Неизбежная перегруженность марксизма задачами оправдания существующей системы управления снижала его критические потенции. К тому же, вытеснив из общественного сознания религию, марксизм и отвечающая его принципам социалистическая культура вынуждены были взять на себя и те безусловно-нравственные принципы, конечные ценности и представления о “спасении” и реализации человека, которые обычно связаны с религией. Эта роль официально утвержденной идеологии и культуры была тем более велика, что этой безусловности, очевидно, не хватало правящей системе, несмотря на все меры по культу вождя, партии и государства.
Марксизму пришлось взять на себя функции сакрализации идеалов, ценностей и знаний, необходимых для создания “целостной картины мира”. Если при обращении к прошлому марксизму приходилось скрипя сердце делить сферы влияния с классикой, то при обращении к настоящему и будущему он в своих построениях становился гегемоном, оставляя для всех соперников лишь временное и условное существование. Сакрализация социалистического строя и его культуры дополнялась утопией построения коммунизма, в котором культура и должна была обрести свою подлинную и окончательную реализацию, а человек — как полноценный носитель и созидатель ценностей, смыслов, идеалов и знаний — сравняться в своем всемогуществе с Богом, а значит, и заменить его.
Именно отстраненность культурологии от очевидных обстоятельств, лежащих на поверхности, от реально значимых проблем посюсторонней жизни становится одной из причин того, что эта жизнь остается не только поверхностной, но и подверженной болезненным и пагубным конвульсиям, сопровождаемым утратой накопленного опыта и долгим недоумением по поводу того, что творится в жизни. Вопреки засилью официальной идеологии в советской общественной мысли шла активная критическая работа по выявлению подлинного характера происходящих в обществе процессов. Это сопровождалось и “самоопределением” самостоятельных научных дисциплин, в том числе различных ответвлений социологии и культуроведения.
Культурология как социальная наука
Как мы уже видели, представляемая в этом учебнике дисциплина основана на применении методов социальных наук к предмету, воплощающему, казалось бы, чисто гуманитарное содержание. Это обстоятельство подчас вызывает недоумение или нарекания со стороны культуроведов, сопротивляющихся отстраненному рассмотрению своего предмета или стремлению выявить культурное содержание “некультурных” сфер, например трудовой деятельности или политики. В самом деле, в социологии все элементы духовной жизни “изымаются” из собственно духовной сферы и рассматриваются в контексте реально функционирующей системы социальных отношений, деятельности и производства. Впрочем, это относится ко всем другим сферам, входящим в орбиту внимания социологии: политика (социология политики), организации (социология организаций), труд (социология труда), классовые отношения (социология рабочего класса, крестьянства, профессий, индустриальная) и т.д.
Социальная культурология рассматривает духовные факторы регуляции социальной жизнедеятельности как самостоятельную и специфическую сферу, хотя и находящуюся во взаимодействии с другими сферами и формами регуляции. Она объясняет социальное содержание, принципы и структуру духовной деятельности, воздействие культурных факторов на экономическую активность и политику, на типы социальной организации, место различных слоев и классов в духовной жизни общества, уровни и типы организации духовной жизни и т.д.
Уже в силу того обстоятельства, что важным измерением культуры является время и именно в культуре, прежде всего, обеспечивается “связь времен”, решается проблема преемственности и выхода в будущее, социальная культурология является также и исторической социологией.
Но в таком расширенном виде культурология выходит за рамки собственно социологии, хотя и совпадает с ней по многим важнейшим параметрам. Она включает в себя и некоторые принципы социальной философии, раскрывая место духовных факторов в устроении общества. Она обращается к социальной антропологии при анализе культуры этнических общностей. Она смыкается с теорией цивилизаций при рассмотрении социокультурных суперсистем;
Как и другие социальные науки, социальная культурология во многом по-разному выглядит в зависимости от того, ведется ли исследование на макро- или микроуровне. Повседневное непосредственное поведение индивидов и групп в локальных рамках и конкретных ситуациях подлежит социологическому наблюдению, эксперименту и опросу, которые могут раскрыть нам внутренний облик индивидов или малых ячеек, нормативно-ценностные установки, действующие в конкретных ситуациях. Однако даже в рамках отдельного учреждения, предприятия или тем более современного города мы сталкиваемся со значительным и огромным разнообразием культурных проявлений и факторов, которые необходимо сравнивать и обобщать. С одной стороны — обилие представителей иных культур в городе, а с другой — подчиненность действий членов любой организации некоторым общим принципам и нормам, источник которых находится где-то за ее пределами,— все это заставляет нас выходить за рамки конкретных наблюдений и опросов и ориентироваться на более общие уровни культурной жизни, которые формируются национальной культурой, религией, городской средой, наукой, государством, мировыми связями, а также культурным наследием и ориентациями на будущее. В этой познавательной ситуации мы должны обращаться к тем познавательным моделям, которые вырабатываются в теоретической социологии, общей теории культуры и теории цивилизаций.
Теория и эмпирические исследования
Уже на ранних этапах своего становления социологический подход к культуре формировался как позитивная наука, способствующая раскрытию смысла реальных фактов действительности. Сами по себе эти факты собираются, описываются и систематизируются через различные эмпирические и статистические методы. На протяжении последнего века эти методы подвергались иге большему усложнению и усовершенствованию, превратившись в профессиональную сферу для эмпирической социологии. В последние десятилетия на службу ной социологии поставлены мощные компьютерные и информационные системы, превратившие информатику в одну из наиболее динамичных наук и отраслей индустрии постиндустриального общества. Тем не менее сами но себе эти процессы еще не означают “триумфа факта” отмирания теории. Факты остаются незначимыми, если они не получают значения, сформулированного исходя из некоторой концепции, увязанной с другими компонентами общей социальной теории.
Как и в других социальных науках, в социальной культурологии существует серьезная проблема соотношения между пониманием эмпирической реальности и теоретическими конструкциями.
Как известно, реальные явления и процессы подчиняются закону причинности, в то время как теория конструируется по принципам логической непротиворечивости. Само по себе исследование конкретных причин тех или иных явлений еще не дает нам общего понимания этих явлений, так как сталкивает нас с огромным разнообразием фактов и тенденций.
Поэтому необходимы некоторые конструируемые (идеальные) понятия, которые абстрагируются от множества деталей реальности и ставят в логическую связь отдельные признаки и черты. Такая конструкция показывает, каким должен быть социальный объект или процесс, если бы они отвечали логически непротиворечивой схеме. Обобщения совершаются на основе абстракции, схематизации, идеализации и других подобных приемов, через которые те или иные существенные параметры изучаемого предмета соотносятся с общими принципами и построениями данной научной дисциплины. Культурология многим обязана в этом плане М.Веберу, знаменитому немецкому социологу начала века, к которому мы более детально обратимся в следующей главе.
Конечно, после создания некоторой схемы необходимо сравнение с ней реально протекающего процесса, а значит, и отклонений фактического от должного. Эти отклонения сами по себе еще не подрывают обоснованности идеальной конструкции, а, напротив, могут быть объяснены через выяснение причин, обусловивших такие отклонения.
Итоговые определения
В научной литературе встречается много определений культуры. Подчас высказывается мнение, что найти адекватное общее определение, отвечающее задачам общетеоретического ее изучения, не представляется возможным. Это мнение особенно укрепилось после того, как в выпущенной в 1952 г. книге американских культурологов А.Кребера и К.Клакхона “Культура. Критический обзор концепций и определений” было приведено более 150 определений культуры. Ссылка на эту книгу нередко используется для подтверждения чрезмерного многообразия используемых определений и неопределенности сколько-нибудь адекватного собственно научного определения. Однако это не так, сами американские авторы показали, что большинство определений укладывается в некоторую общую схему, в которой можно выделить очень немного вариантов в зависимости от того, на какой аспект делает акцент тот или иной исследователь. А это значит, что расхождения не следует считать необозримыми и непримиримыми.
Суммируя приведенные выше типы понимания культуры, выделим* пять основных определений, раскрывающих те стороны культуры, к которым мы будем обращаться в последующих главах (оставляем в стороне исходное значение “культивирование земли, растений или животных”):
1. Культура как особая сфера и форма деятельности, связанная с мышлением, занятиями художественной культурой, принятыми нормами поведения и т.д.