Во-вторых, величина страны. Россия (равно как, кстати, и Украина) значительно превосходит по своим масштабам страны традиционной или вновь обретенной парламентской демократии. Отсюда и потребность в более сильной центральной власти, выступающей в роли эффективного управленца, архитектора, а то и ловкого манипулятора. Это может не нравиться, но это реальность, с которой нельзя не считаться.
В-третьих, отсутствие традиции демократии и компромисса внутри элит. У стран Восточной Европы в их сравнительно недавней истории был демократический опыт, хотя бы и недолговременный, и осложнявшийся авторитарными тенденциями. Кроме того, и в послевоенный период ситуация в них отличалась от советской. В Польше, например, и при коммунистах существовала маленькая католическая фракция в Сейме, в СССР верующий депутат был просто невозможен. Тотальное обобществление советской экономики разительно не совпадало с ростками рыночных отношений, сохранявшихся в венгерской экономике. Российские элиты до сих пор не прошли адаптации к условиям жизни в Европе. А провести такую адаптацию может только опять-таки сильная власть, которая по старой российской традиции является единственным европейцем в стране, имеющим рычаги для реализации реформ.
В-четвертых, российское общество не было объединено национальной идеей, при этом гармонирующей с идеей европейской идентичности и солидарности. Именно эта идея, практическое воплощение которой состояло в неудержимом стремлении в НАТО и ЕЭС, сплачивала и сплачивает до сих пор элиты государств бывшего Варшавского договора и Балтийских стран. Поэтому в Европе переход к демократии и рыночной экономике на основе европейских стандартов прошел быстро в условиях парламентской демократии. В России же, где большинство депутатов выступает за сохранение смертной казни, а две три населения далеко не прочь пересмотреть итоги приватизации, парламентская республика объективно бы сдерживала или даже свертывала реформаторский процесс.
В-пятых, в России и на Украине существуют сильные нереформированные, ретроградные коммунистические партии, способные привлечь на свою сторону до трети электората. К чему в этой ситуации может привести парламентская республика, показывает пример Молдавии, в которой именно резкое усиление роли парламента в ущерб президенту способствовало безоговорочной политической победе коммунистов. Пока КПРФ не сменила имя и не подала заявку в Социнтерн, риск коммунистического реванша в результате перехода к парламентской республике слишком велик.
Реформаторский потенциал президентской республики очевиден как на примере "бури и натиска" первых ельцинских лет, так и проектов судебной, налоговой и прочих реформ, которые инициированы именно президентской властью. Но возникает вопрос: не может ли президентская республика привести к росту авторитарных тенденций, а то и, в конце концов, к тоталитарному реваншу?
Не исключая возможности локальных полицейски-авторитарных всплесков, все же можно сказать, что принципиальное перерождение российской президентской республики в диктатуру все же невозможно. И дело не в личных качествах конкретных правителей. Тоталитаризм, "звездными годами" которого стали 1920-30-е, скомпрометировал себя уже несколько десятков лет назад, утратив жизненную силу и массовую привлекательность (отдельные группы адептов не в счет). Разница состояла только в том, что его фашистская форма погибла быстро и насильственно, а коммунистическая умирала долго, то безуспешно пытаясь обновиться, то, напротив, закручивая гайки.
Что касается авторитаризма, то он несовместим с магистральными тенденциями развития современного общества. Глобализация, индивидуализм, информационное общество - все это не стыкуется с авторитарным строем, который апеллирует к коллективистским началам. Традиционные формы коллективизма (от общин до колхозов) к новому тысячелетию себя практически изжили. Так что и возможности для существования авторитарной модели резко сокращаются. Либо попытка ее реализации будет краткосрочной и неудачной, либо ее пределом станет белорусский "полуавторитаризм", при котором, несмотря на "феномен батьки Лукашенко", продолжают функционировать (хотя с существенными ограничениями или в "выхолощенном" варианте) демократические институты - парламент, политические партии, свободные профсоюзы. "Полуавторитаризм" имеет шансы на выживание в обозримом будущем, но не более того - в исторической перспективе он является таким же тупиком, как и авторитаризм в его "чистой" форме.
Поэтому российская президентская республика имеет преимущественные шансы на то, чтобы развиваться, в целом, в демократическом русле. Другое дело, что она еще долго не будет соответствовать строгому европейскому стандарту демократии, подвергаясь критики Европы то за Чечню, то за проблемы со СМИ. Однако это болезни переходного периода, а не симптомы угрозы глобального реванша.
Так, председатель Комитета СФ по аграрно-продовольственной политике Иван Стариков так прокомментировал принятие в пленарном заседании закона "Об основных гарантиях избирательных прав граждан...":
Трудно переоценить его значение. Он закладывает базовые принципы построения политической системы на всей территории страны, в каждом регионе, что коренным образом изменит систему региональных выборов, которая со всеми ее недостатками прижилась и процветает сегодня в субъектах РФ. Естественно, что у такого документа было достаточно противников, представляющих региональное лобби. В какой-то мере для меня было даже сюрпризом, что члены Совета Федерации все-таки одобрили этот закон, правда, с небольшим перевесом. Это большая удача, с моей точки зрения[17].
Обратимся к реальной картине, которую можно наблюдать в регионах. Приходят "кандидаты сотоварищи", обещают золотые горы, порешают затем личные дела и уходят в тень. На следующих выборах появится другой подобный "лидер" и начнет в очередной раз дурачить избирателей какой-нибудь приманкой - "социальным кодексом" или прибавками к пенсиям. Если в регионах будут проходить выборы по партийным спискам, ситуация изменится. В случае если политические силы, которые провели своих депутатов в законодательный орган власти, нарушат свои обещания и обязательства, то их "политическая биография" на этом будет раз и навсегда завершена.
Вторая задача, которую должен решить новый закон, - структурирование политической системы в субъектах Федерации. В России произошла довольно странная поляризация. На одной половине общеполитического поля укрепилась, и достаточно прочно, надо признать, коммунистическая партия. Я с уважением отношусь к гражданам, поддерживающим КПРФ и ее идеологию. Я придерживаюсь иных политических взглядов, но прекрасно понимаю тех, кто в силу жизненных проблем в постперестроечный период или иных причин с ностальгией вспоминает времена СССР и голосует за коммунистов. Коммунистический электорат будет стабилен до тех пор, пока в стране не начнется ощутимого роста материального благосостояния населения.
Кого поддерживают остальные избиратели, что происходит на "другой половине поля"? Это трудно сказать с определенностью, так как другие политические партии и движения размыты. У большинства из них, кроме СПС, нет ярко выраженной идеологии. Не только избиратель, но и искушенный политолог не сразу способен разобраться в том, чем партии различаются и что по сути предлагают гражданам России.
Одобренный Советом Федерации закон - документ, определяющий будущее построение политической структуры в России. Не в Москве, и не из Москвы, а по всей России. Мое личное убеждение: мы неуклонно движемся и когда-нибудь придем к парламентской республике. Правительство будет формироваться из числа представителей победившей на парламентских выборах партии или создаваться на коалиционной основе. Победившая партия будет нести ответственность за ситуацию в стране, за проводимый курс. Пусть это дело будущего, но с принятием закона был "О гарантиях..." сделан первый и уверенный шаг.
На основании проведенного исследования можно сделать выводы.
Следовательно, форма правления – это особая организация верховной государственной власти и порядок ее образования. Характер формы правления в конечном счете зависит от типа общества. В обществах, не связанных экономическими узами обмена и вынужденных объединяться посредством централизованной государственной власти, естественной формой правления представляется монархия.
В последние годы процесс “республиканизации” заметно замедлился. Государства, имеющие монархов, не спешат расставаться со своими традициями и институтами. Наоборот, во многих регионах мира, где давно уже утвердились республики усиливается ностальгия по монархической системе. Многие люди связывают с ней ту стабильность и преемственность политической власти, которой так не хватает многим молодым демократиям. Сказанное касается таких стран как Румыния, Болгария, а в какой то степени и России.
Существует мнение, что в настоящее время в нашей стране может быть более приемлемо правление монарха и в нем есть что то рациональное. За последние годы при правлении президента в России произошел сильный упадок экономики, практически полностью были парализованы промышленность, сельское хозяйство и многие другие отрасли. Процветает бандитизм, все чаще встречаются коррумпированные власть и правоохранительные органы. Постоянно идет борьба за высшие должности. В такой обстановке страна развиваться и прогрессировать не может.