Литургия слова
45. Вместе с Синодом я прошу, чтобы Литургия слова всегда подготавливалась и проживалась должным образом. Поэтому я настоятельно рекомендую уделять на богослужениях большое внимание тому, чтобы слово Божие возвещалось хорошо подготовленными чтецами. Давайте никогда не забывать: «Когда в Церкви читается Священное Писание, Сам Бог обращается к Своему народу, и Христос, пребывающий в Своем слове, возвещает Евангелие»[135]. Если того требуют обстоятельства, можно продумать несколько предваряющих слов, которые помогут верующим сосредоточиться на читаемом. Чтобы слово Божие было хорошо понято, оно должно слушаться и восприниматься в церковном духе и с осознанием его связи с Таинством Евхаристии. Поистине, слово, которое мы возвещаем и слушаем, есть Слово, Которое стало плотию (ср. Ин 1. 14), и оно образует внутреннюю связь с личностью Христа и с сакраментальным образом Его присутствия. Христос говорит не в прошлом, но в нашем настоящем – как Тот, Кто присутствует в священнодействии. В этой сакраментальной перспективе христианского Откровения[136] познание и изучение слова Божия делает для нас возможным лучше ценить Евхаристию, лучше совершать ее и лучше жить ею. Здесь также открывается во всей своей истинности утверждение, согласно которому «незнание Писаний есть незнание Христа»[137].
С этой целью нужно помогать верующим ценить сокровища Священного Писания, представленные в лекционарии, посредством пастырских инициатив, богослужений Слова и молитвенных чтений (lectio divina). Кроме того, не следует забывать поощрения тех форм молитвы, которые утвердились в традиции: Литургии часов, – особенно, утрени, вечерни и повечерия, – а также бдений. Молитва псалмов, библейские чтения и чтения из великой традиции, представленные в Литургии часов, могут привести к углубленному переживанию того события, каковым является Христос, и домостроительства спасения – переживанию, которое, в свою очередь, может обогатить понимание евхаристического священнодействия и участие в нем[138].
Проповедь
46. В связи со значением слова Божия ощущается необходимость улучшать качество проповеди. Действительно, проповедь «составляет часть священнодействия»[139]; ее задача состоит в том, чтобы способствовать более глубокому пониманию и большей действенности слова Божия в жизни верующих. Поэтому рукоположенные служители должны «подготавливать проповедь тщательно, основываясь на подобающем знании Священного Писания»[140]. Следует избегать поверхностных и отвлеченных проповедей. Я настойчиво прошу проповедников заботиться о том, чтобы возвещаемое слово Божие рассматривалось в тесной связи с сакраментальным священнодействием[141] и с жизнью общины, дабы слово Божие было подлинной поддержкой и жизнью для Церкви[142]. Итак, следует помнить о катехетической и назидательной цели проповеди. Представляется уместным, основываясь на трехгодичном лекционарии, предлагать верным хорошо продуманные тематические проповеди, в которых в течение литургического года будут прослеживаться важнейшие темы христианской веры, с обращением к тому, что авторитетно представлено в Катехизисе Католической Церкви и в недавно вышедшем его Компендиуме как четыре «столпа»: исповедание веры, совершение христианской тайны, жизнь во Христе и христианская молитва[143].
Приношение даров
47. Отцы Синода уделили также внимание приношению даров. Речь идет не просто о своего рода «паузе» между Литургией слова и Евхаристической литургией. Такое означало бы, помимо прочего, занижение смысла единого обряда, который состоит из двух частей, связанных между собой. В этом простом и смиренном действии проявляется поистине глубокое его значение: в хлебе и вине, которые мы приносим на алтарь, всё творение принимается Христом Искупителем, чтобы преобразиться и быть принесенным Отцу[144]. Если смотреть в такой перспективе, то мы приносим на алтарь также всё страдание и всю скорбь мира, зная, что всё драгоценно в очах Божиих. Чтобы этот жест переживался во всем его подлинном значении, не следует дополнять его неподобающими усложнениями. Он помогает нам ценить то соработничество, которого Бог изначально желает от человека, в приведении к исполнению в нем дела Божия, а также наделять полным смыслом человеческий труд, который через совершение Евхаристии соединяется с искупительной жертвой Христа.
Евхаристическая молитва
48. Евхаристическая молитва – «центр и вершина всего богослужения»[145]. Ее важность заслуживает того, чтобы подчеркнуть ее подобающим образом. Различные Евхаристические молитвы, содержащиеся в Миссале, переданы нам живым Преданием Церкви и характеризуются неисчерпаемым богословским и духовным богатством. Верные должны быть способны ценить их. В этом нам помогает Общее наставление к Римскому Миссалу, где напоминаются основные элементы каждой Евхаристической молитвы: благодарение, возглашение, эпиклесис, повествование об установлении Евхаристии, освящение, анамнесис, приношение, ходатайственные молитвы и заключительное славословие[146]. Евхаристическая духовность и богословская рефлексия с особой силой проявляются при созерцании глубокого единства в анафоре между призыванием Святого Духа и повествованием об установлении Евхаристии[147], где «совершается жертва, которую Сам Христос установил на последней Вечере»[148]. Действительно, «особыми призываниями Церковь испрашивает Божественную силу, чтобы предложенные людьми дары освятились, то есть стали Телом и Кровью Христа, и дабы непорочная Жертва, принимаемая в причастии, была во спасение причастникам»[149].
Приветствие мира
49. Евхаристия по природе своей есть Таинство мира. Этот аспект евхаристической Тайны находит в Божественной Литургии особенное выражение в обряде приветствия мира. Это, несомненно, очень ценный знак (ср. Ин 14. 27). В нашу эпоху, столь страшно обремененную конфликтами, этот жест, даже с точки зрения общего восприятия, несет в себе особый смысл, поскольку Церковь всегда считает свойственной ей задачей испрашивать у Господа для себя и для всей человеческой семьи дар мира и единства. Мир бесспорно является неугасимым томлением в сердце каждого человека. Церковь оказывается выразительницей того прошения о покое и примирении, которое поднимается из глубины души каждого человека доброй воли, и возводит его к Тому, Кто «есть мир наш» (Еф 2. 14) и Кто способен примирять народы и личностей даже там, где человеческие усилия терпят крах. Отсюда понятно то волнение, с каким зачастую переживается обряд приветствия мира на Божественной Литургии. В этой связи во время Синода Епископов было сочтено уместным упорядочить этот жест, который может принимать избыточные выражения, вызывая некоторое смущение в собрании непосредственно перед причащением. Хорошо ввиду этого помнить, что трезвое отношение, необходимое для поддержания подобающей богослужению атмосферы, – например, в том, чтобы обмениваться приветствием мира только с теми, кто находится совсем близко, – ничего не отнимет у высокого значения этого жеста[150].
Преподание и принятие Евхаристии
50. Другой момент богослужения, о котором нужно вспомнить, – это преподание и принятие Святого Причастия. Я прошу всех – особенно рукоположенных служителей и тех, кто, будучи подобающим образом подготовлен, получил полномочия осуществлять в случаях реальной необходимости служение преподания Евхаристии, – делать всё возможное, чтобы этот жест в своей простоте соответствовал значению личной встречи с Господом Иисусом в Таинстве. В том, что касается правильных практических предписаний, я отсылаю к недавно опубликованным документам[151]. Пусть все христианские общины верно придерживаются действующих норм, видя в них выражение веры и любви, каковые всем нам надлежит иметь в отношении этого великого Таинства. Кроме того, не следует опускать драгоценного времени благодарения после причащения: помимо исполнения подобающего песнопения, может быть также очень полезным пребывать в безмолвии[152].
В связи с темой причащения хотелось бы обратить внимание на одну пастырскую проблему, часто возникающую в наши дни. Я имею в виду тот факт, что в некоторых ситуациях, как, например, на Мессах, которые служатся по случаю венчания, погребения или аналогичных событий, в богослужении участвуют не только практикующие верующие, но и другие люди, которые, к сожалению, уже годами не подходили к причастию, или те, кто в силу жизненных обстоятельств не могут быть допущены к таинствам. Случается также, что присутствуют люди, принадлежащие к другим христианским конфессиям или даже к другим религиям. Сходные ситуации имеют место в храмах, посещаемых с целью осмотра, – особенно там, где богато представлено искусство. Понятна необходимость находить в таких случаях возможности кратко и убедительно напоминать всем о смысле причастия и условиях его принятия. В ситуациях, где невозможно гарантировать необходимую ясность относительно значения Евхаристии, следует принять во внимание возможность заменить Божественную Литургию богослужением слова Божия[153].