Социокультурное формирование советского общества
Как в политико-экономическом, так и в социокуль-турном отношении коммунистический режим уже после победы в гражданской войне в полной мере столкнулся с жестким выбором: либо допустить в той или иной степени частную собственность, хозяйственную многоуклад-ность и капиталистическое производство, а значит, и элементы плюрализма в политической и духовной жизни, либо создать новую тотальную систему регуляции. Краткий период НЭПа был отмечен продолжающейся конфронтацией двух общественных сил и “двух культур”. Однако допущение культурного (в том числе научного и художественного) плюрализма, даже в рамках политической диктатуры коммунистической партии и идеологической монополии российского марксизма (Плеханов, Ленин и некоторые из его сподвижников) и постоянного директивного и организационного вмешательства коммунистической партии в культурную деятельность, породило в 20-х гг. разнообразную и интенсивную духовную жизнь. Ленинский вариант культурной революции как этапа, следующего за победой в политической борьбе,
был направлен на длительную, рассчитанную на десятилетия, работу по внедрению “культурности” в широкие массы. Это предполагало широкую просветительскую работу, ликвидацию неграмотности, развитие начального обучения, распространение научных и технических знаний, создание “новой” интеллигенции.
Важнейшая задача состояла во внедрении в массы простейших навыков культуры труда и “социалистического” образа жизни, но общая цель ленинской программы представала как соединение “победоносной пролетарской революции с буржуазной культурой”. Характерно, что именно западная буржуазная культура в ранний период признавалась официально более приемлемой как носительница научно-технического прогресса, а до определенных пределов и воплощением демократических тенденций, очагом передовой общественной мысли, вершиной и завершением которой был марксизм. Поэтому в 20-х гг. существовало терпимое отношение к авангардному искусству Запада, зачастую выступавшему как отрицание “буржуазности”. Особенно активная борьба велась против религии, превратившаяся в интенсивную официальную кампанию по насаждению атеизма. Однако, по существу, атеизм стал превращаться в новую квазирелигию, основанную на идее “исторической необходимости” как Сверхзакона, управляющего движением природы, общества и человека. Задача индивида, согласно “научному коммунизму”, заключается в том, чтобы понять эту необходимость и через свою деятельность подключиться к ее реализации, конечной целью которой было создание “гармоничного общества”, в котором индивид сливался с обществом.
С 30-х гг. происходит решительный официальный поворот культурной политики в сторону конфронтации с “капиталистическим окружением” и “построения социализма в отдельно взятой стране” на основе внутренних сил. Формируется “железный занавес”, отделяющий общество не только в территориально-политическом, но и в духовном отношении от остального мира. Стержнем всей государственной политики в области культуры становится формирование “социалистической культуры”, предпосылкой чего стали беспощадные репрессии по отношению к различным слоям населения, особенно интеллигенции, и установление жесткого тоталитарного режима. Во всех сферах жизни общества были проведены кампании “чисток”, в результате которых на производстве, в органах управления,системе образования,в научно-исследовательских учреждениях были изгнаны и подверглись репрессиям множество людей, заподозренных в “отходе от правильной линии”. В культурной жизни проводился жесткий “классовый”, а по существу “партийно-директивный” отбор допустимых и рекомендуемых произведений. Был взят курс на подрыв и уничтожение русской крестьянской и национально-патриотической культуры. Такая же политика осуществлялась и в национальных республиках.
Важнейшим идейным и организационным инструментом устранения социальных противоречий из социальной и культурной жизни стал принцип классовой борьбы. Этот принцип утверждался всей системой идеологии и партийной пропаганды как “объективно-исторический” и в соответствии с ним переосмыслялась вся мировая история и жизнь советского общества. Классовый подход означал изъятие из духовного обращения (нередко с репрессивными “оргвыводами”) идей, представлений, ценностей, расходящихся с официально признанными и утвержденными в масштабах всего общества. Это означало зачастую нагнетание атмосферы “политической бдительности”, подозрительности, а также поиск “внутренних врагов”, “беспощадную критику буржуазной идеологии”.
В конце 30-х гг. эти установки привели к включению механизма “большого террора”, в ходе которого официальные институты культуры приобрели репрессивные и карательные функции и были превращены в средство насаждения единомыслия и беспрекословного повиновения воле высшего руководства.
Но после осуществления этих негативных предпосылок “культурной революции” и наряду с ними выдвигались и задачи “культурного строительства” для созидания принципиально иного строя, меняющего все измерения народного бытия.
Советская система как цивилизация
Цивилизационный анализ советского общества во многом затемнен обстоятельствами генезиса его духовной основы — марксизма. Народившись в типично европейских условиях, марксистское учение неизменно рассматривалось его приверженцами как конечное духовное достижение наивысшей всеобщности, но уже отжившей западной цивилизации капитализма, которая должна быть превзойдена обществом нового типа. Отсчет всей истории марксизма шел, начиная с его европейского зарождения. Однако в переходе с Запада на Восток марксизм перестал быть идейно-критическим коррелятом западной цивилизации, отражением ее способности к устойчивой — и плюралистической — саморегуляции. Проведенный через ленинскую интерпретацию, марксизм стал духовным стержнем антизападной цивилизационной системы. Конечно, коммунизм был не только русским явлением. В 40—60-х гг. он распространился на различные страны всех континентов земного шара. Тем не менее Россия стала стержнем и ядром той мировой системы, которая стремилась к утверждению коммунизма. По словам Н.Бердяева, “коммунизм оказался неотвратимой судьбой России”*. Опираясь на Н.Бердяева, полагаем возможным выделить следующие общие принципы и ценности, создающие облик коммунизма как цивилизации:
устранение экономических отношений, основанных на рынке и частной собственности (капитализм) и их замещение коммунистическими отношениями (социализм);
устранение права как сферы, независимой от политики и идеологии в пользу “власти советов”;
устранение содержательного присутствия западной культуры с ее принципами личностного развития, свободной инициативы, личной ответственности, плюрализма и дифференциации различных сфер жизни в пользу коллективизма и целостной организации жизни;
вытеснение христианства и других религий, основанных на теистических принципах и отношении человека
* Бердяев Н. Истоки и смысл русского коммунизма.— М., 1990.— С.93.
к Богу, в пользу деперсонализованной атеистической веры во всеобщий исторический процесс (или историческую необходимость), обеспечивающий неизбежность коллективного спасения для избранного народа — рабочего класса, организуемого и направляемого коммунистической партией.
Устранение теистических религий в пользу “научного атеизма” вело фактически к отказу от идеи и символики личного Бога. Взамен утверждалась вера в трансцендентный деперсонифицированный Сверхзакон, управляющий судьбами человека, общества и природы. Европейская и прежняя русская культуры продолжали присутствовать, но подвергались жесткой идеологической реинтерпрета-ции, локализовавшей ее во времени и пространстве через принцип “историзма”. Заимствовались идеи и образы античной, ренессансной или классической культуры Европы как идеального воплощения красоты, любви, мужества, гармонии при затушевывании трагических мотивов этой культуры или их списании за счет социальных конфликтов. Трагические или критические сюжеты отводились на долю “предысторического” прошлого или “неразвитости общества”, еще не включенного в прогрессивное движение.
В национальной сфере перспектива состояла в унификации всех больших и малых народностей в “единый советский народ”. Этнические различия допускались лишь во второстепенных сферах: народное искусство, фольклор, промыслы, одежда, еда, форма быта. Тот же курс проводился и в отношении социальных и территориальных субкультур, подчиненных унифицирующему воздействию идеологии, школы, художественной культуры соцреализма, масс-медиа и т.д. Особенное значение придавалось унификации языкового общения на основе “генерализованно-го” русского языка.
В результате советская система в своих смыслах и ценностях воспроизводилась как прежде всего универса-лизованное (а не локальное), незападное и даже антизападное образование. “Идейная непримиримость” и противостояние утверждались даже тогда, когда уже были признаны, казалось бы, принципы мирного сосуществования и даже сотрудничества.