Основным критерием различения предстает фактическое место жительства и связанная с этим принадлежность к определенной гражданской общине (civitas). Г1ереселившись в латинскую колонию, римлянин становился латинским гражданином, но был свободен вернуться в Рим (Fest., р. 244 L). Близость двух статусов особенно наглядна в правилах, определяющих гражданский статус вольноотпущенника.
Вольноотпущенники, получившие латинский статус (LatiniAeliani), могли легко добиться римского гражданства, вступив в законный брак: те, кто был моложе 30 лет – уже по закону Элия Сенция (Gai., 1,28–29), а при Веспасиане – и все остальные, по SCPegasianum (Gai., 1,31). Ребенок от брака латина с римской гражданкой, по постановлению сената, принятому по инициативе Адриана (auctoredivoHadriano– Gai., 1,30), рождался римским гражданином. Переход латинов в римское гражданство регулировался и конституциями принцепсов: от Клавдия до Траяна (Gai., 1,32–34; FV., 233; 235; lexSalp., 22–23), которые, увязывая эту привилегию с различными видами хозяйственной активности, предусматривали все новые способы перемены статуса.
Предоставление прав римского гражданства в результате Союзнической войны (bellumItalicum) 91–89 гг. до н.э. всем латинам (по lexlulia 90 г. до н.э.), а затем всем италикам (по lexPlautiaPapiria 89 г. до н.э.) повлекло распространение латинского гражданства за пределы Апеннинского полуострова, где оно было предоставлено свободным жителям Цизальпийской Галлии, Сицилии, а при Веспасиане – обеих испанских провинций (Plin., N. Н., 3,30) с соответствующей реорганизацией местного самоуправления в латинские муниципии по модели municipiumciviumRomanorum.
Базовой правовой системой в новых латинских общинах было римское iuscivile (lexIrnitana, 93), тогда как специфика политической организации и судебной власти определялась единообразным муниципальным законом (условно называемым lexFlaviamunicipalis). Римские правовые институты регулировали и отношения между латинами и римскими гражданами, как имущественные, так и личные.
Заметной спецификой отличалось положениеLatiniluniani– вольноотпущенников, получивших статус свободных по lexluniaNorbana. Эту категорию составляли лица, не принадлежавшие к какой-либо латинской общине, – их латинский статус, таким образом, просто выражал дефектность их положения в системе гражданских связей (Gai., 3,56). Latiniluniani не располагали iusconubii и не имели ни активной, ни пассивной testamentifactio (права завещать или получать по завещанию) в отношении римских граждан. В остальном они были вполне правоспособны (могли даже приобретать наследство от римских граждан по универсальному фидеикомиссу – Cai 2,275), а в отношениях с латинами, которые также регулировались римским правом, их особый статус не создавал никаких ограничений.
Основное население провинций (и Италии до Союзнической войны) не имело прав римского или латинского гражданства. Гражданские общины провинций были связаны с Римом договорами, которые определяли степень их автономии. При этом различались формально независимые общины – civitatesperegrinaeliberaeetfoeredatae (или sinefoedereliberae); подчиненные общины («civitatesnostroiureobstrictae» – Plin., Epist., 10,93), пользовавшиеся автономией, и покоренные общины (peregrinidediticii), поставленные под прямое управление римской провинциальной администрации.
Граждане автономных общин – peregrinialicuiuscivitatis– жили по собственному местному праву. Население общин, лишенных автономии, –peregrininulliuscivitatis (чужестранцы, не принадлежащие к гражданским общинам) – было подчинено власти римского наместника, чей imperium не встречал здесь формальных ограничений. На практике, однако, продолжали применяться нормы местного права –iuraperegrinorum. Любой перегрин мог прибегнуть к суду римского провинциального магистрата, и его дело рассматривалось по нормам ius gentium или iushonorarium, принятым в данной провинции.
Особые случаи искусственного придания лицу статуса перегри-на без отечества – в результате осуждения уголовным судом (apolides) или отпущения на волю раба-преступника (dediticiiAeliani) – создают ситуации нормативно чистого воплощения этого понятия: не принадлежа ни к какой общине (даже к покоренной), эти лица могли рассчитывать лишь на применение к ним норм iusgentium (D. 32,2,3; 48,19,17,1; Ulp» Reg., 20,14).
Положение кардинально меняется с изданием эдикта Каракаллы (constitutioAntoniniana) 212 г., предоставившего римское гражданство всему населению Империи. Civitatesperegrinae всех типов исчезают, и iuscivile становится основной правовой системой в Средиземноморье, хотя в Восточных провинциях, где существовала многовековая правовая культура, продолжают применяться местные нормы. Римскими гражданами становятся даже жители сельской местности, не принадлежавшие никакой civitas: папирологический материал засвидетельствовал распространение среди этой категории населения римской ономастической системы (praenomen– nomen– cognomen) уже в первой половине III в., что указывает на появление у них статуса civesRomani.
Вопреки господствовавшему прежде мнению Т. Моммзена о том, что constitutioAntoniniana не распространялась на peregrininulliuscivitatis (peregrinidediticii), следует – вместе с большинством современных исследователей – полагать, что исключение было сделано только для dediticiiAeliani и Latiniluniani. Папирус с текстом эдикта (Р. Giess., 1, n 40 = FIRA, I, p. 445 sqq) испорчен в том месте, где говорится о dediticii которым отказано в римском гражданстве, но Юстиниан, отменяя «liberlasdediticia» (С. 7,5,1, а. 530), знает только эту категорию неграждан. Латинское гражданство – как «libertaslatina» – было отменено в 531 г. (С. 7,6,1). Оба исключения связаны с особым типом свободного состояния – pessimalibertas, – который предполагает и специфику гражданского статуса. Сопряжение свободы и гражданства, связанное с публичным основанием обоих институтов, находит в этом примере одно из наиболее выразительных проявлений.
4.Личные и имущественные отношения между супругами
Брак (nupliae, matrimonium) как социально значимый союз мужчины и женщины определяет правовое положение детей, рожденных в этом союзе, имущественные отношения между супругами и их наследственные права. По отношению к этим правам брак предстает юридическим фактом, однако вступление в такой союз зависит от воли будущих супругов и является юридической сделкой. Брак – это правовой институт, в котором акцентирован публичный момент личности римского гражданина. Так, плен – как гипотеза безусловной утраты связи римского гражданина с Римским государством – прекращает брак настолько, что даже при совместном пленении супругов дети, рожденные в плену, не являются рожденными в правильном браке. Лишь в начале III в. императоры Септимий Север и Каракалла постановили (С. 8,50,1), что после возвращения супругов из плена дети, прижитые в плену, считаются законными и подпадают под patnapotestas. Смерть отца в плену исключала для таких детей возможность войти в его семейство, и они наследовали положение матери (D. 49,15,9; 38,17,1,3). После возвращения из плена супруги могли восстановить брак, но это был бы уже новый брак. В этом отношении (как и в случае владения – D. 41,2,23,1) автоматического восстановления брака в силу iuspostliminii не происходило (D. 49, 15,8).
Строго индивидуальный характер брака сказался в том, что юристы рассматривают индивидуальную волю –affectioroaritaisнамерение состоять в браке) – как существенную в структуре института. При длительной отлучке супруга (например, в связи с исполнением государственной должности проконсула – Dip. D. 24,1,32,13) брак сохранялся благодаря психологической связи.
Утрата этого намерения на любом этапе совместной жизни прекращает брак. Таким образом, брак основан наconsensusperseverans (продолжающемся согласии), но им, конечно, не исчерпывается.
Следует различать брак и переход во власть мужа (conventioinmanummariti), благодаря которому супруга оказывалась в potestas самого мужа (называемой в этом случае «manus»), либо в potestas домовладыки мужа, если он сам состоял во власти. В древности заключение брака с необходимостью сопровождалось переходом в семейство мужа, отсюда – получившая неоправданное распространение концепция, различающая брак cummanu (mariti) и брак sinemanu. Брак, не сопровождавшийся переходом во власть мужа, становится в классическую эпоху единственной формой супружеского союза.
Существовало три формы перехода во власть мужа – «usufarreocoemptione» (Gai., 1,110): посредством длительного пребывания в браке (usus), посредством религиозного брачного обряда (confarreatio) и посредством торжественного либрального (peraesetlibram) акта (coemptio).
Жена попадала во власть мужа, если супруги непрерывно находились в браке в течение года (Gai., 1,111). Закон XII таблиц предписывал, чтобы супруга, желающая избежать перехода во власть мужа, ежегодно покидала его дом на три ночи кряду – usurpatiotrinoctii (Gai., 1,111; Cell., 3,2,13; Macrob., Sat., 1,3,9). Переход во власть мужа был, таким образом, естественным следствием состояния в браке. Известная независимость женщины, позволявшая ей по своему желанию (или по приказу своего домовладыки) покидать дом мужа, предполагает самостоятельность, несовместимую с наличием у мужа владения на нее. Гай, уподобляя переход в супружескую власть usu приобретению dominium (собственности, господства) посредством давностного владения («velutiannuapossessioneusucapiebatur» Gai., 1,11'!), ставит акцент на результате – приобретении власти ~~ на поссессорной структуре акта: муж не имел на жену владения даже после ее перехода inmanum. Этот вид conventioinmanum существовал еще во времена Цицерона (Cic., proFlacc., 34,84), но затем выходит из употребления.