В “Словаре русских говоров Приамурья” мы обнаружили подобные межподсистемные лакуны:
человек с легкой быстрой походкой - виноход (шутл.);
девушка с густыми длинными волосами - волосогривица;
человек, любящий выпить за чужой счет, - каплюжник и др.
Анализ лакунарности указанных полевых фрагментов подтверждает положение, о котором неоднократно писал Н.И.Толстой: “Семантический объем слов тем шире, чем меньшее число лексем приходится на замкнутое семантическое пространство (поле), в которое они входят, и тем уже, чем большее число лексем приходится на это пространство” /296, с. 346/.
4.6. Формообразовательные лакуны
Формообразовательные лакуны обнаруживаются в неполных парадигмах множественного числа некоторых существительных.
1. Не образуют форм родительного падежа множественного числа слова женского рода: мга, мгла, мзда, тьма, мрак; слова на согласную + ца: гнильца, грязнотца, ленца, пыльца, рысца, сольца, хрипотца, а также казна, камка, тоска, треска. Формы множественного числа у перечисленных слов в употреблении очень редки.
2. Не употребляются формы родительного падежа множественного числа слов мечта, башка, мольба. Они обычно заменяются формами слова-синонима: мечтаний (вместо мечт), голов (вместо башк или башок), просьб (вместо мольб).
3. Неупотребительны возможные формы множественнного числа слова темя.
4. У слов щец и дровец нет других форм, кроме формы родительного падежа множественного числа.
Наблюдения за спряжением глаголов 1-го лица единственного числа настоящего времени помогают обнаружить лакуны, обусловленные не колебанием в выборе формы, а требованиями смысловой допустимости:
выздороветь - -ею;
обезволеть - -ею;
обезденежеть - -ею;
обезлесеть - Æ (1-е лицо не употребляется);
обезлюдеть - Æ (1-е лицо не употребляется);
обезрыбеть - Æ (1-е лицо не употребляется).
4.7. Узуальные (нормативные, кодифицированные) лакуны
Как уже отмечалось, узус ограничивает использование языковых единиц и их сочетаний; живые потребности речевого общения принуждают носителей языка нарушать эти ограничения, используя возможности языковой системы. Например, узус запрещает сказать очучусь, скользю, тузю и др. Нормативные правила предписывают в этих словах использовать оборот я могу очутиться, я постараюсь очутиться и т.п.
В подобных случаях наблюдается как бы спровоцированное узусом образование лакуны, которую позволительно компенсировать на синтаксическом уровне, хотя система может в любой момент (коль скоро это разрешено нормой) заполнить принудительно пустующую нишу запрещенной формой.
Динамический характер нормы подтверждает это ретроспективно: например, А.Х.Востоков в первой половине XIX в. зафиксировал в своей “Русской грамматике” формы дудю, ощутю, скользю, тузю, обезопасю, считая их нормой /51, с. 119/. Позднее В.И.Чернышев отверг эти формы с неизменной основой, называя их искусственными. Сюда же он относил форму 1-го лица единственного числа глагола очутиться.
Однако предлагаемые нормой компенсаторы (обороты типа я буду победителем) громоздки, слишком книжны, не годятся для непринужденной бытовой речи, а однословные формы (победю и др.) могут в ней употребляться только шутливо. Потребности языкового общения запрещают и одновременно принуждают использовать “опальные” формы.
К узуальным лакунам мы относим и многие другие случаи широко известной лексической недостаточности, - например, формы простой сравнительной степени прилагательных дерзкий, пылкий, зябкий, жестокий и т.д., деепричастий от глаголов писать, ходить, мутить, носить и т.д.
Концентрация смысла, а тем самым формальная экономия в ряде случаев обеспечивается семантическими трансформациями бытующих в языке слов, в смысловой структуре которых потенциально предусмотрены семантические пустоты, как бы деривационные сегменты, которые могут заполняться новыми семами. Такие лакуны уместно назвать сегментными, а процесс возникновения новых сем представляет собой семантическую деривацию. Например, слово маринист сравнительно недавно закрепилось в новом значении - “работник искусства, литературы, посвятивший себя морской тематике” (прежнее значение этого слова - “художник, рисующий марины, т.е. морские виды”. Указанное семантическое преобразование избавило от необходимости каждый раз употреблять соответствующие описательные выражения (лексические лакуны): “писатель, пишущий о море”; “композитор, создающий произведения о море” и т.д.
Примеры новых семантических инноваций: пакет - группа взаимосвязанных положений, вопросов и т.п.; информация - статья, заметка информационного характера; реабилитация - совокупность мероприятий, направленных на стабилизацию тонуса организма человека, перенесшего тяжелое заболевание.
Ряд исследователей указывает на любопытный семантический процесс, характерный для современного состояния русского языка, - групповую семантическую дупликацию, когда единое прежде значение раздваивается, превращаясь практически в две семемы, различающиеся по семному составу и функционирующие в разных социальных группах. Подобное явление происходит, например, со словом предприниматель: в среде предпринимателей оно выступает в значении “руководитель, организатор производственной, коммерческой деятельности”, а в определенных социальных слоях у этой лексемы сформировалось значение “лицо, занимающееся бизнесом, наживающее деньги, имеющее много денег”. Данный случай указывает на возможность латентного существования дуплетных сегментных лакун. Например, слова бизнес, бизнесмен в обыденном значении приобрели негативную окраску, в то время как в среде рыночников они имеют “объективную” семантику.
Данный тип лакун высвечивается и процессом семантической модификации. Это изменения в семной структуре значений, приводящие к частичной замене отдельных семантических компонентов, т.е. к появлению новых сем и исчезновению из семной структуры тех или иных семантических компонентов. Модификация происходит в лексических единицах, принадлежащих к тематическим группам “рыночная экономика” и “политика”. Например, демократия - исчезла сема “допускает диктатуру в отношении отдельного класса или социального слоя”, закрепляется в русском языке сема “соблюдение прав человека и свобод, свободное волеизъявление всех членов общества” и др.
Интересно явление семантического дрейфа, когда слово эволюционирует от абстрактного к конкретному и наполняется в обыденном сознании содержанием, весьма далеким от своего первоначального значения. Это также указывает на семантические ниши в смысловой структуре слова, т.е. обнаруживает лакуны, названные нами сегментными. При этом первоначальное значение не исчезает, оставаясь в словарях, в словоупотреблении политиков, ученых, в неких “высших” сферах, но исчезает из повседневного употребления, как бы заменяясь более доступным пониманию людей конкретным содержанием. Так, слово демократия наполняется в результате семантического дрейфа предметным содержанием - “все можно” или “делай что хочешь”, рынок - “все за деньги, все продается” и т.д.
Смысловая структура многих слов таит в себе возможности (как бы пустые сегменты) для переносно-расширительного употребления, используемые носителями языка для удовлетворения действующей потребности в новых эмоционально-экспрессивных обозначениях известных явлений. Поэтому как на другую, не менее важную причину возникновения новых значений у ранее бытующих слов вслед за Л.П.Якубинским многие исследователи (Л.А.Введенская, Н.В.Чернова, А.И.Басова, Н.З.Котелова) указывают на стремление говорящих нарушить языковой автоматизм (один знак - одно значение). С этой целью говорящие и пишущие нередко прибегают к обновлению ранее известных слов, переносно-расширительное употребление которых обеспечивает свежесть и выразительность речевого общения. Например, слово виток, получив новое специальное значение “один оборот по орбите”, развивает на его основе новый образ - “следующий, более весомый в каком-нибудь отношении этап пути, движения, развития”: сегодня еще не поздно избежать нового витка в гонке вооружений. К числу сравнительно недавних образно-метафорических переосмыслений относятся также марафон - о чем-либо, протекающем очень долго.
Таким образом, о лакунах могут косвенно свидетельствовать не только новые слова, но и новые значения уже существующих в языке лексем.
4.9. Трансноминационные лакуны
Значительная часть лексических инноваций, возникших для трансноминации (переименования) уже известных понятий, - это результат действия порождающей функции языковой системы, которая делает возможным появление тех или иных лексем словообразовательного гнезда, никогда не бытующего в языке в полном составе /48, с. 45/. До своего появления подобные инновации существовали как бы потенциально, в силу чего те или иные реалии обозначались какое-то время описательно, были лакунами, которые уместно назвать трансноминационными, возможные пленусы которых предназначены для переименования.