Особая роль принадлежала в России чиновничеству. Но оно было неоднородным по своему имущественному положению и роли в государственной жизни. Оклады высшей бюрократии (министры, сенаторы, губернаторы и т. д.), тяготевших к дворянской верхушке, намного превосходили заработок мелких служащих, приближавшихся по своему положению к пролетариату.
Буржуазия была невелика (1,5 млн. из 160 млн. всего населения) и в политической системе России она не играла значительной роли. Крупная буржуазия поддерживала самодержавие, средняя была настроена либерально и выдвигала проекты умеренных преобразований.
Крестьяне являлись самым многочисленным (около 77% населения) и наиболее бесправным сословием. До аграрной реформы 1906-1910 гг. они не могли свободно распоряжаться своими наделами и платили выкупные платежи, подвергались телесным наказаниям (до 1905 г.), на них не распространялся суд присяжных. 3% крестьян составляли сельскую буржуазию («кулачество»), около 15% были зажиточными (середняками). Последние занимались не только сельским трудом, но и ростовщичеством и мелкой торговлей в деревне. Основная же масса вела общинное натуральное хозяйство и служила источником наемной рабочей силы в деревне и городах.
Пролетариат к 1913 г. составлял около 19% населения. Он формировался за счет выходцев из беднейших слоев всех сословий (в основном из крестьян и мещан). Условия труда и быта рабочих были очень тяжелыми: самая низкая заработная плата (21-37 рублей), самый продолжительный рабочий день (11-14 часов), плохие жилищные условия. Экономические интересы рабочих фактически никто не защищал, так как до 1906 г. не было профессиональных союзов.
В условиях модернизации страны значительно увеличилась и интеллигенция (ученые, писатели, юристы, врачи, художники, артисты и др.). Этот слой пополнялся за счет выходцев из всех сословий и не имел общих политических интересов[336].
Таким образом, консервативная идеология выражала интересы господствующей верхушки российского общества конца XIX века (земельного дворянства, духовенства и высшего чиновничества, крупной буржуазии), либеральная идеология отражала интересы и настроение его средних, наиболее динамичных, слоев (мелкого дворянства, мелкой городской и сельской буржуазии, разночинной интеллигенции и мелкого чиновничества); народническая идеология выражала интересы его низших слоев, состоявших преимущественно из крестьянства; а социал-демократическое марксистское направление отражало интересы растущего пролетариата и примыкавших к нему слоев.
Именно эти основные политические силы и стали главными действующими субъектами российской политики после того, как в Российской империи были допущены легальные политические партии. После революции 1905 года в России был создан первый представительный орган (Государственная дума), и государственное устройство страны стало приближаться к европейской парламентской монархии. Представители либеральной идеологии образовали партию кадетов (1905 г.), народническое направление создало партию эсеров (1902), марксистские направления образовали партию социал-демократов (1903), разделенную на большевиков (Ленин) и меньшевиков (Мартов и Плеханов), а консервативное направление создало ряд менее влиятельных партий — от октябристов (1905) и прогрессистов (1912) до различных националистических групп черносотенцев, так и не сумевших создать единой организации.
На первом этапе Февральской революции 1917 года монархисты и черносотенцы потерпели полный провал, и лидерство в государственном управлении захватили кадеты (П.Н. Милюков, А.И. Гучков). Однако эсерам и социал-демократам удалось создать в столице параллельный орган власти — Петроградский Совет, и в условиях неудачи правительства в управлении страной кадеты были вынуждены в мае 1917 г. вступить в коалицию с эсерами (А.Ф. Керенский) и меньшевиками (И.Г. Церетели). В новое правительство вошли 6 меньшевиков и эсеров. Однако часть эсеров («левые эсеры») перешли в оппозицию к Временному правительству и соединились в своих требованиях с большевиками. Против этого объединения Временным правительством в начале июля 1917 года были направлены репрессии.
25 октября 1917 года в Петрограде открылся II Всероссийский съезд Советов, в котором у большевиков было большинство, и более 100 мандатов имели представители левых эсеров. В ночь перед открытием заседания съезда большевики арестовали Временное правительство[337] и передали власть Съезду Советов, который сформировал новое правительство — Совет Народных Комиссаров (СНК) во главе с В.И. Лениным, и новую постоянно действующую представительную власть — Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет (ВЦИК) во главе с Л.Б. Каменевым. Эти новые органы государственной власти — Съезд Советов, ВЦИК, СНК — и стали основными органами новой — советской — политической системы России.
В условиях разразившейся в 1918 году гражданской войны и начавшейся после окончания Первой мировой войны интервенции стран Антанты, США и Японии в Россию, политический режим молодой советской республики по необходимости принял мобилизационный, военный характер. Но после окончания войны и отпора интервентам происходит значительная либерализация режима, получившая название НЭПа («новой экономической политики», объявленной В.И. Лениным). Однако все политические партии (в том числе и левые эсеры) в ходе войны так или иначе скомпрометировали себя антипатриотической или антиправительственной деятельностью[338] и поэтому были запрещены. В результате новый, относительно либеральный режим, установившийся в стране, получил однопартийный характер. Этот недостаток восполнялся однако поначалу достаточно широкой внутрипартийной демократией, допускавшейся на тот момент большевиками. В стране при относительной свободе печати регулярно проводились общероссийские дискуссии по самым насущным внутриполитическим и внешнеполитическим вопросам[339], и победа той или иной фракции решалась на съездах партии, депутаты которых избирались прямым демократическим голосованием.
Однако к концу 1920-х — началу 1930-х гг. все фракции ВКП(б) были последовательно разгромлены сторонниками одного из лидеров большевиков — И.В. Сталина, и в партии (а вместе с тем и в стране) установился жесткий режим с жестко бюрократическим, а не демократическим методом управления. Этот режим быстро приобрел все признаки мобилизационного режима. Основной стратегической целью нового режима была объявлена форсированная индустриализация страны[340], которая, в свою очередь, имела целью создание самых современных вооруженных сил, необходимых для отражения неминуемой военной агрессии буржуазных стран против молодой советской республики. Наиболее явные признаки подготовки к такой агрессии демонстрировал фашизм (и особенно германский нацизм), набиравший в тот период все большую силу в Европе (диктаторские и полуфашистские режимы были установлены в 15 европейских странах).
Необходимость сворачивания НЭПа объяснялась при этом большевиками тем, что эта политика не способствовала быстрой индустриализации страны. «Частный капитал, — отмечал И.В. Сталин, — внедрился не в производство, где риску больше и капитал оборачивается медленнее, а в торговлю ... И, внедрившись в торговлю, частный капитал укрепился там до того, что у него оказалось в руках около 80 процентов всей розничной торговли и около 50 процентов всей оптово-розничной торговли в стране»[341].
Формулируя причины и цели введения нового мобилизационного режима, И.В. Сталин говорил в феврале 1931 года: «Мы не хотим оказаться битыми. Нет, не хотим! История старой России состояла, между прочим, в том, что ее непрерывно били за отсталость. Били монгольские ханы. Били турецкие беки. Били шведские феодалы. Били польско-литовские паны. Били англо-французские капиталисты. Били японские бароны. Били все — за отсталость. За отсталость военную, за отсталость культурную, за отсталость государственную, за отсталость промышленную, за отсталость сельскохозяйственную. Били потому, что это было выгодно, доходно и сходило безнаказанно ... Таков уж волчий закон эксплуататоров — бить отсталых и слабых. Волчий закон капитализма. Ты отстал, ты слаб — значит ты не прав, стало быть, тебя можно бить и порабощать. Ты могуч — значит ты прав, стало быть, тебя надо остерегаться. Вот почему нам нельзя больше отставать. В прошлом у нас не было и не могло быть отечества. Но теперь, когда мы свергли капитализм, а власть у нас, у народа, — у нас есть отечество и мы будем отстаивать его независимость. Хотите ли, чтобы наше социалистическое отечество было побито и чтобы оно утеряло свою независимость? Но если этого не хотите, вы должны в кратчайший срок ликвидировать его отсталость и развить настоящие большевистские темпы в деле строительства его социалистического хозяйства. Других путей нет. Вот почему Ленин говорил накануне Октября: «Либо смерть, либо догнать и перегнать передовые капиталистические страны». Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут»[342].
После разгрома фашистской Германии и смерти И.В. Сталина в СССР снова наступил период либерализации политического режима («хрущевская оттепель»), который снова был остановлен при Л.И. Брежневе, теперь уже без объяснения причин и постановки исторических целей. Некоторым политическим обоснованием делиберализации режима служило указание на ведение холодной войны, развернутой западными государствами с подачи У. Черчилля и подхваченной политическими кругами США. Наиболее острой фазой этой войны был период так называемого Карибского кризиса. Однако после перехода к политике разрядки напряженности и достижения паритета СССР и США в области ядерных вооружений этот фактор перестал оправдывать мобилизационные меры и политические установки. К тому же, тот факт, что самим Западным миром холодная война велась без перехода их политических систем в мобилизационный режим, дезавуировал в глазах советской общественности указанное обоснование.