Биологическая прелюдия
Пиаже, вне всяких сомнений, явился в нашем столетии пионером конструктивистского подхода к проблеме познания.2 И как в 30-х годах, когда этот подход был разработан, так и в наше время, он остается оппозиционным по отношению к общепринятой точке зрения. Кроме всего прочего, этот подход у многих исследователей вызывает чувство дискомфорта, поскольку требует коренного пересмотра некоторых фундаментальных концептов, принимаемых как должное в течение не одной тысячи лет. К такого рода базовым категориям принадлежат понятия «реальности», «истины», интерпретация того, «что такое знание» и «как нам удается овладевать им».
Чтобы найти объяснение тому, каким образом Пиаже пришел к такому радикальному разрыву с западной философской традицией, прежде всего нам следует обратить внимание на первые шаги его интеллектуальной карьеры. Относительно излагаемой здесь версии мне хотелось бы подчеркнуть основную посылку, из которой я исхожу, - а именно то, что главной целью Пиаже было построение убедительной и ясной, насколько это возможно, модели развития и функционирования человеческого познания. Хотя с самого начала у него было четкое представление о том направлении, в котором он собирался двигаться, все же предвидеть все этапы он не мог. Развитие его модели не было прямолинейным, а напоминает скорее дерево, ветви которого увядают, в то время как центральный ствол продолжает развиваться. Именно поэтому я отбрасываю те высказывания в его ранних работах, которые, по-видимому, следует признать противоречащими более поздним текстам.3
В одном из нескольких своих автобиографических воспоминаний Пиаже пишет, что решил «посвятить свою жизнь биологическому объяснению проблемы знания» (Piaget 1952b, р.240). Важность этого заявления трудно переоценить. Объявить познание биологической функцией, вместо того чтобы считать его результатом надперсонального, вселенского, внеисторического разума, - значит пойти на радикальный разрыв с эпистемологической традицией в западной философии. Данный шаг немедленно приводит к смещению фокуса во взгляде на мироздание - от онтологического мира, в том виде, каков он мог бы быть, к тому миру, который переживается организмом на собственном опыте.
Насколько мне известно, между Пиаже и Якобом фон Юэкскюлем не было никаких контактов, все же в идеях этих двух мыслителей можно заметить определенной сходство. То, что немецкий биолог называл Merkwelt - миром чувствования и Wirkwell - миром действия (von Uexkull and Kriszat 1993) содержится в представлении Пиаже о «сенсомоторном уровне». Оба автора находились под решающим влиянием мысли Канта о том, что, что бы мы ни называли знанием, в значительной мере, если не полностью, определяется способом восприятия и умопостижения, присущего познающему.
Вот как сам Пиаже говорит о цели предпринимаемых им усилий во введении к работе «Главное из Пиаже» («The Essential Piaget») (Gruber,Vonechel977):
«Поиск механизмов биологической адаптации и анализ той высшей формы адаптации, которой является научная мысль, ее [адаптации] эпистемологическая трактовка - всегда было моей главной целью» (Piaget, в Gruber, Voneche 1977, p.xii).
Мысль о том, что процесс обретения знания «адаптивен», еще на рубеже столетий высказывалась Джеймсом, Зиммелем и другими, однако именно Пиаже заметил, что адаптация в когнитивной/концептуальной плоскости совсем не то же самое, что физиологическая адаптация биологического организма. Он осознал, что на когнитивном уровне адаптация не сводится к вопросу выживания или вымирания, а может быт понята как проблема концептуального равновесия. Таким образом, важно помнить, что всегда, когда Пиаже ни говорил бы об «этой высшей форме адаптации», речь идет о функциях сознания, а вовсе не о биологических механизмах, как при обычном употреблении данного термина.
Именно стремление раскрыть механизм познания обусловило интерес Пиаже к исследованиям детской психики. Наблюдая взаимодействия малышей и детей старшего возраста с их окружением, он намеревался установить проявления когнитивных процессов, с тем чтобы построить обобщенную модель познания в его онтогенезе. С точки зрения традиционной философии, единственное, что может получиться в результате таких попыток, это - не более чем «генетическое заблуждение», поскольку знание рассматривается как вневременное и неменяющееся и никак не может быть объяснимо на основе процесса своего развития. Таким образом, большинство философов чувствовало вполне оправданным просто игнорировать то, о чем говорил и писал Пиаже, В то же время, как в среде профессиональных психологов, так и широкой общественностью, Пиаже воспринимался только в качестве детского психолога на том основании, что многие его работы обращены к феноменологии детского развития. Не удивительно, что при таком восприятии делалось все возможное для того, чтобы втиснуть его идеи в рамки психологической традиции. По-видимому, именно такого рода усилия, зачастую неосознанные, послужили главной причиной громадного количества чудовищных искажений, которыми пестрит литература.
Активное конструирование
Типичный пример выглядит следующим образом. Довольно часто в своих работах (напр. 1937, р. 10; 1967а, р. 10; 1970а, р. 15) Пиаже утверждает, что, на его взгляд, знание возникает в результате активной деятельности субъекта, будь она физической или ментальной. Главное, что придает знанию организованность, - это целенаправленный характер данной деятельности:
«...Любое знание привязано к действию; знать объект или событие означает использовать его в той или иной деятельной схеме...» (Piaget 1967а, р.14-15),
«...Знание объекта подразумевает его включение в деятельную схему; это остается одинаково верным, как на наиболее элементарном сенсомоторном уровне, так и на всем пути, ведущем вверх к самым развитым логико-математическим операциям» (Ibid, р. 17).
Концепция «деятельной схемы» («action scheme») является центральной в теории познания Пиаже; далее я дам подробное ее объяснение. То, что многими исследователями ее суть понимается неверно, прежде всего, следует отнести на счет того, что Пиаже выводит ее из биологического понятия «рефлекса». Многими читателями деятельные схемы были непроизвольно истолкованы в неверном ключе - как механизмы типа стимул-реакция, что позволило представителям традиционной психологии чувствовать себя спокойно. Такой подход дает возможность классифицировать теорию Пиаже как «интеракционистскую», пусть в таком, безусловно, усложненном варианте, но все же не как революционную доктрину, ведущую к расшатыванию устоев веры в онтологические объекты реальной окружающей среды, с которыми живой организм вступает во взаимодействие. Такого рода неверно понятая позиция лишь подтверждает идею о том, что взаимодействие является источником знания для разумного организма, и что это знание в процессе дальнейших взаимодействий улучшается в том смысле, что более точно отражает окружающую среду. И, несмотря на то, что Пиаже довольно часто говорит именно о «конструировании», воспринимают его как своеобразного идиосинкразического теоретика процессов развития, чем, собственно говоря, и достигается сохранность спокойствия в умах психологов.
Однажды укоренившись, такая позиция могла бы быть расшатана разве что прямым противоречием. Однако, явные противоречия в рамках тех представлений о знании и мире, которые в течение веков установились на основе здравого смысла (обыденного сознания), обнаружить в работах Пиаже не просто. Когда бы он ни говорил, к примеру, что знание не следует мыслить как изображение, как копию реальности (а говорит он об этом часто), легко впасть в заблуждение, что речь идет о банальном указании на то, что картина мироздания когнитивного организма не может быть полной или лишенной каких-либо искажений. Любой реалист прочтет-данный тезис именно так, вместо того, чтобы воспринять его как органическую часть общей позиции Пиаже о том, что знание по своей сути принципиально не может представлять собой иконического соответствия онтологической реальности.
Платформа Пиаже может быть кратко выражена словами: «Разум организует мир, организуя самого себя» (1937, р.311). Когнитивный организм формирует и координирует собственный опыт, трансформируя его тем самым в структурированный мир:
«То, что остается в результате - конструкция как таковая. И я не вижу никаких оснований для того, чтобы считать безрассудством следующее утверждение: сущность реальности в ее постоянном конструировании, а не в пребывании в качестве совокупности готовых структур» (Piaget 1970b, p.57-8).
Без учета этого революционного утверждения невозможно полностью разобраться практически ни в одной работе Пиаже. Тем более, что факт этот не очевиден, поскольку Пиаже чрезвычайно редко обращается напрямую к вопросу соотношения между знанием и реальностью, напоминая читателю о том, что в его модели «реальность» всегда обозначает опытный мир.
На протяжении всей долгой жизни вопрос построения приемлемой (viable) модели того, каким образом нам удается конструировать относительно стабильную и связную картину действительности из эмпирического потока, всегда оставался для Пиаже в фокусе научных интересов. И то, что ему удалось продвинуться в этом направлении гораздо дальше остальных, он обязан нескольким вещам, а именно: отказу принимать догматические объяснения, своей неиссякаемой энергии ставить все новые и новые вопросы, удачной встрече с талантливым сотрудником и экспериментатором в лице своей коллеги Бербель Инельдер, а также своей радикальной исследовательской установке, которую впоследствии он охарактеризовал словами: