В идейно-политическом плане соперничество привело к оформлению нескольких основных направлений, которые резко расходятся между собой в оценке как сложившейся ситуации, так и перспектив изменения социально-экономического, политического и социокультурного устроения России. Многообразие точек зрения зачастую заменяется противостоянием противоположных подходов, складывающихся в некоторые “лагеря”. Согласно принципам западнического крыла модернизаторов Россия должна максимально быстро преодолеть “груз прошлого”, все “соблазны”, “пагубные утопии”, встречавшиеся на ее пути. Иногда как констатация неизбежности, но иногда и с явным удовлетворением отмечается, что произошло “крушение” и “распад” России и в ее истории наступил (в очередной раз!) “переломный период”. Россия должна изменить свой геополитический и цивилизационный облик, а во многом сменить и сам народ, представленный “многочисленными, но отсталыми группами и слоями”. По таким представлениям, максимально быстрое и форсированное усвоение западных, прежде всего американских образцов обеспечит необходимое осовременивание российского общества, без чего оно может скатиться до уровня второстепенной слаборазвитой страны.
Призыв к “коренному повороту истории”,к “преодолению позорного прошлого”, к “смене цивилизации” из публицистического контекста переходят в научный оборот. Тезис о тотальной “ненормальности” России в прошлом и настоящем стал чуть ли не общим местом в выступлениях как представителей либеральной интеллигенции, так и официальных реформаторов. Лишь с большим трудом и замедленными темпами проникает в научный оборот идея специфичности и многообразия процессов модернизации, их зависимости от принимающей среды, идея цивилизационного своеобразия, присущего всей мировой истории и сохраняющего свое значение и в современности.
Политико-идеологические крайности прозападной демократии порождают столь же упорное — и растущее — противостояние право-националистических сил. Как тотальное “преобразование” сложившихся типов жизнедеятельности, подрывающее жизненное обеспечение — хозяйственное, социальное, духовное, моральное — значительных масс населения, так и приводимые для них идейные обоснования вызывают антиномичное (тотальное) неприятие. Национально-патриотические программы направлены на приоритетное решение принципиально иной задачи: поиск формулы “национального самосохранения”, “спасения России”, восстановления ее духов
но-нравственных ценностей, дававших основу для единства народов громадного евразийского пространства или даже для “всечеловеческого единения”.
Каждая из сторон обращается к тем или иным фактам социальной реальности или тем или иным компонентам совокупного общественного опыта, чтобы отстоять свою правоту. Однако сложность и многообразие происходящих процессов имеют неоднозначный и противоречивый характер. Поэтому нельзя ограничиться описанием “пагубного” наследства прошлого или “катастрофических” последствий реформ для полноценного анализа перспектив трансформации российского общества.
Как мы видели в гл. XIV, процесс модернизации не может рассматриваться как осуществление некоторой “образцовой” модели, сформированной на опыте некоторых западных стран, которые реализовали позднеинду-стриальный тип общественного производства или переходят к постиндустриальному. Этот процесс во всякой стране неизбежно развертывается через некоторые противоречия, накладывающиеся на реальную социально-экономическую, политическую и социокультурную специфику данного общества. Через выделение такого рода противоречий в социокультурном плане мы можем более системно представить себе общий характер происходящих процессов.
Развитие или сохранение? Первым, наиболее очевидным и легко воспринимаемым противоречием процесса модернизации в сфере собственно культурной является противоречие между необходимость достаточно быстрого обновления сложившегося культурного достояния и системы духовной регуляции, уже не отвечающей новым потребностям общества, и сохранение того ценного, что поддерживает жизненно важные функции общества в его многообразной и многоуровневой системе производства и деятельности. Это противоречие выливается как в российском обществе, так и в других странах, в противостояние, а подчас и в ожесточенную борьбу между модернизаторами и консерваторами, между западниками и сторонниками российской самобытности, авангардистами и классикалистами, между сторонниками новой индустрии культуры и ее перевода на рыночные отношения и теми, кто отстаивает гуманистическое достояние культуры прошлых эпох,
Обе сферы культуры имеют соответствующее функциональное значение для полноценного существования общества, поэтому их противостояние вызывает социальные, культурные и психологические разлады. Если критика негативных и пагубных явлений в прошлой истории общества переходит в тотальное отрицание и изничтожение позитивных достижений в прошлом, в попытку создавать “с чистого листа” новую историю и культуру, то в общественном сознании широко распространяется ощущение утраты жизненных ориентиров и ценностей, анемичности (ненормативности) жизни. Новые прагматические ориентации не могут возместить весь комплекс утрачиваемых ценностей, так как важные сферы человеческого существования и социальной регуляции нуждаются в поддержании и постоянном воспроизводстве функциональных норм, ценностей и смыслов, вошедших в цивилизационное достояние данного общества.
Утверждение утилитарных ориентации, романтизация “здорового бизнеса” и поэтизация богатства и потребления могут заполнить лишь ограниченное место в культурном комплексе общества, за рамками которого по-прежнему необходимы идейно возвышенные, высокодуховные ориентации, устойчивые идеалы и представления о должном и достойном.
Развитие или социальная стабильность? Первое сущностное противоречие процессов модернизации в российском обществе — это столкновение между потребностью в радикальном обновлении и преодолении сложившихся в обществе застойных порядков, приведших к нарастающему отставанию общества от современного мирового уровня, с одной стороны, и необходимостью поддержания социальной стабильности и единства общества — с другой. Как в хозяйственном, так и в социо-культурном плане обновление означает прежде всего широкое внедрение рыночных отношений и частной собственности, что в принципе резко ограничивалось системой государственного социализма как в идеологических принципах, так и на практике. Это означает, что подвергается радикальному изменению система социализа
ции общества в целом: резко сокращается сфера комму-питарных (межличностных) отношений, определявшихся как “социалистические”, и расширяется сфера товарно-денежных связей. В ценностном плане это сопровожда-пся расширением предпринимательских, достижитель-пых, прагматических ориентации, получающих соответст-иующую поддержку со стороны реформаторских кругов.
Мы уже видели, что такого рода перемены неизбежно влекут за собой подрыв сложившихся моральных норм и ценностей, что выражается как в “падении нравов”, гак и в росте корыстных, коррумпированных, криминальных отношений.
Наложение и столкновение разных типов социальности усиливается и растущим классовым разделением. Такое разделение, с одной стороны, — необходимое условие становления рыночных отношений. С другой стороны, стихийный процесс расслоения приводит не только к резкому расслоению на богатых и бедных (в гораздо большей степени, чем в советский период или по сравнению с буржуазными странами), но и к резкому возрастанию количественных диспропорций — между небольшим числом сверхбогатых и растущим числом беднеющих слоев — при малочисленном среднем классе.
Это не только экономическая и не только нравственная проблема, но и социокультурная, так как последствием такого расслоения становится не только количественная диспропорция, но и наследственный характер массовой бедности — на фоне растущего благополучия немногочисленных слоев, которые унаследовали свои привилегии и которым реформы обеспечивают благоприятные условия для дальнейшего продвижения. Резкое различие доходов сопровождается ломкой системы социального обеспечения, что выражается в развитии платного образования и здравоохранения. Недовольство беднейших слоев, которым “нечего терять” и которые ощущают себя ограбленными и жертвами обмана, неизбежно подрывает стабильность в обществе. Привилегии элиты, стремящейся к быстрому обогащению любой ценой, ощущаются как нелегитимные, полученные за счет присвоения общенародного достояния, а не накопления через самоограничение и инициативное расширение общественного производства.
Вместе с тем негативным последствием становится подрыв стимулирующей функции в отношении тех слоев, которые не видят для себя шанса выбраться из бедности. Ставка на немногочисленную группу экономически активных собственников как социальную опору реформ и предоставление им хороших стартовых возможностей неизбежно дестабилизирует весь процесс модернизации, у значительной части населения возникает состояние аномии и чувство отчуждения от общества, что сужает размах инициативы в обществе и подрывает его человеческий потенциал*.
Заимствования или самобытность? Второе противоречие — между необходимостью широкого заимствования современного мирового опыта и сохранением самобытности общества, без которого оно перестает быть самостоятельным субъектом мировых отношений. Широкая открытость .общества облегчает усвоение новейших достижений внешнего мира, прежде всего высокоразвитых стран. Однако оборотной стороной такой открытости становится чрезмерное имитаторство, перенос излишних элементов чужеродных культур, что приводит к подрыву собственного культурного достояния. Слепое копирование образцов чужеземной культуры, без должной адаптации к своему достоянию, оборачивается не только духовным, но и социальным разладом, порождающим реакцию отторжения. Происходит растущее расхождение между классовыми и социальными группами, центром и провинцией,поколениями.