Кант, недавно я говорил о нем, допустил величайшую ошибку: он считал, что еще не воспринимаемое ребенком, а воспринимаемое лишь позже мысленное содержание сам человек сперва привносит в вещи. В сущности, Кант говорит: если тут стоит стул — этот стул имеет цвет, стул гремит. Но если я скажу, что стул обладает тяжестью, то это не является свойством стула, это я сам наделяю его /таким свойством/, когда думаю, что он тяжелый. Стул имеет прочность, но он имеет ее не сам по себе, это я наделяю его, придаю ему /это свойство/, когда думаю, что он прочный. Да, господа, хотя учение Канта и рассматривают как великую науку, но на самом деле это великая бессмыслица, вздор. Это как раз тот случай, когда из-за своеобразного развития человечества величайшую бессмыслицу приняли за величайшую науку, за высшую философию, причем Канта стали называть «всесокрушителем», «всесокрушающим». Я тоже всегда видел в нем «сокрушителя» — а я с самой ранней юности все снова и снова изучал Канта, — но иначе мне не удалось бы задаться вопросом: кто же все-таки более велик: тот, кто «сокрушил» тарелку из-под супа, или тот, кто ее произвел? Мне всегда казалось, что более велик тот, кто ее произвел! Кант же «сокрушил» в действительности все. Так что сделанное выше возражение от имени Канта не должно особенно беспокоить нас. Вещи таковы, что мы, рождаясь, освобождены от этих вещей, поскольку не имеем с ними никакой связи. Мы снова врастаем в вещи лишь тогда, когда составляем себе понятия. Поэтому на поставленный здесь вопрос следовало бы ответить так: что принадлежит к содержанию мира? В моей «Философии свободы» я говорю: только когда мы сделали содержание мира нашим мыслительным содержанием, мы снова находим ту связь, из которой мы были высвобождены, будучи детьми. Будучи ребенком, любой из нас обладает не содержанием мира, но лишь чувственно-воспринимаемой частью содержания мира. Однако мыслительное содержание действительно находится в /составе/ мирового содержания. Так что, будучи ребенком, любой из нас обладает лишь половиной мирового содержания, и только позднее, когда мы дорастаем до наших мыслей, мы имеем мыслительное содержание не только в нас; но знаем, что оно присутствует в самих вещах, обусловливая наши мысли, причем так, что мы знаем, что они присущи вещам, находятся в вещах; таким образом мы восстанавливаем связь с вещами.
Видите ли, в восьмидесятые годы XIX столетия, где все было проникнуто кантианством, где все говорило о том, что учение Канта рассматривается как нечто высшее, и еще никто не отваживался что-нибудь сказать против Канта, мне было очень трудно выступить и объяснить, что философия Канта, в сущности, бессмысленна. Но я должен был для начала объяснить именно это. Ибо, естественно, если кто-то, как Кант, считает, что мы дополнительно к вещам досоздаем мыслительное содержание, то тогда он не может больше прийти к простому содержанию, тогда в душе присутствуют мысли лишь о чувственно-воспринимаемых, внешних вещах, и это лишь усугубляет материализм. Кант многократно повинен в том, что люди не могут выбраться из материализма. Кант вообще во многом виноват. Я говорил вам об этом в тот раз, когда мне задавали вопрос о Канте, но с другой стороны. Другие создали материализм, поскольку не могли помыслить иного. Но Кант сказал так: о духовном мире вообще нельзя ничего знать, в него можно только верить. Тем самым сказано: можно что-то знать лишь о чувственно-воспринимаемом мире, поскольку лишь в этот чувственно-воспринимаемый мир можно протащить мысли.
Материалистически настроенные чувствуют себя все уверенней в своей правоте, когда ссылаются на Канта. Надо отучить человечество от этого предрассудка — то есть ту часть человечества, которая по крайней мере знает о Канте, они должны отвыкнуть от привычки взывать к Канту всякий раз, и особенно взывать к Канту в том случае, если они хотят сказать: «О духовном мире знать вообще ничего нельзя». Итак, мировое содержание состоит из чувственного содержания и мыслительного содержания. Но к духовному содержанию приходят лишь в течение жизни, когда развивают мысли. Тогда восстанавливают связь между природой и духом, в то время как в начале, будучи ребенком, имеют перед собой лишь природу, а дух только постепенно вырабатывается из собственной природы.
Может быть, у кого-то есть совсем небольшой вопрос?
Господин Бурле спрашивает о волосах человека и говорит: Сегодня многие девушки отрезают себе волосы. Может ли господин доктор сказать, полезно ли это для здоровья? Моя младшая дочь тоже охотно подстригла бы себе волосы, но я ей этого не позволяю. Я хотел бы узнать, вредно ли это или нет?
Доктор Штайнер: Тут дело вот в чем. Рост волос так мало связан со всем остальным организмом, что не так уж много зависит от того, отращивает ли человек длинные волосы или стрижется коротко. Вред не настолько велик, чтобы его можно было воспринять. Но есть разница в этом отношении между мужчинами и женщинами. Не правда ли, одно время было так — сейчас это уже иначе, — что очень часто видели, как антропософы ходят друг с другом, господа и дамы — господа с нестриженными волосами, с длинными локонами, а дамы — с короткой стрижкой! Люди, конечно, говорили об этом: эти антропософы выворачивают мир наизнанку; у этих антропософов дамы стригутся коротко, а мужчины отращивают волосы. Теперь это уже не так, по крайней мере, не так бросается в глаза, не так заметно. Но можно спросить, как обстоит дело с разницей полов при обрезании волос.
В общем, дело это обстоит так, что у мужчин пышное ращение волос является чем-то чрезмерным; а у женщины это нечто необходимое. В волосах всегда содержатся сера, железо, кремниевая кислота и еще некоторые иные вещества. Эти вещества тоже нужны организму. Например, мужчине очень нужна кремниевая кислота, поскольку мужчина из-за того, что он приобрел в теле матери мужской пол, теряет способность производить кремниевую кислоту самостоятельно. Свежеподрезанные волосы всегда всасывают кремниевую кислоту, находящуюся в воздухе; через подрезанные волосы мужчины вбирают кремниевую кислоту из воздуха. Следовательно, в этом случае в подрезании волос нет ничего плохого. Плохо только, если они выпадают, так как тогда они не могут ничего всосать. Поэтому раннее облысение, которое отчасти связано с образом жизни человека, не является для человека чем-то предпочтительным.
Но вот для женщины отрезание волос все же не совсем хорошо по той причине, что женщина обладает способностью производить кремниевую кислоту по большей части в своем собственном организме, и, следовательно, нет необходимости слишком коротко стричься, поскольку в данном случае волосы дополнительно всасывают из воздуха кремниевую кислоту, которую женщина и так имеет, и возвращают эту кремниевую кислоту в организм. Тогда женщина становится внутренне «волосатой», колючей; у нее «вырастают волосы на зубах», то есть она становится зубастой, бойкой. Но это не бросается в глаза очень сильно; надо обладать некоторой чувствительностью, если хочешь заметить это, но все-таки что-то происходит. Образ действий становится более колючим, женщина становится внутренне «волосатой», колючей; так что обрезание волос, особенно в юношеском возрасте, тоже оказывает влияние.
Но эта история может повернуться и обратной стороной, не так ли, господа? Может быть так, что появляющееся нынче в нашем окружении нынешнее, новое поколение людей — ведь дети сегодня организованы иначе, нежели мы в нашей юности — это люди, которым не хватает их внутренней кремниевой кислоты, так как им хочется быть позадиристей, быть более колючими. Они хотят быть слегка колючими, сварливыми. Тем самым они приобретают инстинкт подрезать себе волосы. Затем это становится модой: один подражает другому, и тут вся история оборачивается вспять: детям хочется стать колючими и они подрезают себе волосы. Если кто-то хочет бороться с этой модой, то тут нет ничего дурного, если мода не переходит меру. В конечном счете, вопрос решается так: одному подходит мягкость, нежность, другому — нечто колючее: это может меняться в зависимости от вкусов. Но особенно большого влияния это не имеет. Однако если у кого-то есть дочь, и она хочет выбрать себе партнера, которому нравятся «колючие», то уж лучше ей остричь волосы. Правда, тогда ей не удастся заполучить мужчину, который неравнодушен к нежным: может и так случиться. Итак, эта история в большой степени захватывает перипетии жизни.
ПРИМЕЧАНИЯ
Источники текста: лекции были синхронно стенографированы профессиональной стенографисткой Еленой Финкх (1883—1960) и затем расшифрованы. В основу настоящего издания была положена новая расшифровка первоначальной стенограммы. Отклонения от текста, допущенные в прежних изданиях, исправлены.
1, с. 15 —... маленького селения... — Нойдорфль у венского Нойштата, в тогдашней Венгрии.
2, с. 17 —... Однако, если бы мы не имели никаких разрушительных сил, то мы, как я уж говорил, на протяжении всей жизни оставались бы глупыми... — см. лекцию от 23 февраля 1924 г. в томе с 6-ю этими лекциями (ПСС, т. 352).
3, с. 20-уербрунн.
•... Вблизи этого селения находилось другое... — За-
4, с. 22 —... Здесь, например, мы имеем, если мы переходим к Азии — я вам это уже рисовал, говоря о человеческих расах, — мы имеем Индию, Переднюю Индию... — В лекции от 3 марта 1923 г. в т. 3 с этими лекциями (ПСС, т. 349).
4а, с. 22 — Махатма Ганди (1869—1948), индийский реформатор и государственный деятель.