Разумно ли совершенствовать терапевтическое внушение, если оно уже и так доказало свою полезность? Следует ли опасаться нежелательных или чисто симптоматических эффектов? Такая постановка вопроса слишком схематична: если принять во внимание, что простое внушение*, сделанное во время общего наркоза, заметно уменьшало количество послеоперационных осложнений, придется согласиться с тем, что использование внушения заслуживает обсуждения в каждом конкретном случае.
2. Гипноз, несомненно, усиливает воздействие психики на тело через посредство бессознательных механизмов. Таким образом, он является основным способом определенных типов воздействия на телесном уровне (Rossi, 1990).
3. Внушение в психотерапии. Со времен Фрейда терапевты не считали такую психотерапию* удовлетворительной. С другой стороны, методы Куэ (1915) и Бодуэна* (1951), для которых внушение состояло в активизации бессознательных процессов, гораздо более тонки и сохраняют свою актуальность (см.: самовнушение*). Для приверженцев нового гипноза* простое терапевтическое внушение сохраняет свое значение только в определенных случаях, когда требуется разорвать порочный круг, например, в сексопатологии. Психотерапевты-эриксо-нианцы крайне критичны и бдительны в этом отношении. К счастью, гипноз обладает и иными возможностями, кроме терапевтического внушения.
SURPRISE. НЕОЖИДАННОСТЬ
En.: Surprise х
1. Неожиданность - одно из средств, широко используемых в гипнотической индукции* для депотенциализации сознательного*, как и замешательство*, которому она сродни. Менее заметную роль она играет в некоторых других подходах, таких, как парадоксальная* индукция или индукция с помощью левитации* руки.
2. Во время гипнотического сеанса употребление слова «сюрприз» часто бывает желательно: оно обладает резонансом* с миром детства*, что, как уже было сказано, способствует гипнотическому функционированию*, кроме того, оно перекликается с необычностью данного опыта; наконец, его использование подготавливает* почву для появления вероятных специфических* феноменов или для неожиданных изменений (Erickson & coll., 1976).
3. Эффект неожиданности способствует изменениям*, поскольку «речь идет о движении, которому, чтобы проявиться, необходим неожиданный, нелогичный и внезапный жест терапевта» (Erickson, 1974-1975). «Несжиданность всегда вознаграждается. Результат далеко превосходит ожидаемое» (Rosen, 1982/1986).
susceptibilite hypnotique. восприимчивость к гипнозу
En.: Hypnotic susceptibility
1. В классическом варианте так обозначают степень выраженности ответа на внушение*, выказанную пациентом в рамках традиционной* гипнотической индукции*. Было доказано,
169
что способность быть загипнотизированным не изменяется с годами и является одним из наших врожденных качеств. Чтобы измерить эту способность, существуют шкалы*. Все это не представляет интереса для практики нового гипноза.
2. С другой стороны, способность к визуализации*, то есть к использованию образов*, содействует тому, что мы называем гипнотическим функционированием*. С этой целью разработаны новые шкалы (Тест поглощенности*, Tellegen & Atkinson, 1974.) Они прекрасно отражают восприимчивость к гипнозу, несмотря на то, что этот термин в них обычно не используется.
3. Отметим, что когда Эриксону требовалось выбрать пациента для демонстрации, он интересовался прежде всего степенью расположенности* по отношению к другому, и такая позиция служила для него лучшим критерием восприимчивости к гипнозу (Erickson, 1983/1986).
Новый гипноз* доказывает, что каждый способен осуществить гипнотический опыт, впечатляющий или скромный, и что поддающийся учету результат, часто неожиданный, не пропорционален внешним проявлениям. Проявление феномена зависит от аккомпаниатора, который должен уметь надлежащим образом направлять пациентов, какими бы качествами они ни располагали и какие бы потребности ни обнаруживали (см.: функциональный* подход).
SYMBOLE. СИМВОЛ
En.: Symbol
Символ - это условное выражение чего-либо. Символический образ может занимать первостепенное место в терапии, если Он обращен к наиболее глубоким слоям «Я», по ту сторону словесного обозначения.
1. Символический образ - не просто отражение психической деятельности, он является носителем, материалом, с помощью которого совершается работа*. Эриксон приводит в пример молодую женщину, которая во время гипноза видела себя плавающей под водой. Она видит пустые раковины. Некоторые из них напоминают драгоценные камни, она выбрасывает их на поверхность и т. д. Согласно Эриксону, здесь мы имеем дело с первой психотерапевтической* попыткой, позволяющей затронуть эмоциональный материал. Ее сознательная часть пока не знает, что процесс выздоровления начался. Языки пламени, обычные камни, драгоценные камни, раковины - все это средства, чтобы выразить процесс изменения. Процесс созревания можно описать на тысячу ладов, используя язык каждого пациента... В процессе терапии мы можем усиливать значение этого опыта, разговаривая с пациентом, даже если точно не знаем, на что обращены его мысли (Enckson & Rossi, 1979).
Эта интерпретация близка к концепции Юнга (1956), для которого символ является наилучшим выразителем чего-то, что находится еще только на пути к осознанию (Erickson & Rossi, 1979).
2. Терапевт и сам пользуется символическим языком или словами, имеющими символический резонанс. Во время сеанса гипноза*, говоря с пациенткой {арфисткой), у которой он предполагал сексуальную проблематику, Эриксон использует в своей речи символические сексуальные созвучия. Бессознательное пациентки может использовать этот материал для совершения психологической работы или отвергнуть его (Erickson & Rossi, 1979).
3. Гипнотический способ функционирования активизирует психические структуры, которые принято связывать с правым полушарием (см.: полушария*). «В трансе* мои пациенты понимают значение снов*, символов и других выражений бессознательного*» (Rosen, 1982/1986).
170
SYMPTOME. СИМПТОМ
En.: Symptom
Аналитическая психотерапия* не стремится к немедленному устранению симптома, тогда как поведенческий подход нацелен именно на это. Эриксоновский подход в этом смысле очень дифференцирован.
Процитируем Джея Хейли (1973, 1984):
«Его точка зрения состоит в том, что симптом проявляется в той области, которая для человека, имеющего проблему, является доминирующей и в которой он способен реагировать наиболее значительно и интенсивно. Именно эта локализация сулит терапевту максимум возможностей для того, чтобы вызвать изменение*».
Эриксон не отрицает вклада, сделанного Фрейдом в понимание смысла симптома, но считает интерпретацию симптомов излишней. Этиология симптома мало интересует его, поскольку, по его наблюдениям, решение проблемы очень часто не связано с тем, что послужило ее причиной (Haley, 1973/1984). Наконец, он считает, что невозможно понять симптом как изолированное поведение, вне контекста, в котором оно совершается (Watzlawick & coll., 1967/ 1972).
Эриксон одним из первых отметил, что симптомы занимают определенное место в социальном равновесии (см.: системный*) и, следовательно, все окружение пациента должно стать объектом внимания (см.: Haley, 1973/1984).
Практика Эриксона показывает, что он помогал пациентам соблюдать определенную экономию: «Работа по разрешению симптома может быть такова, что пациент не поймет, почему исчез симптом, кроме того, происходит как бы спонтанное решение задачи развития, выражавшейся этим симптомом, что способно только удивлять пациентов, не подозревавших, что терапевт занимался этими проблемами» (Erickson & Rossi, 1979).
Иногда следует позволить симптому существовать, но по-иному, то есть переработать его. «Слишком многие терапевты, стремясь успокоить своих пациентов, пытаются избавить их от реальности их симптомов, вместо того чтобы работать с этой реальностью» (Erickson, 1983/ 1986; см. также Wen, 1991).
systemique. системный
En.: Systemic
Эриксон одним из первых отметил, что пациент существует в состоянии равновесия в широком комплексе родственных и иных связей (D'Assignies, 1988). Формы поведения и симптомы вписываются в систему наравне с другими ее элементами (Haley, 1973/1984).
кроме того, действующие величины достаточно сложны, так как «система имеет не линейную, а круговую причинность» (Watzlawick & coll., 1974/1975).
Дон Джексон (Jackson, 1957) описал то, что он назвал семейным гомеостазом, Здесь набор форм поведения в действительности отражает сопротивление* данной группы изменениям (Watzlawick & coll., 1974/1975). С другой стороны, положительные эффекты в системе могут нарастать, как это видно на примере юного Генри (Rosen, 1982/1986): «Уменьшение
171
онигофагии у Генри придало ему уверенности в себе, что, в свою очередь, выразилось в более уверенном поведении. Освобождение одного из членов семьи от иррациональной навязчивости послужило к освобождению его близких, одного за другим. Лаже исключительно тревожные родители явно освободились от неоправданной требовательности к детям». Все изменения пациента связаны с каждым лицом из его мира, или его системы.
Хотя иногда кажется, что гипнотерапевт адресуется только к одному лицу, на самом же деле он пытается изменить взаимодействия в рамках окружения пациента; только такая динамика и является по-настоящему психотерапевтичной*. Терапевт, находясь вне системы, способен дать ей то, что сама она породить не в состоянии, - изменение ее правил (Watzlawick & coll., 1967/1972).
TERMINAISON. ОКОНЧАНИЕ
En.: Ending
Окончание гипнотического сеанса должно производиться очень тщательно (см.: примеры). Следует помнить, что пациенту часто требуется определенное время для завершения текущей работы*, и обрывать его нежелательно.
Процедура с использованием опускания руки (Жак, Ноэми, Ундина) хороша тем, что пациент сам определяет ее продолжительность в соответствии со своими потребностями (иногда многие минуты). Терапевт может ускорить выход из состояния, начав, например, считать до пяти и попросив пациента пробуждаться постепенно, с каждым произнесенным числом. В это время всегда очень важно делать позитивные внушения*, которые Джон Хартланд (1971) называл «укрепление «Я». В этот момент пациенту говорят, что он будет чувствовать себя хорошо, будет владеть собой и т. п.; необходимо также восстановить то, что могло быть нарушено во время сеанса (например, сказать, что мышечный тонус восстановится, если наблюдалась каталепсия*). (См.: ориентиры*.)