В юридической литерату на сегодняшний день также отсутствует единое понимание и толкование определения преступления против правосудия. Как считает А.П. Кузнецов, исходя из структуры УК РФ и законодательной логики размещения в нем норм об ответственности за совершение преступлений против правосудия, «преступление против правосудия - это запрещенные уголовным законодательством умышленные общественно-опасные противоправные деяния (действие или бездействие), посягающие на общественное отношение в сфере отправления правосудия, совершаемые должностными лицами, указанных органов и иными лицами, призванными обеспечивать или содействовать реализации задач и целей этой деятельности».
Мы считаем, что данное определение в наибольшей степени отражает сущность преступления против правосудия.
Различными учеными учеными предлагаются многообразные основания для классификации преступлений против правосудия.
Так, например, Любанова Л.В. предлагает преступления, нарушающие общественные отношения, обеспечивающие выполнение конкретных задач, стоящих перед правосудием, разделить на две группы:
1) посягательства на общественные отношения, обеспечивающие развитие процессуальной деятельности в соответствии с задачами правосудия (ст.ст.299-305, 307, 308 и 316 УК РФ);
2) посягательства на общественные отношения, обеспечивающие исполнение процессуальных актов в соответствии с задачами правосудия (посягательства, нарушающие общественные отношения, обеспечивающие обязательность процессуальных актов) (ст.312-315 УК РФ).
Автор считает, что дальнейшее деление составов преступлений каждой из указанных подгрупп, как представляется, следует производить, принимая во внимание конкретное содержание и тип тех задач, выполнение которых затрудняется соответствующим преступным деянием[9].
На наш взгляд, такой подход не способствует полноценному рассмотрению данной проблемы.
Довольно аргументированно мнение М.Н. Голоднюк, где классификация преступлений против правосудия производится по их непосредственному объекту. Автор считает, что такое подразделение в наибольшей степени отражает те общественные отношения, которым определенные группы данных преступлений причиняют вред. Итак преступления против правосудия она дифференцирует следующим образом:
1. Преступления, посягающие на жизнь, здоровье, честь и достоинство лиц, осуществляющих правосудие (ст. ст. 295, 296, 297, 298 УК РФ).
2. Преступления, препятствующие исполнению работниками правоохранительных органов их обязанностей по осуществлению целей и задач правосудия (ст. 294, ч. 1 ст. ст. 303, 304, 306, 307, 308, 309, 310, 311, 316 УК РФ).
3. Преступления, совершаемые в процессе отправления правосудия должностными лицами (судьей, прокурором, лицом, производящим дознание и предварительное следствие), (ст. ст. 299, 300, 301, 302, ч. 2 и ч. 3 ст. ст. 303, 305 УК РФ).
4. Преступления, препятствующие исполнению наказания или возмещению вреда, причиненного преступлением (ст. ст. 312, 313, 314, 315 УК РФ)[10]. И мы склонны поддержать такую точку зрения, поскольку она в наибольшей степени отражает природу преступлений против правосудия.
Ученый А.И. Чучаев, классифицитрует преступления против правосудия, опираясь на непосредственный объект. Поэтому все преступления против правосудия он подразделяет на пять групп (видов):
- преступления, посягающие на отношения по реализации конституционных принципов правосудия (ст. ст. 299 - 301, 305 УК РФ);
- преступления, посягающие на деятельность органов правосудия в соответствие с его целями и задачами (ст. ст. 294 - 298, 311 УК РФ);
- преступления, нарушающие процессуальный порядок получения доказывания по делу (ст. ст. 302 - 304, 306, 309 УК РФ);
- преступления, посягающие на деятельность органов правосудия по своевременному причинению и раскрытию преступлений (ст. ст. 310, 316 УК РФ);
- преступления, посягающие на отношения по реализации судебного акта (ст. ст. 312 - 315 УК РФ)[11]. Мы считаем это не совсем точным, однако такая точка зрения не лишена здравого смысла.
В некоторой степени есть рациональное зерно и в классификации А.С. Горелика, которая базируется на конкретных видах отношений, которые составляют нормальную работу органов правосудия. Автор предлагает довольно непростую систему классификации:
1) преступления в сфере обеспечения независимости судей и защиты их личной безопасности, чести и достоинства (ст. ст. 294, 295, 296, 297, 298, 311 УК РФ);
2) преступления в сфере правильного отправления правосудия должностными лицами органов правосудия (ст. ст. 299, 300, 301, 302, 303, 305 УК РФ);
3) преступления в сфере выполнения гражданами обязанностей содействовать или не препятствовать осуществлению правосудия (ст. ст. 304, 306, 307, 308, 309, 310, 316 УК РФ);
4) преступления в сфере исполнения приговоров, решений и других актов органов правосудия (ст. ст. 312, 313, 314, 315 УК РФ)[12].
Существуют также иные мнения, например В.П. Малков полагает, что все преступления против правосудия необходимо объединять по сходству признаков объективной стороны:
1) преступления, посягающие на самостоятельность судебной власти, ее авторитет и безопасность деятельности судей и иных лиц, содействующих осуществлению правосудия (ст. ст. 294-298 УК РФ);
2) преступления против правосудия, совершаемые судьями и иными должностными лицами органов предварительного расследования и сторонами по гражданскому (арбитражному) делу (ст. ст. 299 - 305 УК РФ);
3) преступления, посягающие на установленный Конституцией и процессуальным законом порядок получения, использования и сохранения доказательственной информации (ст. ст. 306 - 310 УК РФ);
4) преступления, посягающие на установленный законом порядок исполнения, вступивших в законную силу, приговоров, решений судов и иных судебных актов (ст. ст. 311 - 315 УК РФ)[13] (24).
Однако даже сам автор говорит о том, что обозначенная им классификация преступлений, во многом носит условный характер, и необходима лишь для более логичного изложения материалов по теме "Преступления против правосудия".
Есть еще одна довольно оригинальная точка зрения, основанная на подследственности согласно ст. 151 УПК РФ. А.П. Кузнецов и С.В. Изосимов производят классифицию деяний главы 31 УК РФ "Преступления против правосудия" следующим образом:
1) преступления, по которым проводится дознание дознавателями органов службы судебных приставов Министерства юстиции РФ (ч.1 ст. 294 УК; ст. 297 УК; ч. 1 ст. 311 УК; ст. 312 УК; ст. 315 УК);
2) преступления, по которым проводится предварительное расследование следователями прокуратуры (ч. 2 и ч. 3 ст. 294 УК; ст. 295 УК; ст. 296 УК; ст. 298-305 УК).
3) преступления, по которым проводится предварительное расследование следователями органов внутренних дел (ст. 303 УК; ч. 2 ст. 313 УК);
4) преступления, по которым предварительное расследование может проводиться следователями органа, выявившего данные преступления (ст. 308 УК; ст. 310 УК);
5) преступления, предварительное следствие, по которым производится следователями того органа, к чьей подследственности относится преступление, в связи с которым возбуждено соответствующее уголовное дело (ст. 306-310 УК, ч.2 ст. 311 УК, ст. 316 УК)[14]. На наш взгляд, две последние классификации, безусловно имеют право на жизнь, однако назвать их полными не представляется возможным.
В юридической науке существует также мнение о том, что преступления против правосудия классифицировать также можно и по признакам субъекта. Сделать это по данному признаку предлагается путем подразделения на две[15], три[16], четыре[17]или пять групп[18]. Конечно данный вопрос не остался без внимания у современных ученых-юристов[19]. Однако отдельные из них придерживаются мнения о том, что все указанные преступления отнесены законом к числу преступлений против правосудия и это не способствует эффективному применению этих норм. Причина, по мнению таких авторов, кроется в неадекватном отражении в уголовном законе объективно существующих правовых отношений, в несогласованности уголовного законодательства и законодательства об исполнительном производстве. Как известно, реально существующие общественные отношения «направляют нормативные решения... в силу того, что законодатель, осуществляя правовое регулирование, вынужден учитывать специфическую природу отношений, подлежащих урегулированию, характерные свойства и особенности объектов этих отношений и участвующих в них субъектов»[20]. В противном случае законодательное решение не может быть ни справедливым, ни эффективным.
С позиции этой точки зрения правильное понимание объекта посягательства, тех общественных отношений, которые действительно требуют уголовно-правовой охраны, является необходимым условием правильного законодательного решения в части определения существенных признаков преступления, которые и образуют его состав. Кроме того, то или иное понимание объекта преступления определяет толкование уголовного закона. Поэтому уяснение объекта преступлений, связанных с воспрепятствованием исполнительному производству, необходимо как для законодателя, так и для правоприменителя. В тоже время, не менее важную проблему составляет и выявление предмета данных преступлений – то есть непосредственно того, на что направлено уголовное посягательство.
В связи с этим считается, что связь правосудия с исполнительным производством достаточно сложная и неоднозначная. С одной стороны, в рамках исполнительного производства происходит исполнение судебных актов. С другой стороны, исполнение судебных актов является не единственной задачей исполнительного производства. Наряду с судебными актами в рамках исполнительного производства исполняются нотариально удостоверенные соглашения об уплате алиментов, решения комиссий по трудовым спорам, требования органов, осуществляющих контрольные функции, постановления по делам об административных правонарушениях, постановления судебного пристава-исполнителя, постановления иных органов в случаях, предусмотренных федеральным законом.