Поставка лошадей для армий различных индийских государств велась в течение столетий. Об этом писали Марко Поло, византийский купец Козьма, побывавший в Индии в VI в. Рассказывает об этом и Афанасий Никитин. Коней, пишет он, привозят из Мисра (Египет), из Аравии, из Хорасана и Средней Азии. И привозят их, добавляет путешественник, все в тавах — индийской земли кораблях. Описывая по прибытии в Индию войско Бахманидского государства, Никитин отмечал, что знать вся «на конех да в доспесех, и кони, и сами» (16). Кормили коней в Индии моченым горохом «да варят кичи-рис с сахаром да кормят кони,— говорит Никитин о рационе коня,— да с маслом, порану же дают им шешни» (36). Шешни, которые давали коням поутру, это рисовые лепешки. Кхичри также приготовляли из риса, но с маслом и приправами. Этим блюдом кормили и боевых слонов. Сварив кхичри, выливали из котла, посыпали солью и, подмешав свежего сахара, давали слонам.
«А из Гурмыза,— пишет Афанасий Никитин,— пошел есми за море Индейское, по велице дни в фомину неделю, в таву, с коньми» (13). Фомина неделя — вторая после пасхи. Самая ранняя ее дата, учитывая подвижность праздника, с 29 марта по 4 апреля, самая поздняя — с 2 по 8 мая (счет дней недели в древнерусском календаре после пасхи начинался в воскресенье). Текст, приведенный выше, взят из Троицкого списка «Хожения». Летописная редакция дает более точную дату: «по велице дни в радуницу» (35). Названный праздник приходится на вторник Фоминой недели. Такой способ датирования весьма распространен в русских летописях, и, когда известен год, подобное указание равносильно приведению числа и месяца. И — наоборот. У Никитина год не указан, поэтому определенно лишь то, что самым ранним днем отплытия могло быть 31 марта, самым поздним — 4 мая. Опираясь на сведения о времени плавания и дальнейшем пути Никитина, отмеченным другим праздником с постоянным непереходным днем, была сделана попытка установить дату отплытия Никитина из Орму-за и прибытия его в Индию. Однако выясним прежде, каков был маршрут, сколько длилось плавание, на каком корабле совершил его русский путешественник.
Когда венецианцы братья Поло совершили «великий спуск» к городу Ормузу, что находился на берегу Персидского залива, они увидели суда, готовящиеся к отплытию в Индию. Вид настолько подействовал на купцов из Венеции, что они отказались от плавания через океан и предпочли пустыни и горы Центральной Азии. «Суда у них плохие,— писал позднее Марко Поло,— и немало их погибает, потому что сколочены они не железными гвоздями, а сшиты веревками из коры индийских орехов... У судов одна мачта, один парус и одно весло... Нагрузят суда и сверху товары прикроют кожею, а на это поставят лошадей, которых везут на продажу в Индию»4. По словам Поло, болты корабля делали из дерева, потому что железа для гвоздей в здешних местах нет. «Плавать в таких судах,— заключает Поло,— опасно; бури в Индийском море часты, и много их гибнет» 5. На таком судне, как полагают комментаторы, и плыл Никитин. Особенности строительства этих судов связывали с поверьем среди моряков о магнитных скалах в Персидском заливе, которые притягивали железные части корабля. Как видим, Поло дает вполне рациональное объяснение. Венецианец Николо Конти, полтора столетия спустя оказавшийся в тех же местах, дает иное описание судов, совершавших плавания в Индию. Они были вместительнее итальянских, пятипарусные, на случай пробоины снабжены переборками, чтобы вода не могла далее распространяться. Часть исследователей считает, что Никитин отплыл из Ормуза на таком судне.
В чем же дело? В том, что за прошедшее время строительство судов усовершенствовалось? Однако, по описанию Абдарраззака Самарканди, современника Конти, корабль, на котором он отплыл в Индию, мало чем отличался от описанных Марко Поло. Значит, верно мнение, высказанное вначале?
Приводимое выше описание содержится в первой части книги Марко Поло, посвященной Персии. В третьей частя книги Поло приводится описание судов, строившихся в Индии. И оно, оказывается, весьма близко к рассказу Конти.
«Начнем сперва о судах, в которых купцы плавают из Индии и обратно туда,— рассказывает Марко Поло.— У них одна палуба, на ней более шестидесяти покоев, и в каждом одному купцу жить хорошо. Они с одним рулем и четырьмя мачтами; зачастую прибавляют еще две мачты... Сколочены они вот как: стены двойные, одна доска на другой и так кругом; внутри и снаружи законопачены; сколочены железными гвоздями»6. Когда идут на веслах, добавляет Поло, -у каждого весла по четыре морехода.
Значит, речь идет о различных типах судов, совершавших плавание через Аравийское море: тех, что строились на берегах Персидского залива, и тех, что строились в Индии. Никитин оба раза — при описании плавания в Индию и обратно — называет судно тава (от махратского «даба»). «А привозят все морем в тавах,— пишет Никитин,— Индей-скыя земли корабдр!» (14).
Такие суда строили не только в Индии, но и на всем Аравийском побережье. В атласе городов мира XVI в. на раскрашенном от руки рисунке показано, как строят таву7.
Морские суда, называемые даба, строят и сейчас, причем так же, без железных гвоздей. Они, как и сотни лет назад, рассекают воды Аравийского моря.
В то время, когда А. Никитин плыл из Ормуза в Индию, на параллельных линиях водил суда знаток южных морей Ахмад ибн Маджид, знаменитый изложенными в стихах лоциями и тем, что привел корабли Васко да Гамы в Индию. Позднее Ахмад ибн Маджид, став живым свидетелем начала эры колониального захвата Индии, с горечью воскликнет: «Когда бы ведать мне, что от них будет!»8 Однако вернемся к Никитину.
Сколько стоил ему перевоз из Ормуза, путешественник не говорит, но об этом можно судить по корабельной плате, взятой до Ормуза при отплытии из Индии — два золотых «от своея головы». При первом плавании он должен был платить и за перевоз коня. Плавание было долгим, шесть недель, как пишет Никитин. Сорок дней, сорок ночей.
Никитин называет три крупных порта Индии: Камбей в области Гуджарат, Дабхол во владениях Бахманидов, Кожикоде (Каликут) на территории империи Виджаянагар. Их он называет пристанищами «Индейскому морю всему». «А товар в нем,—пишет путешественник о Камбее,— все делают [ткани]: алачи да пестряди, да киндяки, да чинят краску ниль [индиго], да родится в нем лек [красящее вещество], да ахик [сердолик], да лон [соль]». В Дабхол, говорит путешественник, «съежжается вся поморья Индейская и Ефиопская». Сюда, по словам Никитина, «приводят кони из Мисюря [Египет], из Рабастани [Аравия], из Хоросани, из Туркустани, из Негостани [Ормуз]...» О Кожикоде Никитин сообщает по расспросам: «А родится в нем перець, да зеньзебиль [имбирь], да цвет да мошкат [мускатный орех], да калафур [цинаммон], да корица, да гвозникы [гвоздика], да пряное коренье, да адряк [вид имбиря], да всякого коренья родится в нем много» (21).
Все перечисленные виды пряностей упоминаются также путешественниками XVI в. как предмет индийского экспорта в страны Ближнего Востока и Западной Европы.
По описанию русского путешественника, Дабхол выступает как порт для ввоза (в 1508 г. город был разрушен по приказу адмирала Альмейда), а Камбей и Кожикоде — как порты, вывозящие продукты земли и промышленности Индии.
На Аравийском полуострове, недалеко друг от друга располагались порты Маскат и Калхат на оманском берегу и Аден, служивший морскими воротами к священным местам мусульман — Мекке и Медине. Отсюда корабли направлялись к западному побережью Индии. Из Калхата (при быстром произношении звучит как Галат) в Кожикоде плыл с посольством Абдарраззак Самарканди. По его оценке, Кожикоде имел торговое значение подобно Ормузу. Однако если из Ормуза корабли чаще шли на Камбей и Чаул, то из Кожикоде — в аравийские порты Красного моря и Египет. Торговый путь через Аравийское море находился в руках мусульманского купечества.
Маршрут плавания Никитина и время пути между портами до сих пор вызывает разногласия, поскольку в своих записях путешественник приводит разные данные о морских путях Индийского океана. Согласно первому свидетельству, путь корабля, на котором находился Никитин, лежал от Ормуза до Маската, затем следуют: Дега (по-видимому, Дезат на персидском берегу, подчиненный медику Ормуза); Гуджарат, первая индийская область, увиденная Никитиным, где у полуострова Катхиявар известен порт Диу (Двипа); порт Камбей на берегу Камбейского залива, также в области Гуджарат, и, наконец, порт Чаул на Мала-барском побережье, откуда началось путешествие в глубь страны.
«И шли есмя морем до Мошката 10 дни,— пишет Никитин,— а от Мошката до Дегу 4 дни, от Дега Кузряту, а от Кузрята Конбаату... а от Конбата к Чювилю, а от Чювиля есмя пошли в 7-ю неделю по велице дни, а шли в таве есми 6 недель морем до Чивиля» (35). Обратный путь морем был иным: от порта Дабхол, расположенного между Чау-лом и Гоа, до берегов Эфиопии, «а оттудова же поидох 12 дни до Мошката, и в Мошкате же шестой великий день взял и поидох до Гурмуза 9 дни» (49).
Второй, приводимый Никитиным, вариант пути в Индию: «А от Гурмыза ити морем до Голат 10 дни, а от Кала-ты до Дегу 6 дни, а от Дега до Мошката, до Кучьзрята, до Комбата 4 дни, от Камбата до Чивеля 12 дни, а от Чивиля да Дабыля 6». Так выглядит путь в Троицком списке «Хожения» (20). Летописная редакция полнее передает это место: «А от Гурмыза итти морем до Галат 10 дни, а от Галаты до Дегу шесть дни, а от Дега до Мошката 6 дни, а от Мошката до Кучьзрята 10 дни, а от Кучьзрята до Камбата 4 дни» (41) (подчеркнутое отсутствует в Троицкой редакции). Сопоставим оба маршрута.
Ормуз — Маскат — 10 дней Ормуз — Калхат — 10 дней
Маскат — Дега — 4 дня Калхат — Дега — 6 дней
Дега — Гуджарат Дега — Маскат — 6 дней
Маскат — Гуджарат — 10 дней
Гуджарат—Камбей Гуджарат—Камбей — 4 дня
Камбей—Чаул* Камбей — Чаул —12 дней
Данные приведенных в «Хожении» маршрутов противоречат друг другу. В одном случае путь Ормуз — Маскат — Дега, в другом: Ормуз — Калхат — Дега — Маскат; в одном случае для пути от Маската до Дега указано 4 дня, в другом — 6 дней. «Следовательно,— писал И. П. Петру-шевский,— неясно, заезжал ли Афанасий Никитин в Дегу, уже миновав Маскат, или, напротив, еще не доезжая Маската. По-видимому, здесь память изменила нашему путешественнику» (207).