Платов Антон Магические Искусства Древней Европы (стр. 23 из 73)
Таким образом, Бельтану соответствует 18-я руна Футарка, Летнему Солнцевороту — 22-я, Лугнаса — 2-я, Осеннему Равноденствию — 6-я, и только Самайн несколько выделяется, захватывая сразу две руны — 10-ю и 14-ю, которые сами по себе, однако, остаются в рамках всё той же схемы. Но мы только что увидели, что в Коло Посвящений Самайн, в отличие от других переломных фаз цикла, имеет не одно, а два значения: трансформация, второе рождение — для мага (значение руны Перт!) и вынужденный (значение руны Науд!) переход в Иной Мир — для всех остальных.
Совершенно очевидно, что перед нами остатки некой древней магической системы, основанной на рунах старшего Футарка. К сожалению, не кажется возможным вписать в эту систему оставшиеся особые дни. Так, например, Имболк должен соответствовать, вероятно, руне
, Ансуз, а Зимний Солнцеворот, как уже упоминалось, — руне 
, Йер. И та и другая выпадают из общей схемы, что скорее всего следует объяснять относительно поздними искажениями в структуре Футарка, нарушившими его замкнутость и упорядоченность как магической знаковой системы... И ещё раз про Новый год
И в заключение этого раздела, посвящённого магии повторяющихся событий, мне хотелось бы ещё раз подчеркнуть, насколько прочно удерживаются в нашем мышлении, в наших интуитивных представлениях о Мире и даже в нашем быту древние традиционные образы и ритуалы. Вспомним о современных новогодних (рождественских) праздниках, когда по всему «цивилизованному» миру люди наряжают ёлки и ставят под них маленького деда Мороза. То, что сам по себе этот обряд — а это именно обряд — восходит ко временам глубокой дохристианской древности, достаточно очевидно. Но давайте задумаемся о том, что именно мы делаем, подготавливая своё жилище к новогоднему веселью.
Мы упоминали уже, что Новый год (Зимнее Солнцестояние) — это время, когда имеющие разный возраст боги — или ипостаси одного бога — встречаются на Мировой Горе, у корней Мирового Древа, чтобы замкнулся годовой цикл и родился юный бог, сменив собой старого, ушедшего в Аннун. И мы с вами, следуя путями богов, водружаем маленькую копию Мирового Древа у себя дома, подобно богам, собираемся вокруг него в самые длинные ночи года и устанавливаем у подножия Ели идол Мороза-Велеса в красном колпачке и с белой бородой из ваты...
А где-то там, далеко-далеко, восседает на звёздном престоле извечный Хранитель Древа и смеётся над нашим невежеством, над миллиардами людей, забывших, кто они и откуда...
11. Магия места и место для магии
Древние британцы называли свою землю Ynys Cedyrn — «Остров Могущества» или, точнее, — «Остров Силы». Примерно во времена римского владычества получило распространение другое имя — Britannia, образованное от древнего кельтского имени Prydein. Ряд современных авторов сближает последнее с легендарным именем волшебного корабля короля Артура — Prydwen, состоящим из двух основ: prydd — «земля» и gwen — «белая», «благословенная», «священная». Таким образом, второе имя острова означает «Белая, или Священная, Земля».
Ещё в Средние Века Русь называли Святой Русью, и, разумеется, появлявшиеся тогда русские православные святые имеют к этому эпитету лишь косвенное отношение. Термин святой (светлый, священный) древнее христианства настолько же, насколько рукопись Слова о полку Игореве древнее этой книги: достаточно указать, что основа свет/свят восходит к индоевропейскому *su, *swa — «Свет», «Благо», «Сила» (отсюда же — Swastika, «связанное-со-Светом.»). Смысл славянского эпитета Святая, сопровождавшего некогда имя Руси, объединяет содержание и бриттского Cedyrn, и бриттского Gwen.
Вероятно, это исследование можно продолжить и в большинстве древних имён, которыми разные народы награждали свои земли, обнаружить слова Сила, Благословение, Свет. Одного и сказанного уже достаточно, чтобы увидеть разницу между современным нашим отношением к Земле и тем, что (или Кого) видели в ней наши далёкие предки. Если мы полагаем землю всего лишь предметом потребления, предназначенным для того, чтобы её покупать, продавать, застраивать, совершать «выезды на природу» и т.д., то для древнего язычника Земля была прежде всего источником Благословения и Силы. Именно поэтому эпитеты Святая, Священная входят составной частью во многие древние имена самых разных земель.
Обратим внимание на происхождение современных терминов, обозначающих древние европейские религии. Так, известно, что русское слово язычники происходит всего лишь от «говорящие на ином языке»[77]; древнерусские письменные памятники употребляют термин поганые (вера поганьска), восходящий, вероятно, к лат. religio paganorum, которому обязано своим происхождением и совр. англ, pagans, paganism. Упомянутое латинское выражение означает в переводе «религия крестьян» или «религия деревенских жителей». Но, быть может, religio paganorum следует трактовать шире — как религию тех, кто живёт на земле, тех, кто следует её Благословению...
Я убеждён — и полагаю, что абсолютное большинство исследователей со мной согласится, — что в древней Европе первым, чему учили будущего мага, было умение работать с Землёй, понимать и чувствовать магию каждого конкретного ландшафта на её поверхности и искать верное место для совершения собственной магии.
Genius loci
«Суть же скверные молбища их: лес и камение и реки и блата, источники и горы и холмы, солнце и месяц и звёзды...» Для новгородского архиепископа Макария, в 1534 году написавшего эти строки о славянах и финнах северной Руси, и камень, и холм, и солнце с месяцем были уже мёртвой материей, лишённой Бога. В понимании же язычника живой магией наполнено всё, что его окружает: дорога, по которой он идёт, земля, которую он возделывает, река, из которой он пьёт... Каждое место, в котором он находится, человеческое восприятие в традиционной культуре наделяет душой, или духом — genius loci, как называли его римляне.
В Скандинавии духи места носили общее название «ландвэт» (исл. landvaetir); на Руси же их имена зависели от того, где они «обитали», — леший, водяной и т.д. Кельты Северо-Запада называли духов места «корриганами» в Бретани, «лепрекаунами» («лепреконами») в Ирландии и т.д. В более поздние, уже сугубо христианские времена представления о духе места смешались в Европе с представлениями о Древнем Народе[78]; именно таким путём древние германские светлые альвы (эльфы), населяющие Альвхейм, один из миров северной Традиции, превратились в позднесредневековых книжках по магии в абстрактных «стихийных элементалов».
Понятие «дух места» (реки, озера, камня, холма, леса и т.д. до страны, континента и Земли в целом) представляется нам одним из самых фундаментальных понятий в любой языческой традиции. Умение ощущать дух места, сосуществовать и сотрудничать с ним — одно из многих магических умений, некогда присущих каждому здоровому человеку, а ныне утраченное большинством обретших «цивилизованность» людей.
Древние викинги, отправляясь в плавание, приносили жертвы Ньерду, духу моря, и украшали форштевни своих кораблей изображениями драконьих голов, служивших защитой от злых духов. Но эти украшения изготавливались разборными; их снимали, когда корабль подходил к земле, — чтобы не разгневать дух того места, где предстояло причалить[79]. Жертвоприношения духу места прекрасно известны у славян и неоднократно описаны этнографами. Н.Н.Харузин, например, в своей работе о поверьях крестьян Олонецкого края приводит такой текст обращения к genius loci[80]:
«Кто этому месту житель, кто настоятель, кто содержавец — тот дар возьмите, а меня простите, сделайте здраву и здорову, чтобы никакое место не шумело, не болело.»
Каждое действие, связанное с тем или иным местом, традиционно производилось как бы одновременно на двух уровнях: действие само по себе и общение с духом места. Для человека традиционной культуры поблагодарить ручей, из которого напился, было так же естественно, как для нас с вами — поблагодарить сотрапезника, передавшего солонку. В результате каждое связанное с Землёй действие приобретало оттенок сакральности, наполнялось магией, заимствованной у самой Земли:
«Бережок батюшка, водушка матушка, царь водяной и царица водяная с малыми детьми, с приходящими гостями, благословите воды взять не ради хитрости, не ради мудрости, но ради добра и здоровья…»[81]
Дух места в традиционном представлении имеет собственный характер, собственную жизнь и по-разному может относиться к людям. Так, на Руси есть немало озёр, которые называются Святыми и вода из которых почитается целебной; но вместе с тем есть и озёра, известные как проклятые, опасные для здоровья и даже жизни приближающегося к ним человека. Точно так же известны святые места (холмы, рощи) и места «злые».