Например, в российских СМИ периодически появляются обвинения в адрес государств Прибалтики в том, что современные школьные учебники истории в этих странах составляются в националистическом, антисоветском и антироссийском духе, изобилуют умолчаниями и предвзятой интерпретацией исторических фактов. Помимо этого, делается попытка оправдать латышских легионеров, воевавших на стороне нацистской Германии, и ничего не говорится о карательных экспедициях латышских полицейских батальонов в Латвии, России и Белоруссии.
С целью обоснования концепции «советской оккупации» в прибалтийских республиках систематически преувеличиваются масштабы советских репрессий. Так, в Эстонии утверждается, что в период «первой советской оккупации» (июнь 1940 – 22 июня 1941 годов) в республике было арестовано почти 8000 человек, из них около 2000 расстреляно; таким образом, одна Эстония претендует на более чем половину всех расстрелянных по политическим обвинениям в СССР в целом за этот период. Цифра основывается на материалах немецкой пропаганды, и даже в немецких материалах для внутреннего пользования называется втрое меньшее число расстрелянных (c учетом и послевоенного периода). При этом внимательный анализ эстонской литературы по предмету позволяет обнаружить цифры, приближаюшиеся к реальной – около 200 человек. По отношению к эстонцам, попавшим в лагеря ГУЛАГа, называются фантастические показатели их смертности (утверждается о выживании менее 10%), противоречащие статистике ведомства. Завышается число депортированных в ходе «июньской депортации», кроме того, многократно завышается число убитых и умерших при депортации, и фальсифицируются ее условия: депортируемые перевозились отнюдь не в вагонах для скота и с достаточным обеспечением пищей и медицинской помощи. Как и в случае с заключенными ГУЛАГа, называются запредельные показатели смертности депортированных.
Также полностью отрицаются сведения о наличии в Эстонии развитого антисоветского подполья, связанного с германскими спецслужбами. Аналогично фальсифицируется и история послевоенных репрессий. В целом, эстонских ревизионистов характеризует полное игнорирование сведений НКВД любой степени секретности, при безусловном доверии к материалам нацистской пропаганды.
Фальсификация истории характерна и для других стран бывшего СССР. Например, для Украины.
Исследователями новейшей истории Украины отмечается фальсификация некоторых фотоматериалов, призванных служить иллюстрацией преступлений советской власти против народа Украины (в первую очередь, имеется в виду Голодомор 1932 – 1933 годов) и используемых как на Западе, так и в современной Украине в дополнение к статистическим материалам аналогичного качества («карта смертности» с недостоверными результатами переписей 1926 и 1939 года) для усиления их эмоционального воздействия на аудиторию.
Эти же материалы иногда используют в своих выступлениях и политики. Эти же материалы иногда используют и политики. Так, на выставке «архивных документов» с участием президента Украины Виктора Ющенко 24 ноября 2006 года организаторы выдавали некоторые фотоматериалы 1920-х годов за фотографии жертв голода 1930-х годов[50].
В начале марта 2009 года на выставке в Севастополе, когда за фото последствий Голодомора были выданы фотографии времен Великой депрессии в США[51]. Руководитель Службы безопасности Украины признал факт подлога, попутно заявив, что все архивные фотографии 1932 – 1933 года из Украинской ССР были якобы уничтожены, и вследствие этого их приходится искать в личных архивах[52].
19 мая 2009 года Президент РФ Дмитрий Медведев подписал Указ «О Комиссии при Президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России» (Указ № 549).
С фальсификацией истории нельзя смешивать распространившиеся ныне (в научно-фантастических произведениях) сюжеты, построенные на переписывании истории, встречающиеся настолько часто, что выделяются в отдельный поджанр, называемый «Альтернативная история». Здесь автор не выдает ложь за истинные факты, но вводит допущение, что в какой-то момент прошлого произошли события, отличные от реально имевших место, в результате появляется новая историческая линия, которая отпочковывается от истории реальной; «альтернативные» подходы ныне завоевывают признание и в собственно науке.
В последнее время за этот подход ухватились и собственно фальсификаторы – представители лженауки, которые провозглашают «многовариантность» истории и на этом основании выдают свои «альтернативные» построения за один из «вариантов», якобы вполне равноправный с «официальной», то есть научной, версией истории[53].
Завершая разговор о наиболее актуальных проблемах современной науки, хочется предупредить студентов: не относитесь к представленным здесь теориям и учениям, как к нечто незыблемому. Наука дискуссионна по своей природе, и у каждой теории, позиции и точки зрения в настоящее время найдутся как сторонники, так и противники. Только в спорах рождаются научные результаты. В данном параграфе содержится только ознакомительная информацию. Если вы чем-то заинтересовались, обратитесь к дополнительной литературе, указанной в соответствующем разделе пособия.
Социально-экономические проблемы современной науки
Дальнейшие исследования в различных научных областях, а также образовательная деятельность невозможны без решения конкретных социально-экономических проблем, периодически возникающих на разных временных этапах. По оценкам экспертов, в настоящее время можно говорить о том, что удвоение объема ранее накопленных знаний происходит через каждые 7 – 10 лет. Отдельное внимание необходимо уделить методике проводимых исследований, чистоте экспериментов и качеству получаемых результатов.
Все чаще с трибун российские политики разных уровней вслед за своими иностранными коллегами говорят о необходимости переориентации современной экономики с сырьевой основы (продажа полезных ископаемых и, в первую очередь, нефти и газа потребителям других стран) на инновационную, высокотехнологичную, знаниевую. Если послушать российских чиновников, то на словах в нашей стране наука является одной из приоритетных форм общественного развития. По мнению советника отдела проблем социальной политики Аналитического управления Аппарата Совета Федерации, доктора философских наук В.Н. Савельева, современные проблемы российской науки неотделимы от общемировых процессов развития производства, а также высоких и наукоемких технологий. «Независимо от того, идет ли речь о фундаментальной, прикладной, отраслевой или вузов-ской науке, проблемы с которыми они сталкиваются практически одинаковы: процесс ре-формирования науки должен осуществляться в соответствии с единой государственной программой, не только наука, но и все общество в целом несет ответственность за то, как будут решаться вопросы сохранения и развития научного потенциала страны»[54].
Научная деятельность в РФ сталкивается в многочисленными сложностями главным образом социально-экономического характера. У естественный и технических отраслей одни проблемы, у гуманитарной науки – другие. Попробуем проанализировать их детальнее.
Резкое падение престижа науки. Это привело к снижению финансирования отечественных научных исследований в различных отраслях науки, начавшееся в «перестроечное» время (начиная с конца 1980-х годов и до начала первого десятилетия нового века). Сложившаяся ситуация привела к другим серьезным проблемам и явлениям. В частности, в 1990-х годах началась так называемая «утечка мозгов»: ученые и научные сотрудники вынуждены были отправиться за границу (прежде всего, в США и некоторые другие европейские страны), где можно было заниматься любимым делом и получать за это адекватную зарплату.
Однако попытки привлечь к решению проблем отечественной науки местное самоуправление и российский бизнес пока себя также не оправдали. В сложившейся ситуации выбор управленческих решений остался небольшим – изучать и внедрять лучшее, что есть за рубежом и пытаться сохранить то, что было у нас в стране.
Развитые страны мира имеют большой позитивный опыт оптимальных моделей внедрения результатов научных исследований в производство. В нашей стране в 70-80 годы прошлого века, стремясь найти важнейшее связующее звено между наукой и производством, приступили к созданию таких структур, как бизнес-инкубаторы, технопарки и технополисы. В основе этой новации лежала идея внедрения единой поточной системы. Ее суть сводилась к следующему: новая идея – научная разработка – техническое решение – реализация нового продукта или технологического процесса. Так, например, в СССР в конце восьмидесятых годов было 60 технополисов (наукоградов) с численностью более 3 миллионов человек[55].
Как указывает в своем докладе В.Н. Савельев, к 1997 году в 10 раз было сокращено финансирование науки со стороны государства, что было связано с процессом реформирования экономики в целом и последующим сокращением производства. Наука в условиях реформирования и преобразований оказалась в стороне от потребностей производства и стала занимать одно из последних мест по уровню финансирования. Значительные изменения не в лучшую сторону произошли и в материально-технической базе вузов и научно-исследовательских институтов (НИИ).
Государственные программы и другие официальные документы, принятые для поддержки российской науки – например, «Программа государственной поддержки и интеграции высшего образования и фундаментальной науки на 1997 – 2000 годы», Постановление Правительства РФ от 18 мая 1998 года
№ 453 «О концентрации реформирования российской науки на период 1998 – 2000 годы» – не были выполнены в полном объеме по причине отсутствия финансов.