Итак, что же, по мнению Ватцлавика, лежит в основе коммуникационных конфликтов и нашего неумения с ними справиться?
Первое - это смешение в процессе общения «действительности» с «представлением о действительности». Такое положение вещей приводит к тому, что две (или более) вступающие в коммуникацию стороны, вместо того, чтобы попытаться найти общий знаменатель в отношении сформированной у каждой из сторон картины действительности, отстаивают каждый свою точку зрения, считая именно ее верной, т.е., соответствующей действительности, противоположную же -неверной, как не соответствующей объективной действительности. Понятие объективной действительности, некоей референтной «нормы» играет в такого рода конфликтных ситуациях роль катализатора, усиливающего степень разногласия сторон. Иногда такое несоответствие принимает крайние формы и в том случае, когда представление о реальности одного человека по той или иной причине существенно разница с коллективной картиной мира большинства, его объявляют душевно больным, не способным адекватно воспринимать «действительную» действительность, забывая о том, что, по существу, речь идет «всего лишь» о картине действительности. «Кто страдает душевным расстройством, страдает не столько от "действительной" действительности, сколько от собственной картины действительности. Но эта картина и является для него действительностью...» [Watz. 1997, S.170]. Таким образом, Ватцлавик призывает не смешивать «действительность» и «представление о действительности» ввиду бессмысленности, мнимости первого понятия (или по-другому, их фактической тождественности), оперирование которым (в социологии, идеологии, психологии и психиатрии) способно лишь запутать конфликтную ситуацию. «...Вера в то, что чей-то взгляд на действительность и есть сама эта единственным образом возможная действительность, представляет собой самое опасное из всех заблуждений. Однако оно обретает еще более опасные черты, когда становится миссионерской целью - во что бы то ни стало просветить остальной мир, независимо от того, хочет ли этот остальной мир быть просвещенным или нет» [Watz. 1977,p.xiii].
2. Действительности первого и второго порядков.
Второй проблемный фактор в коммуникации - это смешение так называемых действителыюстей первого и второго порядка. Фактически, разделение Ватцлавиком картины мира на действительность первого и действительность второго порядка является краеугольным камнем его теории и заслуживает более детального рассмотрения:
«Очень часто, особенно в психиатрии, где степень "адаптации к реальности" данного индивидуума играет особую роль в качестве показателя его нормальности, имеет место смешение двух весьма различающихся аспектов того, что мы называем реальностью. Первый имеет дело с сугубо физическими, объективно устанавливаемыми свойствами предметов и связан с правильным сенсорным восприятием, а также с вопросами так называемого здравого смысла, с объективной, воспроизводимой, научной верификацией. Второй аспект - это смысловой и ценностный атрибут этих предметов, основанный на коммуникационном контексте» [Watz. 1977, р. 140-141]. В другой работе более подробно: «Когда мы говорим о действительности, то допускаем, чаще всего не отдавая себе в этом отчет, определенную двусмысленность. Прежде всего, мы воспринимаем физические Двойства объектов - форму, цвет, структуру и т.д. Назовем это действительностью первого порядка и примем, что в данном случае различия во мнениях - по крайней мере, теоретически - всегда имеют объективные основания. Кит - это не рыба, так как он, помимо прочего, питается материнским молоком и дышит при помощи легких. Является ли предмет красным или зеленым, можно однозначно установить при помощи спектрофотометра по тому, свет с какой длиной волны он отражает. Правда, само собой разумеется, что это возможно лишь в отношении людей, для которых звуки типа "рыба", "кит", "красный", "зеленый", либо их символическое воспроизведение посредством письменных знаков имеет одинаковое значение, т.е. в отношении людей, говорящих на одном и том же языке. [...]
Однако, помимо сугубо физических свойств объектов нашего восприятия обнаруживается еще один аспект действительности, состоящий из смыслов, значений и ценностей, которые мы приписываем данным объектам. Именно этот мир присвоенных объектам значений, смыслов и ценностей, мы будем называть действительностью второго порядка. И здесь, в этом мире, как уже упоминалось в связи с темой о взаимозависимости, не существует никаких объективных критериев. Действительность второго порядка является результатом более сложных коммуникационных процессов» [Watz. 1997, S.61].
Следует заметить, что главным тезисом конструктивистской эпистемологии является то, что любая действительность, а не только действительность второго порядка конструируется наблюдателем. Позиция плюралистической интерпретации и придания смыслов и ценностей некоей объективной данности ведет не к конструктивизму, а к релятивизму, допускающему существование объективной реальности. В связи с этим подчеркнем, что Ватцлавик является конструктивистом, так как признает конструирование не только реальности второго порядка, но и реальности первого порядка - объективно, научно верифицируемой. Не следует впадать в заблуждение, будто бы разделение Ватцлавиком действительности на два аспекта аналогично делению на объективные и субъективные истины в корреспондентских теориях познания, на мир-как-он-есть и мир-как-ои-нам-кажется. Дело в том, что сама наука, в свою очередь, представляет собой лишь одну из разновидностей картин мира, а не отражение единственно возможной реальности. «То, что никакая научная теория или объяснение не может быть чем-то большим, чем представлением о мироздании, какой-то определенной интерпретацией мира, но не самой реальностью как таковой, подчеркивалось неоднократно некоторыми мыслителями со времен Джамбатиста Вико...» [Watz. 1997, S.222]. «Объективность» реальности первого порядка у Ватцлавика не имеет ничего общего с объективностью, допускаемой традиционной эпистемологией: «Эта действительность [первого порядка] представляет собой, соответственно, универсум всех тех "фактов", которые установлены в совершенно определенных рамках данного наблюдения и/или эксперимента (самих являющихся, естественно, конструкциями лежащих в их основе теорий) и только потому признаются "объективными", что повторение одного и того усе опыта приводит к одному и тому же результату независимо от того, кем, когда и где данное повторение осуществляется» [Watz. 1997, S.223]. Т.е. фактически, у Ватцлавика, как и у других конструктивистов, «объективность» означает повторяемость практического опыта, одинаковую результативность одинаковых поступков.
Таким образом, разделение представлений о действительности Ватцлавиком на два аспекта (два порядка) носит искусственный характер, вполне, однако, обоснованный в рамках того коммуникационного контекста, в котором автор проводит свои профессиональные исследования как психолог, психотерапевт. Отделив «мир смыслов и ценностей» от «мира голых физических фактов», оказывается гораздо проще проводить эффективное лечение разного рода психических расстройств, корректировать мировосприятие пациентов, анализировать запутанные ситуации, возникающие в сложных коммуникационных контекстах, например, при синхронном переводе или идеологическом воздействии противника.
В более широких рамках конструктивистской эпистемологии о двух «действителыюстях» Ватцлавика можно говорить как о конструктах с разной степенью их осознанности. Совершенно очевидно, что осознать, постигнуть конструктивную природу таких фундаментальных представлений, как время, пространство, причинность и многих других, знакомых нам с детства, и вне которых мы не в состоянии мыслить, гораздо сложнее, чем увидеть конструктивность искусственных, зачастую заведомо ложных «истин» идеологических систем или догматических учений. Тем не менее, и элементарные психические конструкты, изученные Пиаже, и теоретическое конструирование результатов любых экспериментов, проводимых физиками/и фантасмагорические картины бытия душевно больного, и откровенная ложь «правды», рисуемой политиками и идеологами - все это явления одного порядка, имеющие не качественное, а лишь количественное, хотя и существенное, отличие.
3. Конструктивизм и психиатрия.
Как уже говорилось, Пол Ватцлавик по специальности является психотерапевтом, много лет проработавшим под руководством Г. Бэйтсона в институте психических исследований в Пало-Альто, в Калифорнии. Поэтому нет ничего удивительного в том, что он унаследовал основные идеи хорошо известного антрополога, психолога и философа, одного из предтеч эпистемологии радикального конструктивизма, которым являлся Грегори Бэйтсон. Соединение идей конструктивизма с практикой врача-психотерапевта позволили Ватцлавику с другими сотрудниками института выработать несколько новых методик, оказавшихся эффективными при лечении ряда психических нарушений. Достаточно подробно суть конструктивистского подхода в психиатрии изложена в прилагаемом переводе, а также в многочисленных работах, специально посвященных данному вопросу. Здесь же мы обозначим лишь те основные положения, которые имеют философское значение и важны для понимания конструктивистской парадигмы в целом.