Идеи справедливости, вытекающие из принципа солидарности, обогащенные принципами права и свободы, в социальном государстве претерпевают определенную трансформацию. В современных условиях традиционные представления о коммутативной и распределительной справедливости получили развитие в представлениях о четырех категориях получателей социальной помощи:
· первая – это категория, имеющая право на возмещение ущерба;
· вторая – это те, кто по независящим от них причинам (возраст, состояние здоровья, стихийные бедствия и объективные жизненные ситуации) сам не может обеспечить себе определенный, принятый в данный момент в конкретном обществе минимальный стандарт жизни;
· третья – это те, кто не умеет или не хочет ценой собственных усилий обеспечить себе минимальный прожиточный минимум;
· четвертая – это те социальные категории, которые законодатель объявляет нуждающимися в получении социальных благ из государственного бюджета, как правило, в политических целях (различные категории ветеранов, «последний военный призыв», участники подразделений особого риска, некоторые категории «чернобыльцев» и др.).
Концепция социальной защиты социального государства в отличие от государства всеобщего благоденствия или социалистического ориентирована только на первую и вторую категории получателей поддержки. Третья категория рассматривается как объект оказания помощи в социальной адаптации и создания необходимых условий и возможностей для реализации личной ответственности за свою судьбу. То есть второй категории «дают рыбу», а третьей - «удочку для её ловли». Четвертая категория является рецидивом идеологизированного советского общества и не может быть объективно отнесена к объекту социальной поддержки.
Категории, получающие возмещение ущерба, представляют собой неоднородную группу, часть из которых, являясь жертвой определенных обстоятельств, получают возмещение ущерба на принципах гражданского права, не имея объективных социальных показателей нуждаемости, а другая часть понесла не восстановленный ущерб и имеет право на социальную поддержку не только как жертва, но и по социальным показателям.
Самой спорной и важной для понимания сущности социального государства является категория трудоспособных, но не имеющих средств к существованию. При этом речь не идет об оказавшихся в такой ситуации в силу объективных причин – безработица, экономических кризисов, общественных катаклизмов, социальной дезадаптации и др. Тестом принципов социального государства является относительно немногочисленная группа тех, кто сознательно не хочет прилагать индивидуальные усилия для обеспечения даже минимального уровня жизни.
Обязанность социального государства обеспечить всем гражданам приемлемый уровень жизни зафиксирована во многих действующих конституциях. По сути эта норма является отражением социалистического постулата о бедности как следствии несправедливого общественного устройства, переноса индивидуальной ответственности за свою жизнь на объективные общественные процессы. Проблема этой категории существовала всегда, но при массовой нищете, порождаемой действительно объективными причинами, например в России её практическая острота сгладилась. Кризис государства всеобщего благоденствия и переход к либеральному социальному государству привели к тому, что отношение к трудоспособным, но не желающим работать людям стало основным критерием идентификации уровня развития социальных функций.
Именно отношение к данной социальной группе породило современное противостояние крайнего либерализма идеям социального государства.
Современный либерализм не удовлетворен как императивом «каждый обязан работать», содержащимся в ряде конституций (преамбулы Конституции Франции 1946 г. и 1958 г.; ст. 27 Конституции Японии; ст. 58 Конституции Португалии; ст. 35 Конституции Испании; ст. 4 Конституции Итальянской Республики и др.), считая его принуждением к труду, так и социальной поддержкой неработающих по субъективным причинам. Для разрешения этой двойственности либералы выдвинули идею субсидиарного государства, основанного на принципе помощи человеку со стороны государства только в том случае, если ему самому не удается обеспечить приемлемое существование.
Нужно отметить, что идеи субсидиарного государства как антитезы социальному государству не получили широкого развития. Современное либеральное социальное государство допускает субсидиарный принцип по отношению к имеющим возможность, но не желающим обеспечить себя, однако отвергает его по отношению к другим категориям.
Солидарность и стремление к социальному равенству наряду с принципами справедливости и свободы стали основой формирования сбалансированного набора социальных функций современного правового социального государства, обеспечивающего реализацию взаимодополняющих друг друга либеральной и социальной идей. «На протяжении столетий люди стремились к свободе и равенству как к одним из первичных целей человеческой жизни, но полная свобода ... для сильных и талантливых несовместима с правом на достойную жизнь для слабых и менее одаренных. ... Но свобода может быть ограничена ради социального благосостояния, чтобы накормить голодных, приютить обездоленных»[98]. В этом заключается суть современной либеральной модели социального государства.
Становление социального государства к середине XIX в. начиналось с признания социальных прав как неотъемлемых естественных прав человека наряду с гражданскими правами. Борьба за социальные права оформилась в политическую доктрину социал-демократии и дальнейшее развитие представлений о социальных правах, положенное в основание идеи социального государства происходило преимущественно в рамках социал-демократических теорий.
Однако идея социальных прав, представленная концептами свободы, равенства, справедливости, солидарности, являющаяся краеугольным камнем современного общества, выходит за рамки какой-либо одной политической теории и в той или иной степени присутствует в любых моделях общественного устройства. Таким образом, развитие представлений о природе и содержании социальных прав происходило в процессе эволюции общества и государства за последние три века и в ходе модернизации основных политических доктрин.
Начиная с «Утопии» (1516г.) Т.Мора, понятия равенства и справедливости жестко увязываются с государственным устройством и переходят из умозрительной плоскости в практическую, становясь целями реального переустройства мира. Важно отметить, что переломной точкой перехода социальных прав из метафизики в реальность становится их связь с функцией перераспределения общественных благ, которую берет на себя государство. В дальнейшем функцию перераспределения не смогут оторвать от равенства, справедливости и солидарности ни Т.Компанелла («Город солнца», 1623), ни более поздние утописты А.Сен-Симон, Ш.Фурье, Р.Оуэн[99].
Представления о равенстве, свободе, справедливости и солидарности, имеющие единые социально-психологические корни в закономерностях организации общества, значительно эволюционировали не только на протяжении письменной истории, но и в последние триста лет. Будучи по сути разными проявлениями одного и того же механизма объективирования индивида в системе отношений с другими, они выступают системой координат личности в процессе социализации. Как система координат, они имеют разную векторную направленность, что может приводить их к противопоставлению друг другу, причем особенно это проявилось в противостоянии свободы и равенства, свободы и справедливости. В то же время равенство и справедливость, начиная с Нового времени, чаще всего выступают в единстве, в виде выражений «равенство, один из основных идеалов справедливого общественного устройства».
Будучи имманентно присущими свойствами личности и общества, справедливость, равенство, солидарность и свобода имеют различные формы проявления, в большинстве случаев маскирующих их суть.
Наиболее распространенным является отнесение данных концептов к идеалам, что свидетельствует об их восприятии преимущественно как морально-правовых и общественно-политических категорий. Данный подход, вполне оправданный в рамках политической борьбы, мало способствует пониманию механизмов трансформации данных понятий в основные социальные права.
Об ограниченности представлений о равенстве, справедливости, свободе и солидарности как идеалах свидетельствуют также их онтологическая сложность и развитие самих этих понятий.
Равенство перед Богом, равенство перед законом, равенство по отношению к средствам производства, социальное равенство – эта последовательность развития представлений о равенстве на самом деле фиксирует развитие не одного понятия, а совершенно разные сущностные виды равенства, каждый из которых связан с вполне определенными собственными моделями мира и общества и характеризуют совершенно разные типы отношений личность – общество (личность – государство).
Различное содержание фиксирует и основные четыре типа равенства: равенство людей или онтологическое равенство; равенство возможностей при достижении целей; равенство условий - когда условия жизни выравниваются с помощью законодательства; фактическое равенство.
Эти четыре основных типа равенства также в определенной степени отражают историю развития представлений о равенстве. Если равенство людей исходит из представлений о равенстве перед Создателем, то идея равенства возможностей напрямую корреспондируется с социад-дарвинизмом, и со времен Французской революции тесно связана со справедливостью. Равенство условий является современным пониманием равенства в демократическом обществе развитого социального государства, а фактическое равенство как понятие чаще всего используется для констатации конкретного неравенства.