Основополагающим, организующим началом судебного красноречия XIX в. стала исходная позиция традиционного русского красноречия: примат содержания, единство мысли и слова, зависимость выбора речевых средств и формы изложения от идейно-содержательной и целевой позиции оратора. Становление русского судебного красноречия протекало в борьбе со словесными излишествами, искусственным пафосом, внешней красивостью, высокопарностью, фразерством. Пафос и главное устремление судебного красноречия – полнее и глубже передать смысл и существо дела. И в этом плане судебное красноречие ставит задачу глубокого и разностороннего постижения родного языка.
«Нужно хорошо знать свой родной язык и уметь пользоваться его гибкостью, богатством и своеобразными оборотами, – писал один из главных деятелей той эпохи А. Ф. Кони. – Пусть не мысль ваша ищет слова и в этих поисках теряет и утомляет слушателей, пусть, напротив, слова покорно и услужливо предстоят перед вашей мыслью в полном ее распоряжении» [14, с. 139].
* * *
Из данной главы можно сделать следующие выводы.
Во-первых, слэм в своей содержательной составляющей не является абсолютно новым явлением. И поэзия, и театр, и способы демонстрации публичного слова имеют глубокие исторические корни, имевшие за все время своего существования множество видов и форм.
Во-вторых, история знает много примеров (некоторые из них мы рассмотрели) типологизированных образцов публичного слова, в том числе состязательного характера.
В-третьих, практически во всех рассмотренных нами примерах присутствует элемент харизматичности, выраженный в той или иной степени.
В-четвертых, современные научные знания и технологии (например, компьютерная графика) дают еще больше возможностей для визуализации слова, для раскрытия творческого потенциала.
раздел 3
Слэм как искусство поэтической речи
в «обществе спектакля»
3.1. Социокультурные аспекты слэма
Любая переходная эпоха характеризуется попыткой переосмысления роли и места человека в окружающем мире. Искусство живо откликается на эти поиски, давая множество новых способов «прочтения» бытия, что влечет за собой появление новых творческих форм.
Подобные ситуации не раз возникали в истории, в том числе в отечественной культуре. И. Кудрова в биографической книге о молодой Марине Цветаевой рассказывает, какое количество «измов» возникло в искусстве в начале ХХ века. Говоря о роли личности в творчестве, И. Кудрова пишет: «Сильная, независимая личность стояла в центре пьес Ибсена и прозы Уайльда, ее голос звучал в поэзии молодого Брюсова и в лирике Зинаиды Гиппиус».
Рассматривая тот же период времени, но применительно к Западной Европе, К. Свасьян во вступительной статье к книге О. Шпенглера «Закат Европы» пишет: «Все вдруг стало возможным в мире, где младенческий лепет дадаиста точнее копировал действительность, чем толстенные романы иных патриархов реализма, и где строгие математические формулы посрамляли по степени заноса любую заумь из сюрреалистического манифеста» [49, с. 13].
Нечто подобное, на наш взгляд, происходит и сейчас, на стыке тысячелетий. Мир, в котором жили наши деды и даже отцы изменился во многих отношениях до неузнаваемости, появилось огромное количество вещей, существенно повлиявших на человеческое сознание. Изменилось искусство, вобрав в себя проявления новейших технологий, изменились формы его демонстрации. Изменилась и литература.
Современная литература существует в различных формах. Это и традиционные печатные издания, и электронные библиотеки, и аудиокниги. Что же касается стилей, жанров и направлений, то, как об этом уже было сказано выше, они постоянно подвергаются изменениям и модификациям, стирая привычные классификационные рамки.
Появление и распространение интернета дало возможность авторам выкладывать свои произведения в открытый доступ, носящий массовый характер. Для этого практически не требуется ни финансовых затрат, ни специальных знаний. За короткое время интернет-пространство наполнилось, помимо всего прочего, огромным количеством всевозможных произведений искусства, часть которых такими назвать крайне сложно. Не подлежит сомнению, что никакие авангардные поиски, никакое личностное видение не способно оправдать безвкусицу, бескультурье, низкопробность, эксплуатацию низменных чувств в творческой сфере. Порой, к сожалению, очень сложно провести грань между творческим кичем и завуалированным хамством, стилизацией под примитивизм тех или иных форм и отсутствием форм как таковых, сознательной культурной провокацией и элементарным бескультурьем. Тем не менее, все проблемные моменты современной культуры, а с ними, безусловно, и все ее положительные составляющие более или менее органично вошли в интернет-пространство.
Если ранее общение в виртуальном пространстве не давало возможности личного, непосредственного контакта, то сегодняшние технологии, уже весьма распространенные и не такие дорогостоящие, как в период их возникновения, дают возможность и голосового, и визуального общения. Интернет перестал быть безликим. Во многих точках земли установлены вэб-камеры, позволяющие наблюдать события, удаленные от наблюдателя на тысячи километров. Соответственно, таким же образом можно демонстрировать и себя, свою жизнь, а, значит, и свои творческие проявления – например, исполнение стихов. Казалось бы, утрачивается сама потребность в непосредственном выходе на сцену перед реальными зрителями.
Парадоксально, но, на наш взгляд, именно развитие коммуникационных систем усиливает потребность в живом общении. Психология человека требует непосредственного участия, душевного тепла, человеческих чувств, а все это не подлежит никакой трансляции техническими средствами. Что же касается представителей творческих профессий, то для них особенно важен эмоциональный обмен, независимо от того, осознают они это или нет (если, конечно, их творчество не носит абсолютно умозрительный характер). Общение же в виртуальном пространстве лишает всего этого.
Итак, у человека, существует потребность в живом общении. Это не отменяет возможности параллельного общения в реальном и виртуальном мирах. Для творческого же человека общение – это и источник творчества, и способ самореализации, и новая информация, и много чего еще. Наконец, авторы в подавляющем большинстве испытывают потребность в демонстрации своего творчества окружающим.
Поэт выходит «в люди» и показывает им свое творчество, то есть читает свои стихи непосредственному слушателю, стремясь при этом еще и к личностному общению.
Зная или догадываясь о потребностях творческой личности, слушатель, также испытывая психологическую потребность в общении, проявляет свое отношение к стихам, к поэзии в целом, к личности конкретного автора. Общение создает определенное культурное пространство, обусловленное множеством факторов – и традицией, и исторической эпохой, и вкусами участников процесса общения, и их личностными характеристиками.
Мастерство автора оценивается и признается читателем. Автор, соответственно, может либо потакать вкусу читателя, либо пытаться навязать ему свои вкусы, либо искать золотую середину, что, разумеется, всегда тяжелее всего. Возможен и вариант замыкания в себе, однако анализ такого вида творчества по понятным причинам не поддается какому-либо серьезному изучению.
В начале двадцатого века в Гамбурге при закрытых дверях проходили состязания борцов, выступавших на цирковых аренах. Разумеется, цирковые выступления, основанные в значительной мере на зрелищности, носили шарактер шоу, далеко не всегда отображавшие уровень подлинного мастерства борцов. Кроме того, уже существовало понятие договорных выступлений, вытекавших из наличия тотализатора. Борцам же, разумеется, требовалось знание о подлинной расстановке сил, да и мастерство борьбы крайне сложно оттачивать в шоу-программах. Поединки за закрытыми дверями давали возможность определиться с тем, кто есть кто на самом деле, без ущерба для своей цирковой деятельности. Именно оттуда происходит термин «гамбургский счет», означающий реальную расстановку сил.
Поэты могут читать свои стихи друг другу, и проявления корпоративной этики не всегда позволят дать подлинную объективную оценку. Поэты могут принимать участие в официальных выступлениях, получая в ответ такие же официальные аплодисменты. Поэты могут корректировать проявления своего творчества в редакциях и издательствах, учитывая рыночный спрос и культурные вкусы общества. Во всех этих и во множестве других проявлений поэт не получает адекватную оценку своего творчества. Поэтам также нужен свой «гамбургский счет».
Аналог соревнования борцов позволяет предположить, что для определения собственного «гамбургского счета» поэты должны читать свои стихи друг другу, как борцы – друг с другом бороться. Однако сфера искусства обладает рядом специфических особенностей, в рамках которых оценочные категории обретают сугубо субъективный анализ. С борцами проще. Положил на лопатки – победил. Данное действие можно увидеть и зафиксировать. Оно не поддается двузначной трактовке, с трудом подлежит оспариванию. Личностные симпатии и антипатии членов жюри, судей не позволят признать или не признать достоверный факт – либо положил на лопатки, либо не сделал этого. Эмоциональная составляющая также не играет никакой роли в оценке.
Возможность констатации объективного факта в искусстве возможна лишь в его описательной части – например, художник использовал такую-то цветовую гамму, музыкант играет в такой-то тональности. Что касается категорий оценочных, то здесь мы сталкиваемся со значительными трудностями.