недостатками.
Более того, материальные технологии неолита, при всей их оригинальности
и перспективности, были, по сравнению с современными, еще весьма примитивны.
Хотя, видимо, существовало письмо, не было письменной литературы. И,
несмотря на наличие знаний о разнообразных предметах - от земледелия до
астрономии, не было науки в нашем понимании.
В религиозном искусстве неолита наши не вооруженные научными знаниями
предки пытались объяснить Вселенную и воздействовать на нее с помощью
средств, которые кажутся нам сегодня наивными суевериями. И, хотя существуют
многочисленные свидетельства человеческих жертвоприношений в позднейшие
времена, почти нет указаний на то, что эти ритуалы могли возникнуть уже
тогда.
Полезно взглянуть на позитивные и негативные стороны доисторической
цивилизации сквозь призму мышления того периода, насколько мы можем о нем
судить. Искусство неолита иногда называют иррациональным, потому что оно
изобилует всякого рода образами, которые мы обычно связываем со сказками,
фильмами ужасов и даже научной фантастикой. Но если мы определим
рациональное как использующее разум для преодоления жестоких и
разрушительных сил природы, а иррациональное - как разрушительное мышление и
поведение, то будет точнее сказать, что искусство неолита отражало не
столько иррациональное, сколько дорациональное мировоззрение. В отличие от
более приземленного, практического мышления, которое так ценится в наш
нерелигиозный век, образ мыслей человека неолита был продуктом интуитивного,
мистического сознания.
Это отнюдь не означает, что, как считал психолог Джулиан Джейнс, у
древнейших людей было больше развито правое полушарие мозга. Джейнс
утверждал, что настоящее человеческое сознание - которое он связывал с
использованием исключительно более "логического" левого полушария -
развилось в результате потрясений, испытанных во время кровавых набегов и
стихийных бедствий. А до того мы, по его мнению, были эдакими
правополушарными, одержимыми богом автоматами. Но достаточно лишь взглянуть
на святилища Стоунхенджа и Эвбери, чтобы убедиться: уже в период неолита
прекрасно было развито логическое, последовательное, линейное мышление,
управляемое левым полушарием. В самом деле, для того чтобы обтесать огромные
камни, перевезти их и уложить, ориентируясь по Солнцу и Луне, нужны были
немалые математические, астрономические и инженерные знания. И уж, конечно,
жители Крита - которые строили виадуки, мостили дороги, проектировали
сложнейшие архитектурные сооружения, имели водопровод в домах, вели
оживленную торговлю и неплохо знали навигацию - использовали оба полушария.
А материальные достижения Крита поразительны даже по современным стандартам,
превосходя уровень некоторых развивающихся стран.
Еще интереснее, что в отличие от нашего мира, в доисторические времена
достижения технического развития использовали для того, чтобы сделать жизнь
приятнее, а не ради стремления править и разрушать. Это возвращает нас к
основному различию между культурной эволюцией общества господства и общества
партнерства. И наводит на мысль, что в этом отношении древнейшие, технически
и социально менее развитые цивилизации партнерства были более передовыми,
чем технически более развитый современный мир, в котором миллионы детей
обречены на голодную смерть, тогда как миллиарды долларов утекают ежегодно
на производство все более изощренных орудий убийства.
С этой точки зрения современные поиски утерянной древней духовности
приобретают новый, дополнительный смысл. В сущности, мистическая мудрость,
которой взыскуют сегодня столь многие, есть духовность, присущая скорее
цивилизации партнерства.
И мифы, и археологические свидетельства указывают на то, что, возможно,
самым замечательным качеством мышления этих времен было ощущение единства со
всей природой, которое составляет сердцевину неолитического и
палеолитического культов Богини. Современные экологи все чаще признают, что
древнейшее мировосприятие, в наше время часто ассоциируемое с неким
восточным духовным началом, было значительно прогрессивнее, чем современная
природоразрушительная идеология.
Взгляды древних, по сути, предвосхитили новейшие научные теории,
согласно которым все живое на земле, включая атмосферу, океаны и сушу,
образует единую, взаимосвязанную жизненную систему. Весьма уместно химик
Джеймс Лавлок и микробиолог Линн Маргулис назвали эту теорию "гипотезой Геи"
(Гея - одно из древнегреческих имен Богини).
Представления Древнего общества о силах, управляющих Вселенной, как о
Матери, что дарит и питает, также более утешительны психологически, а
социально менее тревожны, менее будоражащи, чем вера в воинственных
богов-мужчин, угрожающих суровой карой, которая и сейчас владеет почти всем
миром. В самом деле, то, с каким упорством на протяжении тысячелетий
западной истории и женщины, и мужчины продолжали почитать в образе
христианской Девы Марии сострадательную и милосердную мать, свидетельствует
о потребности именно в таком утешении. Однако, как и многие другие, иначе
неразрешимые загадки истории, эта приверженность становится понятной лишь в
контексте того, что мы знаем о традиции культа богини в доисторическую
эпоху.
Однако именно потому, что благодаря новым знаниям об изначальном
направлении культурного развития наше прошлое - и возможное будущее - стало
видеться совершенно в ином свете, нам так трудно эти знания освоить. А так
как они представляют большую угрозу для господствующей концепции,
предпринимаются многочисленные попытки их утаить, замолчать.
История археологических исследований повествует не только о
замечательных находках, но и о случаях, когда в дело включалась система
утаивания информации. Один из поразительных примеров-приказ, который получил
Джеймс Меллаарт, предписывающий остановить раскопки неолитического городища
в Хаджиларе, хотя еще не были вскрыты нижние, древнейшие слои, под
предлогом, что "дальнейшая работа может принести лишь аналогичные
результаты, не имеющие особой научной ценности". Это решение было принято
несмотря на возражения Меллаарта. И даже несмотря на то, что еще не были
исследованы наружные части насыпи, включая окружающие захоронения (обычный
источник богатейших археологических данных большинства раскопок). Но без
дальнейшей финансовой и организационной поддержки раскопки пришлось
остановить. Разграбленное позднее охотниками за сокровищами городище не
представляет никакого археологического интереса.
Несомненно, были и другие причины, вызвавшие решение преждевременно
свернуть эту важнейшую работу - решение, которое Меллаарт назвал "одной из
самых трагических глав в истории археологии". Но остается вопрос: до какой
степени это решение вызвано - пусть неосознанно - открытием, что в основе
богатой и разнообразной творческой деятельности Хаджилара лежала, по словам
Меллаарта, "могучая и вдохновляющая сила, старая религия Анатолии, вера в
Великую Богиню".
Как мы увидим далее, попытки оправдать мировоззрение господства
восходят к доисторическим временам. Конечно, основным инструментом этого
драматического поворота истории был Клинок. Но был и другой инструмент,
который в конце концов оказался даже более могущественным. Это орудие,
писаря и ученого - перо или стило для письма на дощечках. Об этом особенно
важно помнить сегодня, когда мы пытаемся построить мирное общество. Ибо в
конечном счете именно это, на первый взгляд, слабое орудие перевернуло
действительность в буквальном смысле вверх ногами.
***************************
Главы 6, 7
ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ ВВЕРХ НОГАМИ
"Орестея" - одно из самых известных и часто исполняемых греческих
драматических произведений. В ней бог Аполлон заявляет во время суда над
Орестом, убившим свою мать: "Дитя родит отнюдь не та, что матерью зовется.
Нет, ей лишь вскормить посев дано. Родит отец. А мать, как дар от гостя,
плод хранит".
"И вот вам правоты моей свидетельство" - продолжает Аполлон. - Отец
родит без матери. Пред вами здесь Паллада-дева, Зевса Олимпийца дочь. Она не
из чрева темного - Кто из богинь подобное дитя родит?".
Афина, которая, согласно древнегреческим верованиям, появилась из
головы своего отца, Зевса, присоединяется к словам Аполлона. "Ведь родила не
мать меня. Мужеское все Мне ближе и дороже. Только брак мне чужд. Отцова
дочь я, и отцу я предана. И потому жалеть не стану женщину, убившую супруга.
В доме муж глава".
Хор Эриний, или Фурий, в ужасе восклицает:
"О боги молодые, вы втоптали Закон старинный в грязь". Решающий голос
подает Афина - и Орест освобождается от кары за убийство своей матери.
Убийство матери - не преступление
Почему, спросите вы, кому-то могло понадобиться отрицать самые
естественные и могущественные человеческие отношения? Почему такой блестящий
автор, как Эсхил, должен писать на эту тему драматическую трилогию? И почему
эту трилогию - которая была в те времена не театральной постановкой в
привычном нам смысле, а ритуальным действом, обращенным к чувствам и
призванным воспитывать подчинение господствующим нормам - показывали всем
афинянам, включая даже женщин и рабов, во время значительных празднеств?
Пытаясь ответить на вопрос о нормативной функции "Орестеи",
исследователи традиционно видели здесь попытку объяснить с ее помощью истоки
греческого ареопага (суда). Правосудие в этом суде - новшество по тем
временам - должно было вершиться не через родовую месть, а с помощью более