Отпуст: Ite, missa est
51. Наконец, я хотел бы подчеркнуть то, что говорили Отцы Синода о приветствии отпуста в конце евхаристического священнодействия. После благословения диакон или священник отпускает народ словами «Ite, missa est» [«Идите, Месса совершилась»]. Из этого приветствия мы можем понять связь между совершённой Мессой и христианской миссией в мире. В древности слово «missa» означало просто «роспуск» (dimissio). В христианском употреблении это слово приобрело намного более глубокий смысл. Действительно, слово «missa» (роспуск) стало пониматься как «missio» (миссия). Это приветствие лаконично выражает миссионерскую природу Церкви. Хорошо, следовательно, помогать народу Божию углублять, вдохновляясь литургией, этот важный аспект церковной жизни. Ввиду этого может быть полезным для молитвы над народом и заключительного благословения располагать текстами, которые должным образом апробированы и выражают эту связь[154].
Actuosa participatio
Подлинное участие
52. II Ватиканский Собор с должным основанием особо настойчиво рекомендовал деятельное, полное и плодотворное участие всего народа Божия в евхаристическом священнодействии[155]. Осуществлявшееся в эти годы обновление определенно способствовало заметному прогрессу в том направлении, которого желали Отцы Собора. Тем не менее, нам не следует скрывать, что зачастую проявляется некоторое недопонимание подлинного смысла такого участия. Поэтому надо пояснить, что это словосочетание не подразумевает просто какую-то внешнюю деятельность во время богослужения. В действительности, деятельное участие, которого пожелал Собор, должно пониматься в более сущностном смысле, начиная с более глубокого осознания празднуемой тайны и ее связи с повседневной жизнью. Остается по-прежнему полностью в силе рекомендация соборной конституции Sacrosanctum Concilium, которая увещевает верных, чтобы они не присутствовали на Божественной Литургии «как посторонние и немые зрители», но «сознательно, благочестиво и деятельно участвовали в этом священнодействии»[156]. В продолжение Собор так развивает данную мысль: подобает, чтобы верные «поучались Словом Божиим, подкреплялись трапезой Тела Господня, воздавали благодарение Богу, принося непорочную жертву, причём не только руками священника, но и вместе с ним, учились приносить в жертву самих себя и изо дня в день через Христа Посредника совершенствовались в единении с Богом и друг с другом»[157].
Участие и священническое служение
53. Красота и гармония священнодействия находят знаменательное выражение в том порядке, посредством которого каждый призван участвовать в нем деятельным образом. Это предполагает признание различных иерархических служений, имеющих место в самом священнодействии. Полезно напомнить, что деятельное участие в священнодействии само по себе не тождественно просто исполнению положенного служения. Прежде всего, деятельному участию верных не идет на пользу та путаница, которая порождается в церковной общине неспособностью различать принадлежащие каждому разнообразные служения[158]. Необходимо, в частности, чтобы была ясность относительно собственных обязанностей священника. Последний незаменимым образом, как свидетельствует Предание Церкви, является предстоятелем всего евхаристического священнодействия, от начального приветствия до заключительного благословения. В силу принятого им рукоположения он представляет Иисуса Христа, Главу Церкви, и – свойственным ему образом – представляет также саму Церковь[159]. В действительности, каждое совершение Евхаристии управляется епископом – «либо лично, либо через пресвитеров, его помощников»[160]. Ему помогает диакон, который исполняет в священнодействии некоторые особые формы служения: подготавливает алтарь и прислуживает священнику, возвещает Евангелие, иногда произносит проповедь, предлагает верным прошения во время всеобщей молитвы, преподает им причастие[161]. Во взаимосвязи со служениями, основанными на таинстве священства, находятся также другие литургические служения, похвальным образом исполняемые монашествующими и подготовленными мирянами[162].
Евхаристическое священнодействие и инкультурация
54. Начиная с основополагающих утверждений II Ватиканского Собора, неоднократно подчеркивалось значение деятельного участия верных в евхаристической Жертве. Чтобы способствовать этому приобщению верных, следует предоставить пространство для некоторой адаптации к разным условиям и различным культурам[163]. Тот факт, что имели место некоторые злоупотребления, не затмевает ясности этого принципа, которого надо придерживаться по мере реальных нужд Церкви, живущей одной и той же тайной Христовой и совершающей ее в различных культурных ситуациях. Поистине, Господь Иисус, в тайне Воплощения, родившись от женщины как совершенный человек (ср. Гал 4. 4), оказался связан не только с ожиданиями, представленными в Ветхом Завете, но и с чаяниями, которые питали все народы. Таким образом, Он показал, что Бог желает достичь нас в нашем жизненном контексте. Следовательно, для более действенного участия верных в святых Тайнах полезно продолжение процесса инкультурации в рамках евхаристического священнодействия, с учетом возможностей адаптации, предложенных в Общем наставлении к Римскому Миссалу[164] и истолкованных в свете тех критериев, которые были установлены в IV Наставлении Конгрегации богослужения и таинств Varietates legitimae от 25 января 1994 г.[165], а также в директивах, высказанных Иоанном Павлом II в послесинодальных обращениях Ecclesia in Africa, Ecclesia in America, Ecclesia in Asia, Ecclesia in Oceania и Ecclesia in Europa[166]. С этой целью я рекомендую Епископским Конференциям способствовать справедливому равновесию между критериями и директивами, которые уже существуют, и новыми формами адаптации[167], всегда в согласии с Апостольским Престолом.
Личные условия для деятельного участия
55. Рассматривая тему actuosa participatio верных в священном обряде, Отцы Синода обратили также внимание на личные условия, в которых должен находиться каждый верующий для плодотворного участия[168]. Одним из них, бесспорно, является дух постоянного обращения, который должен быть свойственен жизни всех верующих. Нельзя ожидать деятельного участия в Божественной Литургии, когда к ней приступают поверхностно, не задаваясь прежде вопросами о собственной жизни. Способствовать этому внутреннему расположению могут, к примеру, сосредоточение и безмолвие хотя бы за несколько минут до начала Литургии, пост и, в случае необходимости, сакраментальная исповедь. Сердце, примиренное с Богом, способно к истинному участию. Уместно, в особенности, напоминать верующим, что не может осуществляться actuosa participatio в святых Тайнах, если при этом нет активного участия в церковной жизни в целом, предполагающего также миссионерское служение, состоящее в несении любви Христовой в общество.
Вне всякого сомнения, полное участие в Евхаристии осуществляется тогда, когда верующий лично приступает к алтарю для принятия сакраментального причастия[169]. Тем не менее, нужно быть внимательными к тому, чтобы это справедливое утверждение не приводило к появлению среди верных некоторого автоматизма, как если бы из одного только факта пребывания в церкви во время Литургии следовало право, или, может быть, даже проистекала обязанность приступать к евхаристической Трапезе. Когда невозможно приступить к причастию, участие в Мессе остается все равно нужным, действительным, значимым и плодотворным. Хорошо в таких ситуациях взращивать желание полного единения со Христом, к примеру, практикой духовного причастия, о котором напоминал Иоанн Павел II[170] и которое рекомендовали святые наставники духовной жизни[171].
Участие христиан, не являющихся католиками
56. В связи с темой участия мы неизбежно должны рассмотреть вопрос о христианах, которые принадлежат к Церквам или церковным Общинам, не находящимся в полном общении с Католической Церковью. Относительно этого следует сказать, что, с одной стороны, внутренняя связь между Евхаристией и единством Церкви позволяет нам горячо желать наступления того дня, когда мы сможем вместе совершать Божественную Литургию со всеми верующими во Христа и тем самым зримо выражать полноту того единства, которого Христос желал для Своих учеников (ср. Ин 17. 21); с другой стороны, благоговение, которое нам надлежит испытывать перед Таинством Тела и Крови Христа, препятствует тому, чтобы мы делали его простым «средством» для достижения этого единства без какого-либо различения[172]. В действительности, Евхаристия не только выражает наше личное общение с Иисусом Христом, но и предполагает наше полное communio [общение] с Церковью. Именно это служит мотивом того, что мы со скорбью, но и не без надежды просим христиан, не являющихся католиками, отнестись с пониманием и уважением к нашему убеждению, основывающемуся на Библии и Предании. Мы считаем евхаристическое общение и церковное общение настолько тесно связанными между собой, что это делает в основном невозможным для христиан, не являющихся католиками, приступать к первому, не участвуя во втором. Еще более бессмысленным было бы сослужение в полном смысле слова со служителями из Церквей или церковных Общин, не находящихся в полном общении с Католической Церковью. Тем не менее, остается в силе – ввиду вечного спасения – возможность допускать индивидуально христиан, не являющихся католиками, к таинствам Евхаристии, покаяния и елеопомазания больных. Это, вместе с тем, предполагает необходимость удостовериться, что речь идет об определенных и исключительных ситуациях, в соответствии с конкретными условиями[173], четко указанными в Катехизисе Католической Церкви[174] и его Компендиуме[175]. Долг каждого – верно их соблюдать.