5.2. Психоаналитическая теория отношений
Еще одна существенная часть ствола психоанализа — теория отношений. Центр тяжести в ней сдвигается с инстинктов через «Я в сторону отношений, почему я и назвал сборник важнейших трудов этого направления, «Психология отношений между людьми» (Kutter, 1982). Психоанализ выступает здесь в роли теории межчеловеческих отношений и их нарушений, основу которой, разумеется, положило сочинение Зигмунда Фрейда «Об особом типе выбора объекта у человека», вышедшее в 1910 году.
Без статьи Михаэля Балйнта «Первичный объект любви» (1937), без сочинений Вильгельма Р. Д. Фэрбернса (1925) о конфликтах между матерью и ребенком, без выявленной Джоном Боулби (1951) связи теории отношений с учением о жизни животных, без новаторских наблюдений Рене Спица за детьми (1954) теория отношений не оказалась бы сегодня важнейшим из направлений, продолжающих развитие психоанализа. Она созвучна мощному философскому течению, ведущему от Платона через Гегеля к марксистской диалектике и диалогическому принципу Мартина Бубера (Becker, 1970; Merleau-Panty, 1968; Popper, 1970).
«Анализ отношений» означает сейчас определенный метод анализа:
в центре его внимания уже не монадно или солипсически* ориентированная психика (как если бы субъективная психика была единственной реальностью, а все остальное исключительно ее представлением), а напротив — то, что происходит между мной и другими, а именно отношения; это понятие, впрочем, нуждается в обновлении.
Особое внимание обратила на отношения между ребенком и матерью Мелани Клейн (1952), которая говорила о необходимости хорошего обращения и, вместе с тем, указывала на многочисленные нарушения отношений матери и ребенка, описав их в виде шизоидно-параноидальной
* Я отсылаю читателя к книге Германца Роскампа «Психоаналитическая Я-психология и ее использование» (1974), в которой указаны важнейшие труды того времени. «От solus — «один», «ipse» — сам.
и депрессивной позиций. Она отметила в отношениях ребенка со своей матерью фантазии, связанные с жадностью и завистью, разрушительные импульсы и попытки искупить их. В очень важной «депрессивной позиции» ребенок обнаруживает, что он не только любит, но и ненавидит, равно как и то, что его тоже не только любят, но и ненавидят.
Из работы Мелани Клейн на дереве психоаналитического познания возникла целая ветвь — школа Мелани Клейн, которая уже много лет задает тон в Лондоне, оставив в тени психологию Я, которую после своей эмиграции в Англию представляет Анна Фрейд. Ее виднейшие лондонские представители — Уинфред Р. Байон, Дональд Мельцер и Герберт Розенфельд; она получила очень широкое распространение в Южной Америке, но не теряет своего значения и в Германии.
6. Ветви психоанализа:
современное развитие теории отношений
6.1. Сандор Ференци и Михаэль Балинт.
Венгерская школа
К стволу психоанализа несомненно следует добавить достижения Сандора Ференци в области психоаналитической теории с ориентацией на теорию травмы. В то время как Фрейд рассматривал поддержанную большинством его единомышленников теорию инстинктов и фантазии детей по поводу своих родителей и других участников отношений как важнейшие стимулы развития и расстройства человеческой психики, Ференци ни на минуту не упускал из виду того, что выпадает на долю ребенка, оказавшегося жертвой своих родителей. В своих сочинениях «Дети анализируют взрослых» (1931) и «Разговорная путаница между взрослым и ребенком» (1932) он сформулировал то, что впоследствии заимствовал у него Михаэль Балинт и из чего возникла венгерская школа психоаналитической теории отношений.
6.2. Эрик Г. Эриксон: теория идентичности
Развитая Эриком Гомбургером Эриксоном психоаналитическая теория идентичности — следующая крупная ветвь дерева психоаналитического познания. Эриксон обрисовал ее в вышедшей в 1956 году на английском, а в 1961 году на немецком языке книге «Детство и общество»; на эту ветвь могли опереться все недовольные тем, что психоанализ занимается лишь субъектом, поскольку Эриксон включил в свое рассмотрение и окружающий субъекта мир. У него не только есть «среднеожидаемые окружающие», как их называл еще Хайнц Гартманн (1939), но и, не будучи марксистом, он принимает во внимание тот или иной господствующий общественный строй, его историческое развитие и возможность его социологического определения. Эриксон размышлял об американской самобытности, о детстве Гитлера, о юности Максима Горького, написал две увлекательные биографии — юного Лютера и борца за независимость Ганди. Он вынес на обсуждение понятие кризиса и развил теорию, из которой, в частности, следует, что когда критические точки развития индивидуальной жизни соответствуют развитию общества, то возникают моменты, которые могут стать для истории выдающимися (Erikson, 1975). Понятие идентичности, введенное Эриксоном, до сих пор оказывает воздействие на психоанализ.
Следующая ветвь принесла плоды, в которых можно узнать идеи Рене Спица. Исходя из нескольких проницательных соображений и тщательно организованных наблюдений за детьми (и обезьянами), он написал «Возникновение первых отношений» (Spitz, 1954), «Нет и да» (1957) и «От младенца к маленькому ребенку» (1956) — работы, в которых в психологической перспективе отметил огромную роль отношений мать-ребенок, подчеркнув (вслед за Анной Фрейд) их основополагающий характер для первого года жизни. Широко известные понятия «трехмесячного смеха» и «восьмимесячного страха», равно как и идея «сбивчивого диалога» (1976), обязаны своим возникновением Рене Спицу.
Следующая ветвь дерева психоаналитического познания — работы Дональда Винникота, который наряду с Анной Фрейд и Мелани Клейн представляет в Лондоне третью группу психоаналитиков. Винникот
много занимался детьми и, среди прочего, обнаружил, сколь важное значение для ребенка имеет т. н. «переходный предмет» (например, плюшевый медвежонок) — своего рода посредник между реальной матерью и образом матери, созданным ребенок. Важнейшие работы Винникота собраны во множестве вышедших на немецком языке книг, среди которых «От педиатрии к психоанализу» (Winnicott, 1958), «Процесс полового созревания и благоприятное окружение» (1956) и «Семья и индивидуальное развитие» (1965). Во многом благодаря бестселлеру Алисы Миллер «Драма одаренного ребенка и поиск истинного Я» (1979) понятия «истинного Я» и «ложного Я» стали широко известными. «Истинное Я» — это то, во что превращается потенциал человека при оптимальных внешних условиях. К «ложному Я» относится то, что получается с потенциалом в неблагоприятных внешних условиях, скажем, когда ребенка хвалят, одобряют и любят только при определенных условиях, например, когда он оправдывает ожидания родителей, то есть, когда ребенок послушен и податлив, иными словами, «принадлежит» родителям. Под влиянием таких неблагоприятных обстоятельств потенциал «истинного Я» может не развиться. Это означает, что разовьются нежелательные, но относящиеся к «истинному Я» потенциалы, такие, например, как любопытство, сопротивление, самостоятельное мышление. Результатом этого может стать потенциальное «истинное Я», редуцированное «ложным Я». Идеи Винникота были подхвачены в Лондоне Масудом Р. Ханом (Khan, 1974), в Германии — Лорой Шахт (Schacht, 1978) во Фрейбурге и Йохеном Шторком (Stork, 1987) в Мюнхене.
6.5. Маргарет Малер:
психическое рождение человека
Не желая предвосхищать следующую главу, где речь пойдет о «психологическом ландшафте» Германии, я хочу обратить внимание на еще одну ветвь психоаналитического дерева, а именно, на теорию, развитую Маргарет Малер и ее сподвижниками Фредом Пине и Анни Бергман из «Мастерз Чилдрен Сентер» в Нью-Йорке. Они изучали детей и взрослых с помощью непосредственных наблюдений за отношениями между матерью и ребенком, причем сотрудник Маргарет Малер Эрнест Л. Абелин особое внимание уделил «отцовскому отношению» (Abelin, 1971). Поступательное развитие ребенка посредством процессов отделения и индивидуализации через стадии «дифференциации», обучения, «повторного сближения», вплоть до стадии «постоянного объекта», равно как и представление о психическом рождении человека как втором, духовном рождении, широко восприняты не только в психоаналитических, но и в далеких от психоанализа кругах. Этому способствовала вышедшая большим тиражом книга Малер, Пине и Бергман «Психическое рождение человека» (1975). Ежегодно на этой ветви появляются новые ростки (Rotmann, 1978).
6.6. Отто Ф. Кернберг:
современная теория отношений
Уточнение теории отношений Отто Кернбергом появилось в нескольких вышедших друг за другом книгах, довольно быстро переведенных на немецкий язык: «Пограничные нарушения и патологический нарциссизм» (Rernberg, 1975), «Теория отношений и практика психоанализа» (1976), «Внутренний мир и внешняя реальность» (1980). Исходя из теории Мелани Клейн, Отто Кернберг в чрезвычайно систематизированном виде развивает ту ветвь на дереве психоаналитического познания, которая способствует пониманию тяжелых личностных расстройств и имеет далеко идущее значение для их лечения. Книги Кернберга получили широкую известность еще и потому, что зачастую, читая описанные в них случаи расстройств, мы узнаем самих себя: в чувстве опустошенности и бессмысленности, в депрессиях и печали, в зависимости от других, в слишком завышенных идеалах и связанной с этим опасностью еще большей замкнутости. Косвенным образом книги Кернберга могут оказаться полезными для понимания нормальной психической деятельности и ее легких расстройств, а также тезисов Фрейда о сексуальности и агрессивности. В последнее время в работах Кернберга наметилась дальнейшая дифференциация, позволяющая, например, деструктивную агрессию в любви извращенных личностей отличать от некоторой доли агрессивности в любви нормальных людей. Ответвление на ветви теории отношений Кернберга — выводы Джеймса Мастерсона о психотерапии пограничных больных (Masterson, 1980), тезисы Ваника Д. Волкана о психоанализе ранней теории отношений (1975) и клинический обзор пограничного синдрома Кристы Роде-Дахсер (Rohde-Dachser, 1979), который особенно полезен в повседневном лечении таких больных.