Семнадцать лекций, прочитанных для Работающих на строительстве Гётеанума в Дорнахе с 1 марта по 25 июля 1924 г (стр. 24 из 67)

За этим стоит нечто важное. Видите ли, первые христиане еще целиком и полностью придерживались воззрения, что Христос вошел в Иисуса из Солнца, что Христос является внеземным существом. Все это в целом позднее понималось неверно. Все это в целом было позднее превращено в догму о так называемом непорочном зачатии, которая гласила, что Иисус, когда Он уже рождался, не был ни зачат, ни рожден, так как это обыкновенно происходит с людьми. Только когда перестали понимать, что Иисус сначала был человеком, хотя и исключительно значительным человеком, и что только на тридцатом году Его жизни на него сошел Дух, Которого называли Христос, сошел Солнечный Дух, — в то время, когда это уже перестали понимать, так сразу, с одной стороны, появилось стремление изображать на кресте мертвого Христа, умершего Христа, а с другой стороны, духовное вхождение Христа было перенесено на Рождество. Это возникшее после VI в. по Р. Х. истолкование было неверным. Однако оно позволяет заглянуть очень глубоко. Ведь между тем временем, когда христиане еще изображали Иисуса Христа как Доброго Пастыря, и тем временем, когда Он стал изображаться как Распятый, — итак, в этом промежутке произошло одно вполне определенное событие. Оно состояло в том, что на одном из Соборов⁽²⁷⁾ (имеется в виду «экуменический», или мнимо вселенский, Собор 869 г. —прим. перев. ) было решено: человек состоит не из трех частей — тела, души и духа — но лишь из двух частей, из тела и души, душа же, как говорили, обладала духовными свойствами.

Это очень важно, господа! Видите ли, на протяжении всего средневековья так называемая трихотомия, трехчленность человека, троичность человека считалась еретическим воззрением. Никто, будучи правоверным, не смел верить в трехчленность человека. Никто не смел сказать: человек тоже имеет дух, но надо было говорить так: человек имеет тело и душу, а душа обладает духовными свойствами. Однако вследствие того, что дух был в некотором смысле упразднен, весь путь человека к духу был загражден, и только в настоящее время стало возможным снова ввести в употребление науку о духе, для того, чтобы возвратить человечеству то, что у него отобрали.

Первые христиане прежде всего знали: то, что живет в них как Христос, вообще не может ни рождаться, ни умереть. Это нечто отличное от человеческого. Человек родится и умирает. Но Христос, пребывавший в Иисусе, при жизни последнего не был рожден, подобно тому, как рождается человек, и не мог также умереть на кресте, как Иисус, смерть не могла затронуть Его (Христа): Христос, подобно человеку, меняющему одежду, но при этом остающемуся собой, мог принять другую форму, а именно, духовную форму. Но если кто-либо желает изобразить то, что духовно — ведь увидеть этого глазами нельзя, не так ли? — он должен прибегнуть к образному, символическому изображению. Изображая Христа Иисуса как Доброго Пастыря, хотели отобразить то, что дух контролирует человека, блюдет человека, что дух является добрым советчиком для человека. Нечто подобное имеет силу до сих пор, но только люди в настоящее время этого больше не понимают. Часто бывает так, что от образа, от картины остается только часть. Сегодня нередко говорят, имея в виду Христа: «Агнец Божий». Это было видно на изображениях, дошедших из первых веков; часть от такой картины, отображающая ягненка, находящегося на плечах у Христа, еще сохранилась. Сохранилась только эта часть. Вообще, в древности человека называли по какой-либо части. Например, человека зовут Каппа, есть такое имя — когда-то маленький головной убор назывался каппа. И по головному убору некоторые люди получали имена, прозвища. Если кого-то называли «Орел», он мог когда-то иметь орла в своем гербе и так далее. Так и имя «Агнец Божий» сохранилось, поскольку укзывало на часть древнего изображения. В VI веке по Р. Х. все воззрения о духе были искажены; следствием этого стала вера, будто бы Христа Иисуса можно рассматривать только в аспекте человеческой судьбы. Не рассматривали живого Христа, Который является Духом, рассматривали только умершего человека Иисуса и полагали, что это и есть Христос. Поэтому событие умирания стало с VI в. особенно актуальным.

Видите ли, здесь же сыграл свою роль материализм. И исследуя развитие христианства, мы видим, как материализм развивается все больше. Из-за этого в более позднее время произошло многое, чего в ином случае бы не произошло.

Я говорил вам⁽²⁸⁾, господа: знание о том, что Христос является Существом с Солнца, жившим в человеке Иисусе, выражено посредством тех символов, которые по сей день во время каждой торжественной мессы можно видеть на алтаре. Это святая святых, дароносица (см. рисунок); Солнце в середине и Луна, над которой находится Солнце. Это имело положительный смысл, поскольку было известно, что Христос является Существом с Солнца. Ибо что находится в дароносице? Запеченная мука. Каким образом возникает эта запеченная мука? Она возникает оттого, что на Землю падают солнечные лучи, оттого, что Солнце посылает на Землю свет и тепло, оттого, что растут зерновые и из зерновых делают муку. Это в полном смысле продукт Солнца. Иначе говоря: поистине, это тело, созданное солнечным светом. И пока об этом знали, все в целом обретало смысл.

Далее: Луна изображалась в таком виде (в такой фазе), поскольку именно лунный серп представлялся как самое важное. Я говорил вам: силы, придающие человеку его физический облик — это лунные силы. Все в целом обретает смысл, пока известно, как обстоят эти дела. Однако постепенно все эти вещи утратили все свое значение.

Я хочу сказать вам еще кое-что, дабы вы смогли увидеть, какое значение имели такие вещи.

Подумайте о том, что турки, магометане, как я говорил вам, исповедовали только одного Бога, а не три ипостаси, три Лица; они все возлагали исключительно на Бога-Отца. Какой же символ они должны были принять в этом случае? Конечно, Луну! Именно поэтому символом турок является полумесяц.

Христианам необходимо знать, что их знак символизирует победу Солнца над Луной. И первые христиане изображали победу Солнца над Луной как следствие Мистерии Голгофы. Но что это значит? Видите ли, теперь все в духовном, по существу, идет кувырком! Ведь если понимают смысл изображения Солнца, то говорят себе: тот, кто знает смысл этого образа Солнца, тот принимает и то, что человек в своей жизни обладает свободной волей, что в него может входить еще нечто, имеющее значение для жизни. А тот, кто верит только в Луну, думает, что человек получает все уже при своем рождении, что он ничего не может поделать с самим собой. Именно это и является турецким фатализмом! Но ведь турки все еще кое-что знают об этом. И в этом отношении турки оказываются разумнее европейцев, ибо европейцы, хотя и имели когда-то в качестве своего символа Солнце, но давно забыли о смысле, значении этого символа.

Стоит только задуматься над тем, что в VI столетии уже ничего не было известно о духовном Христе, как станет понятным и то, почему в средние века — в X, XI, XII и XIII столетиях и даже позднее — вдруг начали спорить о том, что, в сущности, означала Тайная вечеря? Она имеет значение только для того, кто обладает духовным восприятием образа. Но этого больше не умеют делать; тут-то и возникают споры. Одни говорят: на алтаре в церкви хлеб действительно превращается в Тело Христово. Другие в это не верят, так как не могут представить себе, что хлеб, внешний вид которого остается прежним, превратился в плоть. Они не могут этого понять. Так возникли все те средневековые споры, результат которых был просто ужасен. Одни говорили: веруем в то, что хлеб является настоящей плотью. Они представляли собой римско-католическую «партию». Другие говорили: мы не можем поверить в это; в лучшем случае то, что здесь происходит (то есть в случае пресуществления — прим. перев), имеет чисто символическое значение. Это были те, из кого впоследствии возникли евангелические христиане.

Из-за этих вопросов возникло все то, что известно как религиозные войны средневековья, апогеем которых стала страшная Тридцатилетняя война, длившаяся с 1618 по 1648 год. Эта Тридцатилетняя война началась из-за взаимного столкновения католиков и протестантов. Как известно, Тридцатилетняя война началась с так называемого пражского фенстерштурца, выкидывания из окна. Императорских наместников в Праге оппозиционная партия выбросила из окна; несмотря на то, что они упали со второго этажа, они приземлились так удачно, что им ничего не было, так как упали они на мусорную кучу! Однако эта куча не была коровьим или конским навозом; это были обрезки бумаг и всякая дрянь, так как в Праге тогда был такой порядок, что обрезки бумаг, конверты и так далее попросту выкидывались из окон. Но в данном случае это пошло на пользу, поскольку когда католики спорили с протестантами и императорских наместников Мартинца, Славата и тайного секретаря Фабрициуса выкинули из окна — а в те времена это делали часто, такие случаи не были редкостью, — все трое уцелели. Но именно тогда и началась Тридцатилетняя война.

Конечно, вам не следует думать, что в течение всей Тридцатилетней войны занимались распутыванием религиозных споров. В таком случае Тридцатилетняя война, вероятно, закончилась бы раньше. Ко всему добавились раздоры между князьями. Им шло на пользу то, что люди наступали друг на друга. Один приставал к одной партии, другой — к другой партии, и под видом религиозной борьбы они преследовали собственные цели, так что Тридцатилетняя война длилась именно тридцать лет. Но началась она по причине, которую я вам указал.

Видите ли, до Тридцатилетней войны (1618—1648), до XVII столетия длились споры; прошло не так уж много времени с того момента, когда люди начали спорить о таких вещах. Из этого спора и возник протестантизм, Евангелическая Церковь.