Для мировой религии прежние ценности либо приобретают прямо негативный смысл, либо отодвигаются на задний план и подчиняются новому принципу. Физическая сила и выносливость хороши не сами по себе, а лишь тогда, когда они направлены на служение Богу, на аскетические подвиги или на противостояние силам зла. Плоть служит предметом бичевания и самоограничения (хотя бы в период поста). Исходные чувственные установки в индуизме подвергаются самоотрицанию в различных видах и ступенях йоги. Популярные версии чувственного мусульманского рая трансформируются мистическим течением в исламе — суфизмом в его ступенях самоочищения. Сверхчувственные ценности религии, вынесенные за пределы непосредственного земного или вообще всякого бытия, должны означать торжество духа над плотью, эсхатологического* будущего над настоящим. Как мы уже видели, религия выделяет некоторые высшие нормы и ценности (“не убий”, “не укради”, “возлюби ближнего” и т.д.) и возводит их на уровень священных заповедей.
Конечно, в религиозных функциях заключался и содержался и собственно социально-классовый смысл. Религия снижает уровень притязаний на реальные земные блага, отодвигая их на будущее, в загробное существование (или в следующее рождение), либо отрицая их значимость. Вместе с тем она создавала механизм частичного перераспределения, понуждая верующих содержать обширный и общедоступный религиозный институт.
Та исходная функция религии, которая служила ее основным формирующим принципам и носителем которой она выступает в социальной деятельности, обычно определяется в религиозной терминологии как спасение. По определению С.Аверинцева, спасение — “предельно желательное состояние человека, характеризующееся избавлением от зла — как морального, так и физического — полным преодолением отчуждения и несвободы. Спасение выступает как конечная цель религиозных усилий человека и высшее дарение со стороны Бога”**.
* Эсхатология — религиозное учение о конечных судьбах мира и человека.
** Аверинцев С.С. Спасение // Философская энциклопедия,— М., 1970.- Т.5.- С.100.
Но в социологической терминологии эта функция может быть определена, в соответствии с веберовской методологией, как рационализация человеческой жизнедеятельности. Эта рационализация подразумевает не конечное состояние, а ту постоянную регуляцию поведения, которая становится существенным фактором, влияющим на земные судьбы верующего или общество в целом.
Поэтому те формы спасения, которые выделял в своей классификации М. Вебер, могут рассматриваться в социологическом плане как типы рационализации поведения, соотнесенного с другими сторонами жизни общества — хозяйством, политикой и социальными отношениями.
Среди общетипологических форм спасения М. Вебер особо выделяет следующие: моральное совершенствование, ритуализм, выполнение долга, знание и вера, любовное благочестие, мистицизм и институциональное спасение через церковь. И как сепаратный путь спасения выделяется сектантство, в том или ином плане расходящееся с ортодоксальными учениями и ортодоксией.
Религия в функции социализации. В русле дюр-кгеймовской традиции и на материале различных мировых религий был раскрыт механизм интеграции, который вырабатывается на основе этих религий. Наряду с поддержанием социокультурной дифференциации каждая религия внедряла и принципы универсализации, в которой в той или иной степени преодолевались локальность и изолированность, разнородность и противоречивость ячеек и структур, входивших в состав большого общества. Не устраняя такого рода разнородность и не избавляя в принципе общество от различного рода внутренних и внешних потрясений, религия способствовала поддержанию стабильности, взаимодействия различных частей и групп, восстановлению нарушенной устойчивости и продлению культурной традиции и сохранению социальных структур. Даже когда государство оказывалось ослабленным, парализованным или разрушенным в периоды политического упадка, завоеваний и раздробленности религия способствовала восстановлению стабильности, беря на себя функции правопорядка и социальной интеграции.
Следуя той логике, которую столь разоблачительно прояснил Великий Инквизитор в романе Достоевского “Братья Карамазовы”, духовное руководство неизменно выступало (в разных религиях) как преемник и продолжатель дела Основателя (или хранителей Великих заветов), но в действительности они “исправили” подвиг Основателя и ответили на вековечную “потребность общности преклонения”. Так же описан и духовный механизм единения, избавляющий людей от всего, что есть “необычайного, гадательного и неопределенного”, от неразрешимых задач, возникающих у людей в условиях свободы совести. Хорошо известные средства заключались в “чуде, тайне и авторитете”, на которых и зиждется власть духовных правителей.
Этот художественный сюжет лишь иллюстрирует настоятельность -понимания механизма религиозной интеграции. Каждая мировая религия формирует свою сложную и многообразную структуру интеграции, но в том или ином плане, варианте в ней присутствуют некоторые основные элементы:
— Пророк, или Основатель, который определяется М.Вебером как харизматическая личность, берущая на себя миссию возвещения религиозного учения. Именно культ Пророка, или Основателя, становится важнейшей составной частью системы консолидации;
— Священное Писание и Предание. Не столько само по себе содержание, сколько факт наличия общеобязательного Священного текста, заключающего в себе те основные словесные символы, образы и значения, которые надлежит знать и признавать всем верующим, становился важным компонентом консолидации, настолько важным, что на протяжении многих веков именно Священный текст (христианская Библия, мусульманский Коран, индуистские Веды, буддийская Трипитака, конфуцианское Пятикнижие, даосский Даодэцзин и т.д.) служил основным источником знаний, значений, норм и ценностей.
Конечно, всякое Священное Писание было неполным и неопределенным и его необходимо было дополнить огромной святоотеческой литературой, священными преданиями и просто комментариями различной степени
обязательности и признанности, что отвечало и задаче обоснования дифференциации поведения на путях спасения;
— догматика выступала как важное средство упорядочивания тех духовных знаний, которыми обосновывалось прежде всего единство духовных принципов данной религии. Догматика резко сокращала сферу допустимых толкований, исключала частные мнения и устраняла подверженность обстоятельствам, которые могли бы подорвать согласованное единство принципов;
— вера выступает одновременно как фактор духовного спасения и как средство интеграции. Ее принятие обеспечивается не только рациональными средствами и воспитанием в соответствующей среде, а всеми средствами духовного воздействия.
Вера способна преодолевать все те разногласия и различия, которые возникают на почве знаний или вариантов обрядности, и создавать “общий знаменатель”, наименьший по объему, но наибольший по распространению критерий, определяющий принадлежность к данной конфессии;
— культ — важное средство утверждения общности всех верующих, так как он создает постоянно поддерживаемую сетку единообразных действий, в которых все участники перестают быть сами собой и возникает их максимальное единство. Ритуалы — регулярное возвращение к коллективной жизни, когда исчезает поток времени, все мирские заботы и события и образуется нерасторжимое единство верующих с объектом культа.
Значение религиозного фактора в жизни большинства стран Азии и Африки усиливается благодаря тому обстоятельству, что восточные религии, не прошедшие, в отличие от христианства, через зрелую реформацию, не знают сложившегося разделения между светской и религиозной сферами, между потусторонним и земным, религиозными и правовыми предписаниями. В исламе, буддизме и индуизме существует всеобъемлющая система контроля за поведением верующих, совмещая как культовые, так и правовые, образовательные, воспитательные функции, регулирующие семейно-брачные отношения. Она накладывает отпечаток на весь образ жизни общества.
Как в прошлом, так и в современный период религия является устойчивым фактором, труднопроницаемым для экономического и политического давления, инородных духовных воздействий и ускоренной модернизации. Это наблюдение было на каком-то этапе достаточно неожиданным для теории, привыкшей иметь дело лишь с по-литэкономической и социально-политической сферами. Нарушая и блокируя свободную игру экономических и политических сил, религия заявила о себе как о весомом самостоятельном компоненте всей общественной жизни. Она не только предоставляет доступные формы для выражения классовых и политических интересов, но и сама в концентрированном виде выражает интересы определенной социокультурной общности.
В результате длительного, сложного, а подчас и мучительного процесса, которым отмечена история христианства на Западе, религия была отделена от других сфер социальной жизни и заняла особое, достаточно ограниченное место. На Востоке и в Африке, несмотря на растущую дифференциацию образа жизни общества, сохраняется устойчивая связь религиозного и мирского, сакрального и земного. Реформаторские тенденции, бесспорно достигшие большого размаха и влияния, пока еще не привели к безусловному размежеванию этих сфер. Сформированность религии, ее устойчивая историческая преемственность, ее комплексный (и системный) характер в силу соединения в ней не только собственно духовных, но также нравственных, социальных, политических и экономических аспектов делают ее весьма значимым началом общественной жизни.