У греков это стало другим. Греки были, по существу, первыми, кто начал с любовью обживать внешний мир. Прежние народы не очень-то полагались на этот внешний мир. Греки же полагались именно на внешний мир; известно одно греческое изречение, оно гласит: лучше быть нищим в верхнем мире — то есть, как считали в Греции, на земле, — чем царем в царстве теней(7), то есть в царстве умерших. Следовательно, греки прежде всего с любовью обживали мир и благодаря этому впервые создали природоведение.
У других народов было, в частности, развито воззрение на человека, учение о человеке. У индусов уже в самые древние времена существовало некоторое учение о человеке. Но они создавали это учение о человеке совсем иначе, нежели сейчас; они не отправляли мертвых людей в патологоанатомический зал и не расчленяли их там! Если бы индусам приходилось это делать, они никогда не создали бы своего учения о человеке. Они, однако, умели вживаться в отдельные части человека — в то время это еще было возможно — умели ощущать, как ведут себя печень, легкие. Они узнавали об этом благодаря внутреннему познанию. Именно это приводило индусов к их величайшей мудрости, поскольку они благодаря внутренним ощущениям и чувствам узнавали, как действует печень и тому подобное. Сегодня человек знает только то, какой вкус у него во рту имеет кусочек мяса. Индус знал, как ведет себя этот кусочек мяса в кишечнике, что делают печень и желчный пузырь, он знал это благодаря внутреннему переживанию подобно тому, как в настоящее время человек ощущает во рту тот кусок мяса, который он ест.
Египтяне же разработали геометрию, поскольку она была им нужна. Им приходилось каждый раз заново устанавливать, где расположены пахотные поля; ведь каждый год Нил затоплял все. Однако создание геометрии происходило благодаря деятельности головы, складывалось в голове.
Вавилоняне создали астрологию, учение о звездах — опять-таки нечто, не связанное с земным. У них и не было сильного интереса к земному, а то, что иудеи (евреи) тоже не имели особо сильного интереса к земному, обнаруживается из того, какой интерес проявлял еврей к находящемуся вокруг него чувственно воспринимаемому миру. Еврей умел хорошо мыслить, но он не проявлял исключительного интереса к тому, что окружало его в чувственно воспринимаемом мире.
Именно греки были тем народом, который проявлял преимущественный интерес к тому, что находилось вокруг него в чувственно воспринимаемом мире. Производя исследования, обнаруживают, что греки видели весь мир иначе, нежели мы в настоящее время; это интересно. Впечатление от синего цвета было у греков иным, нежели у нас, небо они видели гораздо более темным, почти черным с легким зеленоватым оттенком. Особенно сильно воспринимали они красный цвет. Мы, с нашим поблекшим восприятием красного цвета даже не можем больше представить себе, какое сильное впечатление производил на греков красный цвет! Именно потому, что человечество мало-помалу развило себе ощущение синего цвета, оно отчасти утратило остроту чувственных впечатлений. Итак, греки прежде всего с любовью относились к тому, что находилось вокруг них. Благодаря этому греки совершенно особым образом выработали то, что сегодня называют мифологией. Греки почитали целый мир богов: Зевс, Аполлон, Афина Паллада, Арес, Афродита; повсюду они видели богов. Они почитали целый божественный мир, поскольку для них вся любимая ими внешняя природа еще повсюду являлась одушевленной и одухотворенной. Не такой мертвой, как для нас, но всюду оживленной и одухотворенной представала она перед греками. Итак, они почитали божеств, находящихся в самой природе, которую они так любили.
Однако в течение греческой эпохи все люди, принадлежавшие к этой греческой цивилизации, к этой культуре эллинизма, зависящие от греческой духовной жизни, забывали о том, что же в качестве духовного начала переживали индусы, египтяне и вавилоняне. Знали бы вы, господа, какое огромное влияние на все развитие человечества оказала Греция. Оно действует вплоть до настоящего времени! Тот, кто в состоянии сегодня отдать своего сына в гимназию, тот дает ему возможность и сегодня изучать греческий язык. Но раньше этот язык был распространен значительно шире. Раньше человек считался, так сказать, ослом, если он не понимал по-гречески или, по крайней мере, не мог читать греческих писателей, поэтов. Греция оказала необычайно сильное влияние на мир именно потому, что с самого начала интересовалась этим внешним миром. В то время как в Греции развивали этот интерес к внешнему миру, здесь, в Азии выступило как самое значительное то, что развивалось в результате Мистерии Голгофы; Греция к тому времени была завоевана и все это находилось под владычеством Рима. Но что означало это римское господство? Оно было целиком проникнуто греческим духом. Все образованные римляне учили греческий язык, всякий образованный человек в Риме знал и греческий. Эллинизм повсюду оказывал огромное влияние. И вот в то время, когда эллинизм так распространился, в Азии, в одной малоизвестной римской провинции — это была Палестина; евреи были завоеваны, и Палестина стала римской провинцией — появился один человек, Иисус из Назарета, Который говорил нечто совсем иное, нежели то, что говорили до того времени люди. Вы можете представить себе, что поскольку Он говорил нечто особенное, Его не сразу понимали другие. Поэтому в первое время понимали Его лишь немногие. Так что же, в сущности, говорил этот человек Иисус, в Палестине? Иисус как личность говорил в той форме, в какой Он мог тогда выразить себя: сегодня повсюду верят — имеется в виду тогдашнее «сегодня», — что человек есть земное существо. Но это не так. Он является существом, которое происходит из духовного мира и которое, когда он умирает, снова возвращается в духовный мир. В настоящее время, когда христианство действует уже почти на протяжении двух тысячелетий, может показаться странным, что нечто подобное говорилось в то время. Но тогда ничего странного в этом не было. Азиатские и африканские представления о духе были в Греции мало известны, мало распространены. Здесь человек был в большей степени обращен к миру. Поэтому то о чем учил Иисус из Назарета, было необычайно значительным, особенно по сравнению с распространенным в мире эллинизмом, что имело место и в Риме.
Однако только этим Он не сделал бы еще ничего иного, кроме восстановления представлений, имевшихся уже у древних народов, индусов, египтян и тому подобных. Это было бы всего лишь возобновлением того, о чем я вам только что рассказывал, это было бы всего лишь повторением того, что уже было здесь. Но Иисус из Назарета не только снова возжег то, что уже было здесь; Он говорил также и следующее. Он говорил: если бы Я сегодня прислушивался лишь к тому, что могли бы Мне сказать люди, Мне не удалось бы создать учение о Духе, поскольку эти люди в действительности ничего больше о Духе не знают. Это приходит ко Мне не от земли (не от мира сего). Так Он осознавал, что Он был не только Иисусом, но что в его душе раскрывается Существо, которое было Христом. Иисус был для этого Существа тем, кто родился на земле из тела матери. Христос был Тот, кто подобно потоку проник в его душу, хотя и в более позднее время (по Р. Штайнеру — при крещении в Иордане — прим. перев). Благодаря этому в Его душе раскрылась истина о том, что люди обладают духовной природой.
Теперь мы должны спросить себя: как вынашивались различные древние учения в Индии, в Египте, в Вавилоне, а также среди евреев? Если сегодня вы совершите обзор духовной жизни, то вы найдете, с одной стороны, церковь, а с другой стороны, школу. Церковные власти и руководство школьного образования, в крайнем случае, спорят лишь о том, сколь велико должно быть влияние одного на другое; однако они полностью отделены друг от друга. У древних же народов — ни у индусов, ни у египтян, ни у вавилонян или евреев — этого никогда не было. Все, что было связано с религией, было в то же самое время связано и со школой; имело место единство церковной службы и школьного образования. Многое из этого прорастает вплоть до нашего времени; однако дело все же обстоит не так, как прежде, когда священник был в то же время и учителем. Священник был учителем как в Индии, так и в Египте, Вавилоне и так далее. Священник был учителем. Где же он учил? Он учил там же, где совершалось богослужение, где совершался культ. Культ был вообще тесно увязан с обучением. Существовали мистериальные центры, места мистерий. Не было церкви и школы, но были такие места, такие учреждения, где совершалось и то и другое одновременно, что мы сегодня называем мистериями. Причем повсеместно было распространено мнение, что необходима осторожность в отношении всего, чему там можно было научиться.
Видите ли, господа, было такое древнее воззрение, что человек должен сначала созреть для того, чтобы получить определенное знание. Сегодня такие правила совершенно утрачены. Тех, кто достигал в мистериях высшего достоинства, везде называли «Отцом». Этот обычай сохранился, например, в Католической Церкви, там некоторых священников называют «патер» (то есть Отец). В древние времена у индусов, египтян, вавилонян и так далее были люди, посвященные в знание, в познание, их называли «Отцами» (в православной традиции «отец» или «батюшка» — прим. перев). И когда такие Отцы обучали затем тех, кто был избран, о ком Отцы полагали, что они смогут сделать их зрелыми, то аналогично тому, как они сами были названы «Отцами», они называли обучаемых «сынами». И все остальные, которые не имели доступа к мистериям, не были избранными, тоже назывались «детьми» Отцов; к ним обращались «сын» или «дочь». Вы можете понять, что эти слова были проявлением определенных воззрений. В соответствии с этими воззрениями люди, бывшие в то время гораздо более верующими, чем сегодня, действительно в духовном смысле ощущали как своих отцов тех людей, которые принадлежали мистериям. Они охотно рассматривали их как своих отцов, как своих духовных отцов. И, прежде всего они верили, что эти духовные отцы находились в более тесном контакте с богами, чем они, внешние. Будучи внешними, они должны были сначала принимать вести, сведения от отцов. Таким образом, они постепенно попадали в зависимость от этих отцов. То положение, которое, как я полагаю, от всего сердца хотела бы установить Католическая Церковь, было в древности чем-то само собой разумеющимся. Так было всюду. Ни один человек тогда не протестовал по этому поводу. Говорили так: если хочешь стать настоящим человеком, то ты или сам должен стать «Отцом» и тогда боги будут общаться с тобою непосредственно, или ты должен узнать кое-что о богах от «Отцов». Ты являешься человеком благодаря тому, что тебе рассказывают те, кто присутствуют в школах, в мистериях. Вследствие этого возникла разница между «божественными детьми» и «человеческими детьми», между «сыном Божьим» и «сынами человеческими». Тех, кто участвовал в мистериях, называли «сынами Божьими», поскольку эти последние взирали на самих богов как на «Отцов». Но те, кто жили внешне и могли получать лишь сообщения о том, что происходило в мистериях, назывались «человеческими детьми» или «сынами человеческими». Сегодня это может даже показаться человеку смешным, но в ту пору это было вполне естественным. И все же даже в настоящее время — хотя и не в Швейцарии, впрочем, я не знаю, может, это еще имеет место и здесь, но вот в соседних странах это было совсем недавно, хотя уже и прекращается — здесь отличали человека с титулом «ваше превосходительство» от обычного человека, отличали барона от обычного человека. Это воспринималось как нечто само собой разумеющееся. Но в древности как нечто само собою разумеющееся воспринималось различие между сыновьями Божьими, детьми Божьими и детьми человеческими.