Ситуация информационного взрыва требует радикальных изменений в способах хранения, систематизации и накапливания информации. Эти изменения вызывают преобразование всей системы образования, библиотечного дела, системы массовых коммуникаций и организации науки.
Функция накопления, хранения и передачи норм, ценностей, значений и знаний
Благодаря культуре осуществляется передача социального опыта как от одного поколения к другому, входящему в жизнь, так и в синхронном разрезе внутри общества, между странами и народами. Культура сохраняет социальный опыт поколений в понятиях и словах, математических символах, формулах науки, своеобразных языках искусства, которые рассказывают о человеке, его творческих силах и возможностях. В этом смысле культура “память” общества, кладовая накоп
ленного им опыта, хранительница времени, упорядочивающего этот опыт. '
Если измерение времени — по часам и календарям — отвечает необходимости установления “единого времени” в данном обществе, да и во всем мире, то праздники, юбилеи и памятные даты — семейные, групповые, локальные, национальные, религиозные и интернациональные — большей частью возвращают нас к тому событию в прошлом, которое имеет значение для данной общности и память о котором поддерживает устойчиво признание какой-то части опыта.
Временное измерение культуры относится как к прошлому, так и к будущему, что проявляется в перспективных ориентациях, планировании действия, нововведениях и открытиях, выводящих общество на новые рубежи.
Казалось бы, культура тем эффективнее будет обслуживать общество, чем больше накопленный ею объем информации, правильно отражающий ее собственные черты и черты внешнего мира, чем меньше утраты и чем свободнее доступ к этой информации. Но память всякой культуры избирательна. В ней сохраняются лишь значительные события, придающие смысл истории данного общества.
Тема утраты прошлого, потери коллективной и индивидуальной памяти часто встречается в искусстве. Сознательное искажение истории, превращение ее в политику, опрокинутую в прошлое, характерны для общества, изображенного английским писателем Дж.Оруэллом в романе-памфлете “1984”. В этом обществе подлинные исторические документы давно уничтожены. Люди, составляющие огромный штат так называемого “Министерства правды”, заняты переписыванием всей ранее выпущенной печатной продукции с целью приспособить ее к официальным установкам и авторитетам.
В этой художественной гиперболе выявлены механизмы, к которым прибегали тоталитарные режимы. Более простой способ манипуляции с родовым сознанием человека обрисован в романе Ч.Айтматова “И дольше века длится день”, в котором посредством некоторой “пластической операции” с черепом похищенного юноши из его сознания изглаживается память о прошлом и он остается покорным рабом — “манкуртом” — своих
хозяев.
Однако социологический анализ социальной “памяти” выявит иную, более динамичную картину. В сознании как индивида, так и группы или общества в целом происходит постоянное приобретение и накопление новых знаний наряду с частичным забвением прежних. И если изучение характера этих процессов в индивидуальном сознании — сфера психологии, то культурологический анализ, развернутый в ином измерении, покажет действие механизмов памяти и забывания в общественном сознании.
Как показал, например, известный этнограф и историк культуры М.Элиаде, далеко не все сохраняется длительное время в памяти коллектива или общества любого масштаба и отнюдь не в подлинном и постоянном виде. Динамика памяти поддерживает знание о значимых событиях, поучительном опыте, оценка которого производится с теми задачами и принципами, которые должно решить и поддержать общество для своего выживания, самосохранения, повышения степени сопротивляемости трудным обстоятельствам и напастям извне или изнутри. Из памяти “изымаются” (или же подвергаются ослаблению) деструктивные свидетельства, подрывающие сплоченность и стойкость коллектива. Впрочем, идейная операция может носить характер “предания суду истории” деятеля или института, “виновного” в невзгодах и потрясениях, обрушившихся на
народ.
В качестве средства хранения и накопления информации выступают естественная память индивида, коллективная память, запечатленная в языке и духовной культуре, символические и вещественные средства сохранения информации: тексты, книги, изобразительные средства, в том числе памятники, архитектурные сооружения, новейшие средства записи текстов, изображений, знаков. Во всех случаях сохранение памяти требует поддержания знаковых систем, определенного метода упорядочивания, организации информации по ее ценности и содержанию. Наиболее распространенной
знаковой системой до сих пор все-таки служит разговорный язык, а методами организации — устное предание, мифология, письменность, канон, комментарии, логически и семантически разработанные системы знания, создаваемые различными науками.
В примитивных обществах основными механизмами культурной преемственности служили естественная память, прямое подражание и устная речь. Однако естественная память — механизм ненадежный. Общезначимая информация растворяется в живом коллективном опыте и облекается в метафорические формы. Необходимость борьбы с рассеиванием информации заставляла охранять целостность и неизменность коллективных знаний и верований, ограничивать нововведения. Это мешало рекомбинации знания, перестройке представлений о действительности. Кроме того, в силу ненадежности передачи знаний часть их безвозвратно утрачивалась, несмотря на огромный объем памяти “старейших-мудрейших” .
Постоянная угроза рассеивания информации, относящейся как к жизненно важным средствам социальной регуляции, так и к познанию мира, вызвала к жизни обширные мифо-поэтические комплексы, фольклорное наследие, хранившееся в живой памяти сказителей и старейшин. Неподвижность этого культурного комплекса рассматривалась как гарант устойчивости и выживания первичного коллектива (род, племя, семья).
Длительное время письменная культура хранила лишь наиболее важные знания и смыслы, имевшие сакральный статус. Но и их поддержание требовало огромных усилий, времени, средств, специальных кадров — священников. Религиозные догматы способствовали закреплению информации, относящейся к функционированию социальных систем организма, удержанию основных мировоззренческих категорий. Догматы претендовали на универсальность и освящались высшими авторитетами. Догма господствовала над живым опытом, существенные результаты которого не находили себе места в социальной памяти. Изменение догматов было медленным делом, которое затруднялось еще и сопротивлением хранителей “священных заветов”.
Чем сложнее и разветвленнее становилась деятельность общества и чем больше накапливалось информации, тем чаще догматический способ ее систематизации вступал в противоречие с задачей выработки новых знаний.
По мере вызревания отдельных сторон общественных отношений и специализации видов деятельности складывался новый, научно-рациональный способ расчленения и синтеза фактов действительности и их закрепления в осмысленные, логически стройные системы. Специфические разделы знаний выделялись в соответствии как с характером предмета, так и с его социальной значимостью. Рациональное расчленение информации дало толчок развитию исторического, этического, естественнонаучного, практически-политического и других видов знания. Высшая форма социального управления информацией и ее передачи состоит в том, что задается не готовый образец для подражания и не команда для реализации, а расчлененная программа, рассчитанная на творческое восприятие. Индивидуальное сознание воспроизводит требования системы и выбирает вариант их реализации. Индивидуальные новшества, творческое поведение оказываются не только допустимыми, но и необходимыми для успешного функционирования системы в целом. Рационально-научный способ передачи знания адресован не пассивному исполнителю, а активной, деятельной личности, осознающей свою социальную ответственность.
За последние десятилетия происходил ускоренный процесс радикальной смены системы накоплений и хранения знаний, что породило информационную революцию, создавшую предпосылки для становления постиндустриального общества. Достижения микрокомпьютерной технологии позволили за 30 лет закодировать в электронные программы значительную часть того научного задела и информации, которую накопило человечество за предшествующие века своего существования. Формализация методов обработки данных и оперирования знаниями позволила не только ускорить технологические и управленческие процессы, освободить значительную часть работников от рутинных трудовых
процессов, но и преобразить само производство знаний, создать “индустрию знаний”, а на ее основе технику с элементами “искусственного интеллекта”, “думающие машины”.
Воспроизводство духовного процесса. Преемственность и традиция. Как мы видели, все компоненты культуры — ценности, знания, нормы и обычаи — в той или иной степени несут в себе функцию преемственности, осуществляя связь текущей деятельности и поведения с предшествующими образцами. В научной литературе принято называть традицией этот механизм воспроизводства культурной деятельности (а также и социальных или политических институтов), при котором эта деятельность повторяет прошлые образцы и признается нормативной в силу их наличия в прошлом. Зачастую можно также встретить и распространение термина “традиции” на сами нормы и социальные установления, которые таким образом воспроизводятся (национальные, религиозные и прочие традиции). Именно многократное повторение становится при этом критерием адекватности действия, в котором обычно не осознаются целесообразность и функциональность такого действия. Всякое новшество в механизме традиции рассматривается как вредное отклонение и устраняется.