Вместе с тем, тема поиска истинного духовного и жизненного пути человека (в русской традиции получившего имя Православие), не закрыта, и мы надеемся на страницах второй книги коснуться глубже онтологических корней Православия и той мистической истории, которая всегда присутствует за видимыми событиями. Для выполнения названной задачи вторая книга будет в меньшей мере ориентирована на события текущего дня, персоналии, биографии или даже полемику, а постарается вскрыть исторические корни и причины тех перипетий настоящего, которые были отражены на страницах данного труда.
P.S.
Нас могут спросить – так о каком Православии мы все время говорим? И как мы сами относимся к Православию? Несмотря на то, что, как мы уже сказали, вторая книга более подробно рассмотрит подлинную историю верований людей, в том числе и всего, что связано с христианством, попробуем в заключении объяснить нашу позицию. К тому же, в данном труде мы успели рассмотреть лишь внешние причины противостояния многих церковных догматиков и апологетов общественным движениям и учениям, угрожающим, по их мнению, Православию.
То, что Православие мы видим шире, или иначе, чем это принято в церковном богословии, так же, как иначе нам представляется сам феномен религии – вовсе не тайна. Но если в церкви Православие понимается тождественным истинному Вселенскому христианству, носительницей и хранительницей которого выступает Единая Вселенская Апостольская Церковь, то и мы Православие видим не как отдельную конфессию, не как нечто локальное, ограниченное греко-византийской канонической территорией, или даже Россией, а – как веру, но более – как Учение Христа, принадлежащее всему миру. [304]
Для нас Православие – это не обезличенность и не абстракция. Это великое явление, прежде всего связанное с душою и духовностью русского народа. Но как искра от единого пламени, оно отражает великий свет Единой Веры и Единого Истинного Учения. И в таком качестве, оно становится Вселенским и Всеобщим.
Церковь связывает Православие только с церковью и видит Православие только как веру. А мы Православие не связываем только с церковью и видим его и как Учение, и как веру, не противопоставляя веру знанию и принимая девиз Блаватской, что "НЕТ РЕЛИГИИ ВЫШЕ ИСТИНЫ". Вот в этом то и разница[305]. Точно также мы не считаем принадлежность Кришны, Будды, Христа, Майтрейи и иных священных имен и сакральной символики (данной свыше) – исключительной собственностью какой-либо из религий или церквей. Чувство справедливости говорит о том, что если бы это требование последовательно выполнялось теми, кто больше всего по этому сокрушается, то они должны были бы расстаться с более чем половиной атрибутов собственного культа и обряда[306].
Факты же истории говорят о том, что присвоение кем-либо в свое исключительное владение названных имен, обусловлено чаще (кроме редких случаев) захватническим инстинктом, борьбою за место под солнцем. Когда о подобных притязаниях заявляют, то часто даже не отдают себе отчета, на Чтo, собственно, покушаются. В Новосибирске, например, название одного из рериховских обществ именем Сергия Радонежского вызвало у местного священноначалия прямо-таки негодование. Общество, почитающее Преподобного, воплощающее в жизнь его заветы, зовущее людей к Православию (и именно в церковь), зовущее к Красоте, желающее быть в мире и добрых отношениях с церковью – неужто это враги и им запрещено касаться святоотеческой духовности и святых имён?[307] Сильный не боится, боится слабый. Древнее сказание передает, как некий Царь, желая освободиться от всех посторонних влияний, спросил совета у мудреца. Тот сказал: "В сердце своем найдешь освобождение". Но Царь возмутился, отвечая: "Недостаточно сердца, стража вернее". Тогда мудрец простился, говоря: "Главное, тогда не спи, Царь!" (Сердце, 92).
Слова, названия, отличения, деления – замечательные способы, или ориентиры в этом мире, необходимые чтобы не потеряться. Но они – пища лишь для ума. Один всем известный практик и политик XX века говорил: "Прежде чем объединяться, необходимо размежеваться". Это так, но в вопросах лишь нашей материальной жизни. Лучшие страницы мировой литературы, древнейшего эпоса посвящены воспеванию всепобеждающей силы любви. Именно она, любовь, поверх подозрения, обид, непонимания и вражды соединяет людские сердца, не ведая надуманных препятствий и искусственных границ. Христос и Апостолы провозгласили главную заповедь наступившей новой эры – любите друг друга:
"Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга" (Ин. 13:34);
"И любить ближнего, как самого себя, есть больше всех всесожжений и жертв" (Мрк. 12:33);
"Будем любить друг друга, потому что любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога" (1 Ин. 4:7).
Но любят сердцем, а не умом. Сердце матери приемлет всех сыновей, и сердце отца всегда ждет возвращения блудного сына. Только ум, обреченный всегда быть ограниченным неполнотой своего знания, стремится судить и противополагать. Но судьи кто?
Исповедуете ли вы Символ Веры? Верите ли вы в воскрешение мертвых из гробов? Отрицаете ли вы реинкарнацию или перевоплощения душ? Верите ли вы в Единого Бога живого – Иисуса Христа? Считаете ли вы еретиками всех, кого отлучила Церковь, включая Оригена и Льва Толстого, а теперь и Рерихов? А вместе с ними всех святых и пророков "неправославных" народов и религий? И наоборот, почитаете ли всех святых Церкви, в том числе Иосифа Волоцкого или бл. Августина?
Предположим, вы услышите положительный или отрицательный ответ. Пусть это выскажет многоученый богослов-академик или неграмотная суеверная старушка. Разве произнесенные ими слова имеют решающее значение, чтобы судить о том, какова их подлинная вера? Неужели весь жизненный путь, все духовные искания и весь духовный опыт конкретного человека могут быть взвешены на весах обожествленного догмата? Неужели многие негодяи, на деле творившие преступления и бесчинства, но на словах ни на йоту не отступавшие от Символа Веры, и не затрагивающие "каноническую территорию" Церкви, – ближе к Христу и Православию, нежели носители Света и Правды, не во всем согласные с богословами? Ведь сказано ап. Павлом, что Царство Божие не в слове: "Ибо Царство Божие не в слове, а в силе" (1 Кор. 4:20). Да и было ли нарушение Слова, искажение Учения Христа?
Слова, слова. Христа за Благую Весть, за слова, за Слово – распяли. После Него, других, но так же за слово, на кострах инквизиции сжигали и мучили.
Вера не предмет слов или ума. Попробуйте описать словами мелодию. Получится проза, может быть стихи, но не мелодия. Вера – это музыка сердца. Это свет и пламень. Спросите о вере человека у его сердца. Какого ответа вы от сердца желаете услышать? И чем вы будете слушать голос другого сердца, своим умом или сердцем? Другого человека, его сокровенное Я, душу познают прежде всего по делам, а еще вернее, когда лично и долго его знают. Но даже самих себя хорошо ли мы знаем? Не есть ли это тайна и книга, доступная чтению одного лишь Бога?
Рерихов отлучили от России, с которой они, несмотря на их долгие странствия, никогда себя не разделяли и которую бесконечно любили. Отлучили от Православия, которое суть квинтэссенция всего лучшего, что есть в русском духе. Отлучатели также хотели раз и навсегда решить – "либо да, либо нет", либо всецело согласно догматов Отцов Церкви, либо – навеки вечные в ад. Но ведь на стремление юношеского, а скорее узколобого максимализма – разделять только на плохое и только на хорошее, а главное, судить, – был дан ответ Христа: "кто из вас без греха, первый брось: камень" (Ин. 8:7). Ведь Православие тысячей нитей переплелось с другими великими духовными традициями, само выросло и напиталось от древних откровений и преданий. Кто тот судия, который топором от единого древа всемирного Предстояния Всевышнему отсечет "чистое" Православие? Кто тот судия, кто взвесит каждое сердечное устремление к Свету на соответствие его Православию? Со времен Иисуса таких "аптекарских" весовщиков называют книжниками и фарисеями. На Руси триста лет господствующая церковь измывались над староверами. У кого из них будем искать Православие и судить: "нет, нет, да, да"? У гонителей, или гонимых? "Нет, нет, да, да"?
Всемирно признанный мыслитель, философ, художник, археолог, путешественник и исследователь Востока, автор "Знамени Мира", или "Красного Креста" для защиты памятников искусства во время военных конфликтов, всю свою жизнь прославлявший великую русскую культуру и русскую веру, один из величайших людей XX века, Николай Константинович Рерих, на Родине своей для Русской Православной Церкви, претендующей быть духовницей всего народа российского, – оказался даже после смерти, опасен и неугоден! Как сказал Христос – "не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем" (Мф. 13:57).