Культурные факторы входят в состав трудовых ориентации, формируют отношение к накоплению и богатству, влияют и на потребности, формирующие спрос на продукт материального производства. Хорошо известно, что предметы потребления, то, что человек ест, пьет, во что одевается, как строит жилище и т.п., зависят не только от достигнутого уровня производства и характера технологии, но и от культурно обусловленных потребностей. К тому же создание, выбор или внедрение технологии обусловлено набором причин и факторов, среди которых важное место занимают ду ховные установки.
Об острой значимости духовных факторов производства мы можем составить впечатление не только из изучения “Протестантской этики” М.Вебера, но и из трудностей, возникающих в ходе хозяйственных реформ в России и других государств на территории бывшего СССР. В немалой степени эти трудности вызваны явным рассогласованием между экономическими принципами хозяйственных изменений в том виде, как они сложились в зрелом западном обществе (прежде всего в евро-американском варианте), и социокультурной системой, веками складывавшейся в евразийском регионе. В результате такого рассогласования происходит отчуждение населения от навязываемых моделей, что вызывает неприятие или явное сопротивление реформам, не отвечающим запросам данного общества. Таковы бывают последствия форсированной модернизации, подрывающей культурную самобытность. К этим проблемам мы обратимся в главе о модернизации.
Культура и техника. Существенным компонентом хозяйственной деятельности является техника, входящая в состав производительных сил общества. Она создается на основе опредмечивания в природном материале трудовых функций, опыта и знаний*.
Но как определить соотношение между техникой и культурой? Некоторые теоретики полагают возможным свести технику к сумме специальных средств, облегчающих труд и делающих его более производительным, но не имеющих отношения к собственно культуре. Другие, напротив, полагают возможным рассматривать технику как продукт человеческих идей и целей, форми руемых в сфере культуры. В такого рода расхожде-
*См.: Волков Г. Техника//Философская энциклопедия,— М 1970.- Т.5.- С.227-230.
ниях в точках зрения и двойственном отношении к технике — как полезном изобретении или как дегума-низирующей силе — проявляется действительное противоречие в статусе техники в системе человеческой деятельности. Назначение техники и ее огромная роль для общества заключается в том, что она обеспечивает удовлетворение человеческих потребностей и без нее само существование человека было бы ограничено самым примитивным уровнем. Но вместе с тем техника предстает как средство выхода человека за рамки первичных потребностей и создания новых возможностей бытия, которые и связаны с собственно культурой. За рамками собственно производственной необходимости, где решающее значение имеет техника, человек создает искусственную сферу бытия, имеющую особые духовные измерения, в которых он и реализует свои цели и программы.
Возвращаясь к началу главы, к теме соотношения между деятельностью и производством, подчеркнем еще раз, что культура рассматривается нами в рамках нашей дисциплины как составная часть и деятельности в целом, и совокупного производства. Однако важное отличие этих двух модусов ее социального бытия состоит в том, что культура как продукт духовного производства является регулирующей основой для культуры как формы деятельности вообще. Именно в рамках духовного производства формируются те принципы, нормы, смыслы и ценности, которыми располагает общество для самой разнообразной деятельности — будь то хозяйственная, политическая, рекреативная, игровая, “искусство для искусства” или же антисоциальная, девиантная либо криминальная, если общественно признанные ценности и смыслы не внедрились в достаточной степени в ткань социальных отношений и в обществе постоянно проявляются силы разлада, выводящие различные группы населения за рамки общественно оправданных ориентации. К рассмотрению этих исходных элементов, формируемых в процессе духовного производства, мы и обратимся в следующей главе. Из исходных структурных элементов складываются те содержательные компоненты культуры — мифология, религия, идеология, художественная культура, наука, право и философия, которые и составляют целостную систему духовной деятельности.
Однако в само содержание техники культура вносит свои особые требования и стимулы. Развитие техники стимулируется отнюдь не только стремлением к удовлетворению собственно витальных потребностей. Именно духовные потребности вели к созданию монументальной архитектуры или скульптуры, воплощенной в пирамидах, храмах, монастырях, дворцах, памятниках. Дороги и транспортные средства служили не только целям перевозки полезных товаров, но и для общения между народами.
Типы социальности и культура
Как мы уже видели в этой главе, духовное производство, продуктом которого и является культура, существует в тесном переплетении с производством вообще, включая его материально-технологическую базу, социальную и политическую структуры.
Эти компоненты взаимодействуют друг с другом, порождая то сложное и многомерное образование, которое и называется обществом. В этом взаимодействии могут возникать в принципе различные варианты: взаимное согласование, расхождение и сосуществование разных типов. Все эти варианты могут встречаться почти в любом обществе, и даже в так называемом тоталитарном неизменно формируются внутренние структуры и появляются какие-то инородные компоненты, подрывающие его кажущуюся монолитность. Однако в макро-социологическом плане принято выделять некоторые основные типы социальности, отвечающие исходному принципу согласования духовного производства с материальным, с соответствующей ему социальной структурой и политическим устроением. Обычно выделяют доиндустриально-традиционный, индустриально-капиталистический и постиндустриальный типы. Установление различий между этими типами на уровне базисных фак
торов позволит выявить отвечающие им варианты духовного производства, а значит, и возникающие в их рамках культурные ценности и представления.
Попробуем сопоставить это общее теоретическое положение с часто встречающимися в популярном научном дискурсе понятиями Запад — Восток. Приходится констатировать метафоричность, а зачастую и путаницу, вытекающую в том числе и из-за того, что базисные социокультурные измерения общества получают географическую прописку и после этого идет длительное дискуссионное выяснение относительно того, что представляют собой эти геокультурные сущности, существуют ли они вообще и как “Запад проникает на Восток”, а “Восток на Запад”. В историческом плане действительно “Запад” возник на Западе, а точнее — на узкой западной оконечности громадного Евразийского континента.
Но еще Колумб отправился на Запад, чтобы достичь Востока, и хотя он до конца дней упорствовал в своей ошибке, настаивая на том, что он приплыл во владения Великого Хана, т.е. китайского императора, после него стало очевидно, что “земля — шар”, а следовательно, что географические реалии не совпадают с социокуль-турными.
Это не отменило последующего глобального деления земного шара на Запад и Восток. Длительное время западная общественная мысль осваивала это деление как различие между “развитым, промышленным, урбанизированным, секуляризованным и гражданским обществом” и “неразвитым, аграрным, сельским, фанатичным, деспотичным (или патриархальным)” Востоком. Вырабатывались критерии оценки и отношения, служившие руководством к действию, политическим и экономическим акциям. Конечно, эти критерии складывались в рамках того типа менталитета, который мы рассмотрели как идеологию. Вокруг этих базисных стереотипных конструкций велись длительные идеологические и научные дискуссии, итогом которых стало выяснение той социальной нагрузки, которую несли эти понятия в духовной жизни и обосновании колониальной и империалистической политики Запада в незападных регионах.
Каковы бы ни были идеологические причины, вызывавшие к жизни обманчивые и оспариваемые стереотипы, научное мышление раскрывало и весомые социоэко-номические и социокультурные факторы, которые разделяли в общем плане два типа обществ, получавших “модельное” развитие на этих условных цивилизацион-ных территориях.
Дихотомичное макромасштабное деление человеческих обществ на два основных типа — устойчивая конструкция в социологической и культуроведческой мысли. Хотя и в различных терминах, такой подход развивает Ф. Теннис, проводивший различие между органической и инстинктивной “общностью” и расчетливым и рационалистическим “обществом”. Э. Дюркгейм постоянно сопоставляет общества, основанные на “механической солидарности”, возникающей на основе общих коллективных представлений, и “органической солидарности”, порождаемой разделением труда. Но еще в работах К. Маркса получила основательную разработку классификация основных типов социальных отношений на межличностные и товарно-денежные. Так как вторые присущи только капиталистическому типу организации, то к первым в общем плане относятся все докапиталистические. Эта концепция использовалась рядом советских ученых в 70—90-х гг., хотя она так и не проникла в нормативную истматовскую школу, отстаивавшую формационное членение общественных типов. Между тем обращение к этой конструкции К. Маркса дает нам возможность ввести первичную классификацию социокультурных суперсистем, чтобы затем дать более подробное их деление.