О, слёзы на глазах,
Плач гнева и любви!
О, Чехия в слезах!
Испания в крови!
Трагедийное начало достигло своего апогея в этом стихотворении 1939 года. Мироощущение человека конца 30х годов не желающего утешать себя иллюзиями и отворачиваться от кошмара, разраставшегося на глазах, выражено здесь с мощью последнего противостояния.
Зрелая Цветаева – это пульсирующий, внезапно обрывающийся ритм, отрывистые фразы, буквально телеграфная лаконичность, отказ от традиционной ритмомелодики. «Я не верю стихам, которые льются, - писала поэт, - Рвутся – да!». Выбор такой поэтической формы обусловлен глубокими переживаниями, тревогой, переполнявшими её душу.
Звуковые повторы, неожиданная рифма, порой неточная, способствуют передаче эмоциональной информации.
…Отказываюсь – быть.
В Бедламе нелюдей
Отказываюсь - жить.
С волками площадей
Отказываюсь – выть.
С акулами равнин
Отказываюсь плыть –
Вниз – по теченью спин.
Не надо мне ни дыр
Ушных, ни вещих глаз.
На твой безумный мир
Ответ одни – отказ.
Если бы судьба Цветаевой сложилась иначе, какого замечательного поэта-бойца имела бы в своих рядах советская литература в годы Великой Отечественной Войны.
9. Отношение к поэтам-современникам
Ахматова и Цветаева входили в поэзию в ту пору, которая известна теперь как серебряный век в истории русского искусства. Завершалась блестящая эпоха символизма, представленная именами К. Бальмонта, В. Брюсова, И. Анненского, А. Белого, В. Иванова и др. В русской поэзии появлялись новые течения: акмеизм (во главе с Н. Гумилевым), футуризм, ярким представителем которого был В. Маяковский.
Среди своих современников они выбирали себе в кумиры одних и тех же поэтов, у обеих был поэтический роман с Александром Блоком. Никого из поэтов своего времени они не ставили так высоко. Он был для них олицетворением совести эпохи. Стихи, посвященные Блоку, - вершина в поэтическом наследии и Марины Цветаевой и Анны Ахматовой.
Имя твоё, - ах, нельзя! –
Имя твоё – поцелуй в глаза,
В нежную стужу недвижных век.
Имя твоё – поцелуй в снег.
Ключевой, ледяной, голубой глоток.
С именем твоим – сон глубок.
«1. из «Стихов к Блоку» М.Цветаева
Несмотря на расхождения в политических пристрастиях, обе отдавали должное новаторским поискам и лирическому дару Владимира Маяковского.
И та и другая высоко ценили его. Обеим оказались близкими и патетика любовного чувства, и напряженный гиперболизм громко заявляющей о себе страсти, и одновременно высокий и низкий язык.
Превыше крестов и труб,
Крещенный в огне и дыме,
Архангел - тяжелоступ –
Здорово в веках, Владимир!
«Маяковскому» М.Цветаева
Как в стихах твоих крепчали звуки,
Новые родились голоса…
Не ленились молодые руки,
Грозные ты возводил леса.
Всё, чего касался ты, казалось
Не таким, как было до сих пор,
То, что разрушал ты, - разрушалось,
В каждом слове бился приговор.
«Маяковский в 1913 году» А.Ахматова
Относясь скептически к поэтическим опытам юного Сергея Есенина, после его трагической гибели, оценили по достоинству его вклад в русскую поэзию.
...И не жалость – мало жил,
И не горечь – мало дал, -
Много жил – кто в наши жил
Дни, всё дал – кто песню дал.
«Памяти Сергея Есенина» М. Цветаева
Многое было им близко в творчестве Осипа Мандельштама и Бориса Пастернака:
Он награжден каким-то вечным детством,
Той щедростью и зоркостью светил,
И вся земля была его наследством,
А он ее со всеми разделил.
«Борис Пастернак (ПОЭТ)» А.Ахматова
Ахматова считала, что главная заслуга поэтов серебряного века перед Россией заключается в том, что они возродили у русского читателя любовь к поэзии. Огромный читательский интерес к творчеству М.И. Цветаевой и А.А.Ахматовой и сегодня подтверждает правоту её слов.
10. Образы А.А.Ахматовой и М.И. Цветаевой в искусстве
Анну Ахматову рисовали многие знаменитые художники. В их числе: Амедео Модильяни (1911), Натан Альтман (1914), Юрий Анненков (1921), Лев Бруни (1922), Николай Тырса (1927), Георгий Верейский (1929), Мартирос Сарьян (1946), Михаил Лянглебен (1964), К. Петров-Водкин и др.
Наиболее выразителен портрет Альтмана. Анна Ахматова изображена в платье интенсивно-синего цвета, контрастирующем с ярко-желтой шалью и как бы обрамлена зелеными кристаллами пейзажа, причем угловатость ее фигуры соответствует гранениям пейзажного фона и уравновешивает их.
Несмотря на оттенок салонности, присущий этому полотну, перед нами – подлинный портрет Ахматовой, и в какой – то мере – той эпохи. В нем прочитываются духовная глубина, спокойная сила, тревожное предчувствие драматических событий и противостояние судьбе.
Известны также барельеф, бюст и статуэтка Анны Ахматовой работы скульптора Натальи Данько.
На стихи А.А.Ахматовой «Сероглазый Король» А. Вертинский написал песню. Сама Анна Андреевна эту балладу не любила.
На тему поэмы «Реквием» композитор Э. Раздолина сочинила музыку.
Анна Ахматова оставляет завещание в поэме «Реквием»:
А если когда-нибудь в этой стране
Воздвигнуть задумают памятник мне,
Согласье на это даю торжество,
Но только с условьем – не ставить его
Ни около моря, где я родилась:
Последняя с морем разорвана связь
Ни в царском саду у заветного пня,
Где тень безутешная ищем меня,
А здесь, где стояла я триста часов
И где для меня не открыли засов.
За тем, что в смерти блаженной боюсь
Забыть громыхание черных марусь,
Забыть, как постылая хлопала дверь,
И выла старуха, как раненый зверь.
И пусть с неподвижных и бронзовых век,
Как слезы, струится подтаявший снег.
И голубь тюремный пусть гулит вдали,
И тихо идут по Неве корабли.
Памятник Анне Ахматовой появился в Санкт - Петербурге на набережной Робеспьера спустя 40 лет после кончины русской поэтессы. По замыслу скульптора Галины Додоновой, героиня Серебряного века смотрит через Неву на печально знаменитую тюрьму "Кресты".
Официальное открытие памятника состоялось 18 декабря 2006 года.
Трехметровая скульптура, созданная архитектором Владимиром Реппо и скульптором Галиной Додоновой, расположилась на постаменте из темно-красного гранита.
Как рассказала скульптор Галина Додонова, место для установки монумента указала сама Ахматова: в поэме "Реквием" она просит поставить ей памятник "здесь, где стояла я триста часов, и где для меня не открыли засов". В годы сталинских репрессий поэт много времени провела в тюремных очередях, чтобы оставить передачу находившемуся под следствием сыну Льву Гумилеву.
"Внутреннее, скрытое от посторонних глаз страдание я пыталась выразить в ее хрупкой и тонкой фигуре, в напряженном повороте головы - она оглядывается на "Кресты", - так описала свой замысел автор памятника.
Музыкальность М. Цветаевой, передавшаяся ей от матери, самым непосредственным образом отразилась в ее стихах. И. Бродский в одной из своих статей говорил о «фортепианном» характере ее произведений, хотя сама она предпочитала говорить о виолончели, потому что ценила в этом инструменте сочетание музыки с теплотой человеческого голоса.
На ее стихи писали музыку многие композиторы, в том числе и Дмитрий Шостакович.
В 1935 году в Париже композитор Ф. Гарман написал музыку на стихи «Стихи растут, как звезды и как розы…».
Особенно часто обращаются к стихам Цветаевой современные композиторы: А. Петров («Генералам двенадцатого года», «Под лаской плюшевого пледа…»), М. Таривердиев («Хочу у зеркала, где муть…», «Мне нравится, что вы больны не мной»), И. Крутой («Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес…») и др.
Заключение
В заключение можно сказать, что в образах двух, несомненно, великих поэтов Ахматовой и Цветаевой есть много общего. Они полностью посвятили свою жизнь творчеству, даря нам свой неиссякаемый талант. Они хорошо известны и любимы русскими людьми, и людьми во всем мире. Их имена очень часто стоят рядом. Издаются их совместные сборники. Когда говорят об одной из них, обязательно упоминают вторую.
Но при этом каждая из них – это отдельный поэтический мир, жизненный путь…
1) Внешний облик:
Ахматова была пленительной звездой петербургских салонов. Поэтический дар сочетался у нее с красотой. Выдающиеся художники писали ее портреты, знаменитые поэты посвящали ей стихи, ее произведения были положены на музыку. Трудно найти другой пример такой ошеломительной и ослепительной славы. Внешне Ахматова была гармонией, она всегда держала себя как неприступная и гордая царица, которая всегда знала себе цену.