Люди придумали его для своего блага, подобно тому, как они придумали несгораемые кассы. Лучший способ построения науки о государстве - рассмотрение его как искусственной, чрезвычайно сложной машины, приспособленной к определенной цели". XIX в. является выразителем нового миросозерцания, которое, в противоположность субъективному рационализму XVIII в., может быть названо объективным историзмом. Первая философская система, в которую вылилось новое, объективно-историческое настроение европейской мысли, принадлежит германскому философу Шеллингу. Философия Шеллинга впервые явилась выразительницей тех идей, которые впоследствии легли в основание двух параллельных и в значительной степени, тождественных теорий, явившихся на смену отжившим теориям естественного права: исторической теории права и органической теории государства. Принципом Шеллинговой философии является объективный разум, абсолютное начало, объемлющее две абсолютных потенции - реальное и идеальное, природу и дух. Дух - незримая природа; природа - зримый дух. Отсюда "абсолютное тождество природы и духа". Абсолютно-идеальное и абсолютно-реальное отнюдь не противоположны друг другу; наоборот, они тождественны для абсолютного познания. Абсолютное проявляется, как единое и неизменное, в двойственной форме - в природе и в истории. История есть идеальное выражение того же начала, реальным выражением которого является природа.
История, как и природа, есть постепенно совершающееся раскрытие абсолютного. Поэтому история, как и природа, подчиняется необходимым и неизменным законам развития. Над свободным произволом человека, господствующим в истории ("Die Willkühr ist die Göttin der Geschichte"), господствует, как Мойра над богами греков, высшая объективная необходимость. История отнюдь не является продуктом страстей и желаний человека; она - "великое отражение всемирного духа, вечная поэма божественного разума". Государство, совершеннейший мир истории, является в то же время идеальной природой, живой частью или организмом абсолютного. Оно зарождается, укореняется, пускает ростки, цветет и увядает, как растение. Основной недостаток предшествовавших теорий, по мнению Шеллинга, заключается в их стремлении придумать устройство такого государства, которое осуществляло бы определенную цель. В чем именно усматривается такая цель - во всеобщем ли благополучии, в удовлетворении ли социального инстинкта, в мирном ли сожительстве свободных существ - в данном отношении безразлично: во всяком случае, государство рассматривается при этом как средство, как нечто условное и зависимое. Между тем, всякая истинная конструкция государства, по природе своей, должна быть абсолютной; она должна быть конструкцией абсолютного организма в форме государства.
Основной характер исторического процесса - гармония необходимости и свободы: необходимое должно быть свободным, свободное - необходимым. Внешним организмом этой гармонии является государство; другими словами, государство - объективный организм свободы. Такова Органическая теория Шеллинга. Теория эта, перешедшая в философскую систему Краузе, развитая и популяризованная Аренском, доселе оказывает глубокое влияние на публицистическую литературу Германии. Наиболее замечательными из современных представителей Органической теории государства является знаменитый германист Отто Гирке и ближайшие его ученик и последователь, Гуго Прейсс. В отношении к Органической теории тенденция к односторонним увлечениям и преувеличениям, свойственная всякой новой идее, в значительной степени была усилена романтико-мистическим характером философии Шеллинга и, кроме того, отождествлением природы и духа, составляющим ее отличительную черту. Поэтому уже у ближайших последователей философа Органическая теория выходит далеко за пределы, в которые она включена была своим творцом. С этой точки зрения наиболее замечательно антропоморфическое учение о государстве братьев Ромеров, а также единомышленника их, Блунчли, усматривающих в макрокосме государства отражение микрокосма человека. В своем учении о политических партиях (1846) Ромер доказывает соответствие их различным возрастам человека, радикальной партии - детскому возрасту, либеральной - юношеству, консервативной - зрелому, абсолютистской - старческому. Гораздо дальше идет Блунчли в своих "Исследованиях о государстве и церкви". В первом из них, озаглавленном: "L'état est l'homme", Блунчли проводит мысль, что организм государства - не что иное, как отпечаток (das Abbild) человеческого организма и, в особенности, мужского, так как бесполый человек немыслим. В шестом и наиболее важном исследовании, озаглавленном: "XVI основных органов человеческого тела", курьезная параллель между государством и мужчиной проводится до мельчайших подробностей: внутреннее управление сравнивается с памятью, народное просвещение - со зрением, город - с грудью, деревня - с чувством сентиментальности, уголовное правосудие - с пупком, международное управление - с половым инстинктом, и т. д. Полная несостоятельность подобных антропоморфических теорий вполне очевидна. Необходимо, однако, заметить, что фан-Крикен, безусловно, не прав, усматривая в теории Блунчли последнее слово Органической теории (Höhepunkt der organischen Theorie).
Материалистические, а тем более антропоморфические представления отнюдь не составляют сущности Органической теории, в истинном смысле этого слова. Наоборот, со времени Аренса Органическая теория резко противополагает государство, как духовный организм, естественным организмам природы (В своей "Энциклопедии" Аренс, возражая Шеллингу, восстает против отождествления природы с духом, а, следовательно, и против материальной концепции духовных организмов, государства и права). Государство, как организм, должно иметь признаки, характеризующие родовое понятие организма вообще, а отнюдь не видовое понятие человеческого организма. По учению Органической школы, организм, в противоположность механизму, обязан своим происхождением не сознательной человеческой воле, направленной к его созданию, а бессознательным силам природы, возвышающимся над человеческой волей. В самом себе, а не вне себя организм находит основание и причину своего бытия; все внешнее является, в лучшем случае, условием, но отнюдь не причиной его возникновения. Происхождение организма также необъяснимо, как происхождение материи вообще. Организм обладает внутренней, самопроизвольной силой естественно-необходимого развития; он развивается изнутри, а не извне. Нормальные функции организма обусловлены функциями его органов; функция каждого из органов, в свою очередь, обусловлена как соединением органов в одно целое, так и нормальными функциями остальных органов. Все указанные признаки, характеризующие понятие организма, присущи государству. Государство - не изобретение, не выдумка человека, а "фазис естественно-необходимого развития человечества". Государство - живое единство, отличное от суммы образующих его частей. Оно обладает самостоятельной внутренней силой развития; другими словами, его развитие покоится на собственной и взаимодействующей силе его частей и, следовательно, не вызывается, как действие механизма, толчком извне. Наконец, в государстве, как и в других организмах, мы наблюдаем, целесообразность частей в их отношении к целому - целесообразность, которая, однако, не есть результат человеческого расчета и хотения. Вывод отсюда ясен: государство - организм. Переходя к критической оценке Органической теории, рассмотрим сначала значение ее с точки зрения общего учения о государстве, а затем с точки зрения государственного права.
1. С первой из указанных точек зрения Органическая теория важна, прежде всего, отрицательной стороной своего учения: она важна тем, что решительным образом опровергает механические воззрения на государство, как на продукт человеческой воли, и не менее решительно подчеркивает историческую необходимость возникновения государства и историческую закономерность его развития. Наоборот, Органическая теория не дает и не может дать положительного знания природы государства. С точки зрения Органической теории, роль человека при возникновении государства, в лучшем случае, сводится к роли повивальной бабки: человек "принимает" государство у природы. Раз возникнув, государство, подобно дереву, развивается и растет, "пока люди спят".
В действительности, однако, далеко не всегда можно говорить об органическом происхождении и органической природе институтов государственной жизни; даже те институты, которые имеют, до известной степени, органический характер, существенно отличны от органических продуктов природы. В самом деле, только часть социальных явлений (значительная - в средневековом, незначительная - в современном государстве) является непредвиденным, "органическим" результатом исторического развития народа; другая, более значительная часть, путем договоров, законов и других правообразующих актов создается людьми, по определенному плану и с определенной целью. Говорить об Органическом происхождении таких явлений вряд ли возможно.
Естественные организмы возникают исключительно благодаря той или иной комбинации естественных сил; наоборот, социальные организмы всегда и везде являются результатом определенной потребности мыслящих, чувствующих, действующих людей. Если и можно говорить об Органическом происхождении некоторых социальных институтов, то исключительно в том смысле, что институты эти - в противоположность остальным, непосредственно создаваемым общей волей, т. е. волей, направленной к общей цели - являются непредвиденным, непреднамеренным результатом индивидуальных стремлений, направленных к осуществлению индивидуальных целей. Между "органическим" происхождением естественных и социальных образований существует такое же глубокое, принципиальное различие, как и между механической силой природы и человеческой волей. Итак, Органическая теория к большей части социальных явлений неприменима вовсе; даже там, где она применима, она чрезвычайно поверхностна и близорука. Понимания сокровенной природы государства она ни в каком случае не дает.