террористических и разрушительных действий. К числу актов внутренней агрессии относятся: различные формы самоистязаний, постов, отшельничество, ритуальные самоубийства разными способами (чаще всего это самосожжение, индивидуальное или коллективное). Но научный анализ экстремистского поведения не должен останавливаться лишь на самих поступках, действиях экстремиста, ибо в них самих по себе еще никак не проявляется специфика экстремистского поведения. Подобные поступки совершают не только экстремисты.
Мы должны рассмотреть специфику экстремистского поведения как целостного психологического феномена, включающего в себя мотивы, цели, действия, результаты и оценку результатов, коррекцию поведения. Другими словами — мы должны связать экстремистские мотивы и с целями, и с действиями, и с их последствиями, и с оценкой этих последствий. Рассматривая каждый элемент экстремистского поведения, мы должны выделить его специфику, обусловленную взаимодействием с другими его элементами. Поскольку источником всякого поведения являются его мотивы как побуждения к определенным действиям и источник психической энергии для их реализации, прежде всего мы должны выяснить специфическую мотивацию поведения экстремиста.
Первое, что бросается в глаза при оценке поведения экстремиста, — это агрессивность. Действительно, агрессивность — самая яркая черта поведения экстремиста, которая отмечается всеми исследователями. Но важно правильно понять природу агрессивности. Прежде всего, следует выяснить общую природу агрессивности и разобраться в ее классификации. В социальной психологии распространено определение агрессии как физического или вербального поведения, направленного на причинение вреда кому-либо. Исходя из такого довольно абстрактного и поэтому широко принятого определения, в социальной психологии выделяется два основных вида агрессии: 1) враждебная агрессия, которая побуждается злостью и является самоцелью; 2) инструментальная агрессия, в которой враждебные и вредоносные действия являются средством достижения определенной цели. Речь идет о различии между нецелемотивированной, нецелесообразной агрессией и целемотивированной, целесообразной агрессией.
Если мы спросим, к какому же из видов агрессии отнести агрессивность поведения экстремиста, то, очевидно, она должна быть инструментальной, т. е. мотивированной определенными экстремистскими целями, а не просто рожденной элементарными негативными эмоциями. Однако данное определение агрессивности не позволяет нам глубоко проникнуть в специфику экстремистской агрессивности, поскольку оно не содержит подробного анализа мотивов и целей, а также причин агрессивного поведения. Кроме того, это определение сужает объект агрессии только до других людей и исключает как сам субъект агрессивного действия, так и материальные и культурные ценности и социальные институты. В результате все формы внутренне направленной агрессии выпадают из этого понятия, как и все формы социальной (направленной против социальных институтов, семьи, государства и т. п.) и предметной (направленной против материальных и культурных ценностей человечества) агрессии.
Чтобы внести ясность в природу экстремистской агрессивности, мы должны немного углубиться в психологические механизмы, обеспечивающие стимулирование поведения экстремиста. Прежде всего, мы должны четко определить понятия мотива и цели и установить связь между ними. Мотив есть то, что побуждает к действию, т. е. более или менее осознанная система потребностей и убеждений личности. Тайна мотивации заключена в направленности личности. Цель есть программа деятельности и идеальный образ будущего результата, предполагаемого этой деятельностью. Цель организует и направляет деятельность человека, выстраивает его отдельные действия в стройную и направленную систему. Мотив стимулирует человека к деятельности по определению на основе анализа имеющихся средств и конкретной ситуации, цели деятельности по его реализации.