Здесь нам придется принципиально разойтись с надстроечной концепцией культуры, согласно которой духовные факторы приобретают значение только после того, как удовлетворены основные материальные жизненные потребности. Согласно марксистскому учению “реальный базис” создается совокупностью производственных отношений, возникающих на основе материальных производительных сил. Над этим базисом воз-I вышается, но вместе с тем им и определяется надстройка, которая вмещает в себя все социополитические и культурно-идеологические отношения.
Конечно, в марксизме признавалась “относительная самостоятельностью надстройки, которая в определенной степени способна оказывать “обратное влияние” на социально-экономические процессы, однако лишь в сто-^ рону их ускорения или же блокирования, правда временного, пока ее не сметет революционное движение. В конечном счете надстройка должна быть “приведена в соответствие” с базисом, устаревшая — свергнута, а новая сконструирована по потребности способа производства. Со сменой формации подлежит устранению и вся надстроечная структура. Марксизм допускает, что наряду с доминирующим типом политики и культуры во всех антагонистических обществах существуют и элементы политической и духовной организации подчиненных классов, но они проявляются как “элементы и тенденции”. Культура прошлых веков рассматривалась как подлежащая постепенному отмиранию, а новая культура должна функционально соответствовать доминирующему типу материального производства.
Такого рода монистический подход неизбежно приводил к социально-экономическому редукционизму и делал невозможным выявление многоуровневого и многостороннего взаимодействия — разных компонентов в общественной жизнедеятельности. Вопреки определяющему воздействию материального производства, духовное производство, в которое входит и сознание, оказывается не менее самостоятельным началом, функционирующим по собственным закономерностям.
Отвергая истматовскую догматику, мы с полным основанием можем обратиться к самому К.Марксу, к тем положениям в его работах, в которых общественное производство отнюдь не сводится к собственно материальным компонентам. В своей совокупности это производство, по теории К.Маркса, охватывает в сложном соподчинении не только материально-технологические, но и социально-политические и духовные компоненты.
Иногда в упрощенных материалистических трактовках общественного процесса можно встретить доводы такого типа: “прежде чем заниматься политикой, наукой или философией, человек должен есть, пить, одеваться, строить жилище и т.д.”. Это может быть и так, если говорить об элементарных человеческих потребностях. Но лишь на самом примитивном уровне существования, в экстремальных условиях выживания человек низводится до первичных инстинктов. Всякое собственно человеческое общество начинается с того, что человек приучается правильно есть, пить, одеваться, добывать средства к существованию и общаться с людьми. Все эти функции не могут осуществляться без овладения культурой, накопленной обществом, и без ее сохранения. Иначе каждому новому поколению придется заново овладевать навыками общения, добывания пищи, устрой
ства жилища и т.д. По существу, нормативная регуляция общества — необходимая предпосылка материального производства. Вместе с тем, как писал Э.Ильенков, <с правилами общения, с требованиями и ограничениями общественной жизни индивид с детства вынужден считаться гораздо более осмотрительно, чем с непосредственно воспринимаемым внешним обликом единичных вещей и ситуаций или с органическими желаниями, “лечениями и потребностями своего тела”*.
Ни голод, ни жажда, ни построение жилища не удовлетворяются на уровне инстинктов и побуждений (“драйвы”). Для их удовлетворения люди должны со-нершать действия намного более сложные, чем это делают животные. Для утоления голода следует выбрать рецепт блюда, раздобыть деньги, пойти в магазин или на рынок, купить нужные продукты, приготовить пищу определенным образом, пригласить своих близких и, наконец, сесть за стол, не забывая при этом о соблюдении хороших манер. Без всего этого человек окажется отверженным.
Овладевая культурой, знакомясь с достижениями прошлых и текущих поколений, человек формирует собственное субъектное начало. Но в силу того, что человек знакомится с культурой как с уже созданной, он должен подчиняться ее контролю, сдерживая свои неоправданные эмоции и бессмысленные поступки. Поэтому культура предстает как сфера, не зависящая от воли и сознания отдельных людей, и как установление некоего сверхначала (Бога, Высшего разума, Дхармы и т.д.). Это дало основание З.Фрейду назвать куль-гуру репрессивным началом. Он описал конфликты между культурой и инстинктивными устремлениями человеческой натуры. Действительно, культура подавляет некоторые наши побуждения, особенно сексуальные и агрессивные, слишком жестко их контролирует и направляет, допуская лишь ограниченные рамки для удовлетворения этих побуждений, или же, напротив, стимулирует в каком-то направлении. Она диктует подходя-
• Ильенков Э. Идеальное //Философская энциклопедия.— М., 1962.- Т.2.- С.220.
щее время, место и средства для удовлетворения человеческих потребностей. Однако никакая культура не стремится целиком отменить секс или агрессивность. Напротив, определенные правила предписывают людям, кого можно выбирать в качестве партнера для секса или же для спортивной борьбы и какое поведение допустимо в такого рода ситуациях. Как известно, нарушение принятых норм и правил в этих сферах карается подчас весьма жестко.
Эта производственная принудительность культуры отмечалась многими мыслителями. Еще Э.Дюркгейм поразительно широко использовал термин “принуждение” для обозначения характера целесообразной деятельности и нормативной детерминации этой деятельности. Внедрение культуры, ее поддержание, приучение, включая многообразные формы воспитания и образования,— все эти формы культурной детерминации заключают в себе и элементы принуждения. Известно и то, насколько большое впечатление на общественное сознание просвещенного Запада произвело открытие З.Фрейдом механизмов подавления и вытеснения сокровенных мотивов и стремлений человека. Хотя его концепция далеко не во всем считается оправданной, это положение о расхождении внутреннего мира человека и мира культуры принято как объяснение тех постоянных поисков, которые ведет общество для создания более гармоничных и приемлемых для человека принципов социокуль-турной регуляции. Однако налаживание существенно важных основ духовного производства необходимо для того, чтобы обеспечить человеку раскрытие горизонтов свободной деятельности.
Само собой разумеется, что культура отнюдь не сводится при этом к оперному театру, изящной словесности и хорошему воспитанию. Владение мастерством, умение копить деньги или пускать их в дело, торговать или покупать тоже требуют определенных культурных предпосылок, практических ориентации, желания делать, что принято не в каждой культуре. Дефиниция культуры, выработанная социальными науками, устранила элитарные оттенки термина и остаточный подход к культуре как конечному продукту в цепи производства, как к
отдыху или приятному времяпрепровождению, отведя ей обширную часть совокупной деятельности.
Нельзя упускать из виду, что культура не ограничивается осознанной частью и поэтому не может рассматриваться только в составе “сознания”, соотносимого с “материей”. Существует и обширная сфера подсознательного или даже бессознательного, тесно переплетенная с условиями быта индивида и общества и формирующая то экзистенциальное поле, в котором сознание составляет лишь некоторую часть. Бессознательная активность — важная составная часть истории, что ограничивает претензии разума, но оставляет значительное пространство за культурой.
Итак, сфера культуры предстает как важный компонент деятельности вообще, равно как и совокупного
производства.
Несомненно, что большая часть того, что связано с художественной культурой, не может быть отнесена к целесообразному производству. И творчество мастеров слова или образа, и исполнительское искусство, и различного рода праздники, зрелища, культурное времяпрепровождение восполняют человеческое бытие и становятся формой проявления разнообразной деятельности, отнюдь не обязательно связанной с совокупным общественным производством.
06 этом свидетельствует и та нагрузка, которую не" сет вдохновение, талант и гениальность в создании произведений культуры, огромно значение интуиции, озарения, игрового начала в искусстве или даже науке. Все это свидетельства раскованности и той внутренней свободы, которая является столь важной предпосылкой высокой культуры. Но и на каждом уровне человек находит в культуре нечто большее, чем то, что необходимо включить в производственную деятельность в самом широком смысле.
Тем не менее все перечисленное выше какой-то своей стороной включается в общественно необходимое производство. И дело отнюдь не только в том, что написание книги, картины, музыкального произведения, создание спектакля,научного направления и т.д.— все это требует определенных социальных и предметных предпосылок, условий, материального обеспечения. В макроизмерении культура — важный механизм производства общества и человека в самых разных вариантах и на различных уровнях. Семья, племя, этническая общность, нация и цивилизация — все эти уровни человеческого бытия формируются отнюдь не только через совокупное материальное производство, но и через поддержание духовных связей и через создание на каждом уровне и в каждом элементе структуры несущих культурных элементов — значений, норм, образов и ценностей.