Таким образом, пациент Lachesis может начать размышлять своим раздвоенным умом, не подвергает ли он себя ненужной печали, создавая себе трудные ситуации или воздерживаясь от разрешений как-то поступать из преданности какому-то высшему идеалу, и не было ли бы у него здоровье получше, если бы он был более эгоистичным и больше бы думал о себе.
Нравственная сумятица и интеллектуальный конфликт едва ли типичны для какого-либо другого конституционального типа. Но когда взрослый человек рассматривает свою религию, призвание или жизненный опыт, сомневаясь в своих идеалах, супружестве или собственных суждениях ("возникают внезапные сомнения относительно истин, в которых до тех пор был вполне убежден", Аллен), тогда нужно предполагать патологию Lachesis. Даже люди, не принадлежащие типу Lachesis, часто нуждаются в этом средстве, когда сталкиваются с каким-либо тяжелым разочарованием или переоценкой собственных жизненных путей. Вот почему это лекарство считается средством для "зрелых" людей и почему многие пациенты (особенно женщины) нуждаются в нем в определенный момент в середине жизненного пути.
Для разрешения своих нравственных или интеллектуальных неясностей некоторые индивидуумы начинают придерживаться строгих поведенческих рамок или тщательно ограничивают пределы своих размышлений и истин. Lachesis может разрешить свои нравственные конфликты, отказавшись от интеллектуальной гибкости, эмоциональной податливости, и осознания этого пародокса, не желая признать или осознать то, что расходится с его убеждениями.
К концу жизни Достоевский следовал политике старательного ограничения своих размышлений. Обеспокоенный разрушительным влиянием своих произведений, он полностью перестал писать беллетристику.
Идеи и нравственные заповеди его романов странным образом обращались против самих себя, допуская полярно противоположные толкования того, что он в действительности намеревался выразить, и подрывали устои тех нравственных ценностей, которые он защищал. Вместо того, чтобы продолжать писать второй том задуманной трилогии "Братья Карамазовы", для которой уже был завершен полностью детально разработанный план, он все больше уделяет внимание работе с "Дневником автора", в котором поднимает сложные философские вопросы, так тонко освещенные в его романах, но в ясной, даже упрощенной и фанатической форме. Он умер совершенно внезапно через год или около того от легочного кровотечения, - состояние, при котором Lachesis является одним из основных лечащих средств (также как и Crotalus horridus; Кент). Можно ли эту внезапную смерть толковать как трагический пример "отрицательного эффекта от подавления (психических) разгрузок", от того, что его гению не было позволено выражать себя в полную силу?
Или Lachesis может поступать противоположным образом: не имея строгих моральных обязательств, может впасть в релятивизм и цинизм в ещё большей мере. Он может, к примеру, решить, что институты цивилизации по своей сути не представляют никакой ценности или даже приносят зло. Так институт супружества, теоретически установленный для того, чтобы сохранять любовь, служит только для разрушения её искренности и самопроизвольности (сравните с точкой зрения Lycopodium), в то время как недостатки общественных институтов, которые он поддерживает, заключаются не в административных или законодательных дефектах, которые можно в конце концов исправить (точка зрения Lycopodium), и не в индивидуумах, представляющих эти институты, которых можно заменить (точка зрения Natrum muriaticum), но в самой своей природе: они скорее стремятся утвердиться навсегда, чем охранять ценность того, ради защиты чего они были первоначально установлены.
Этот нигилизм Lachesis - его прирожденная "внутренняя подозрительность" (Кент) и недоверие - являются, в значительной мере, проекцией его собственных внутренних противоречий в масштабе всего мира. Если человек слаб, эгоистичен и легко поддается коррупции (как ему известно, поскольку такова одна из сторон его личности), то как эти черты не будут заложены в функционировании институтов, в которых, как печально известно, отбросы поднимаются наверх или где важность и обезличенность большинства стирает все то, что нравственно и этично в индивидууме?
Третья разновидность типа колеблется между крайностями интеллектуальной неподатливости и скептицизмом, когда обе эти черты существуют одновременно у одной и той же личности. Эта раздвоенная психика с её неустойчивыми сменами отношений и поведения похожа на маленькую морскую лодочку, которую качает и бьет под сильным ветром то вправо, то влево, пока она старается удержаться на плаву и прокладывает путь в гавань.
РЕБЕНОК
Только сознание взрослого человека может участвовать в нравственном конфликте, осознать пародокс или оценить интеллектуальный релятивизм, а дети типа Lachesis могут быть слишком развитыми по сравнению со своими ровестниками, обычно не задающимися нравственными или интеллектуальными вопросами. Эти дети (особенно девочки, которые взрослеют быстрее, чем мальчики) часто говорят, что "родились старыми", потому что с раннего возраста, хорошо это или плохо, но они обладают чем-то похожим на мудрость змеи.
Самым молодым представителем этого конституционального типа, которого лечили Lachesis, была четырехлетняя девочка с тяжелыми вспышками раздражения.
Конечно, это средство находит применение и при острых заболеваниях уха, больного горла, фурункулах и т. д. у детей.
Обычно мирная девочка вдруг подверглась какой-то непонятной трансформации и выступала против своих братьев и сестер, как настоящая змея. Когда её упрекали за это, она нападала на родителей, выкрикивая им ядовитые слова: "Вы все животные и ничего больше, только дикие животные. Вы даже хуже животных. Животные по крайней мере любят своих детей и не наказывают их так, как вы. Вы не просто животные, вы настоящие звери!" (Обратите внимание, как она различает по смыслу эти два слова). Она была вне себя, и так могло продолжаться неделями. В какой-то момент, когда её непослушание и яркий негативизм поведения заставили родителей пригрозить ей, что Сайта Клаус, наверное, не будет в этот раз ею доволен, она отреагировала вызывающим заявлением: "Мне все равно! Я ненавижу папу, маму, бога и Сайта Клауса!" Однако внутренняя борьба была вполне заметна: "Я хочу быть хорошей. Одна часть у меня хочет быть хорошей и изо всех сил старается, но что-то во мне заставляет меня быть плохой. Я ненавижу эту плохую сторону, но ничего не могу поделать..." - рыдала она, как если бы какая-то внутренняя сила толкала её на это разрушительное поведение.
Поскольку это похоже на описанный Герингом симптом: "чувствует себя, как будто в руках некой странной силы; чувствует, как если бы она была околдована и не может избавиться от чар", или таким описаниям Кента: "она слышит команды... которые она должна выполнять", то девочка получила дозу Lachesis 10M. Её родители сообщили, что через час после этого она вышла из своей комнаты и объявила спокойно и просто, что её вспышка раздражения прошла и что теперь она будет хорошо себя вести ("Я уже буду хорошей всегда"). И действительно, она сдержала своё слово и её вспышки раздражения больше не возвращались. Какой бы ни была природа разрушительной силы, от которой следовало очиститься, но одна доза Lachesis сделала это вполне эффективно.
Второй случай представляла собой девятилетняя девочка, которую привели к гомеопату по поводу носовых кровотечений и чрезмерных кровотечений при небольших порезах и царапинах (Lachesis, как и Phosphorus, имеет предрасположенность к геморрагическому диатезу). Подобный же случай диких вспышек раздражения был излечен одной дозой гомеопатического лекарства Tarentula hispania. Кроме выраженной борьбы сознания при странной взрослости пациентки, она ещё и бросалась бешено из одного угла в другой, как паук. Эти два сильнодействующих яда, казалось, почти очистили одержимых детей.
"Подобно всем змеиным ядам, Lachesis разлагает кровь, делая её более жидкой; поэтому становится заметной склонность к кровотечениям" (Берике).
Она была соблазнительная, миловидная, сильно наряженная девочка. Phosphorus по внешности и поведению, но под этой внешне привлекательной оболочкой проскакивали серьезные дефекты поведения, которые проявлялись и дома, и в школе. В классе она была интриганкой, подбивая других нарушать правила, и когда тех часто ловили на месте преступления, она сама умно избегала наказания. Она думала с ненавистью, даже оскорбительной, изобретала способы, как рассердить своих родителей (однажды написала на их подарки в день рождения) независимо от ждавших её последствий. Она также воровала деньги, драгоценности или часы и даже мучила свою собаку, кусая её за хвост, пока та не взвыла от боли.
Это не Phosphorus, a Lachesis испытывает своё окружение: "Что будет, если я укушу собаку за хвост? Могу ли я украсть? Что будет, если я разозлю родителей?" Мальчик Sulphur крадет, чтобы проверить свои нервы и похвастать своим мужским характером или для удовлетворения своего инстинкта накопителя; девочка Lachesis крадет, не говоря никому об этом, и испытывает себя, способна ли она на "зло" (собственные слова Lachesis), и сможет ли она улизнуть потом. Когда эту пациентку упрекнули в том, что она беспричинно мучила беззащитную собаку, она ответила в своё оправдание: "Я не совсем уж плохая. Собака жирная, старая и полуслепая, и никто в семье не обращал на неё внимания до тех пор, пока я не поступила с ней плохо. Теперь все её жалеют и обращаются с ней лучше". В возрасте всего девяти лет она не имеет глубокого дуалистического понимания того, что всякое действие содержит в себе свою противоположность: так же как и хорошее действие несёт в себе заряд зла, так и жестокий поступок может нести потенциал добра.