Смекни!
smekni.com

Представление о языке как системе основное теоретическое достижение языкознания ХХ в., базирующееся на трудах Ф. Ф. Фортунатова, И. А. Бодуэна де Куртенэ, А. Х (стр. 35 из 47)

“На самом деле язык есть не только средство общения между людьми, - пишет Л.С.Бархударов, - он также дает человеку воз­мож­ность опреде­ленным образом организовать свой опыт, определен­ным образом классифицировать и упорядочивать его, причем каждый язык делает это по-своему, на основе присущих только ему специфиче­ских единиц, форм и категорий” /15, c. 82/. К такому же выводу прихо­дит З.Д.Попова: “Семантические пространства разных языков могут су­щественно отличаться друг от друга и по составу концептов, и по прин­ципам их структурной организации” /236, с. 66/.

Обобщая мнения этих и многих других ученых, уместно привести сравнение В.А.Звегинцева: “Употребляя аналогию, можно сказать, что две различные системы языков подобны двум различным системам де­нежных знаков, имеющим единое золотое обеспечение - их земную дей­ствительность. И так же как единое золотое обеспечение позволяет про­изводить перерасчет с рубля на доллар и обратно, так и единая земная действительность позволяет по установленному “курсу” производить “перерасчет” логических ценностей, которыми орудуют языки” /116, c. 339/.

В процессе подобного “перерасчета” открывается возможность об­на­ружения лакун, “высвечивающихся в зеркале” лю­бого другого языка, «к услугам» которого и следует прибегнуть, коль скоро неверба­лизованное в данном языке явление “не воспринимается созна­тельно”. Сопоставление семантических пространств разных языков позволяет увидеть не только общечеловеческое, уникальное, но и вы­явить специфическое, на­циональное, групповое и индивидуальное в по­строении концептов, и выделяющихся из них семем как некоторой совокупности признаков, их струк­турации и вербализа­ции/невербализации. Язык позволяет обнару­живать “значимое” отсутствие неноминированных семем через систему словесно обозначенных значений как закономерно организованной совокупности однородных элементов одного уровня, находящихся в отношениях и связях друг с другом, где каждый компонент существует в противопоставлении другим компонеентам и характеризуется только ему свойственой релевантностью. Таим образом, системный характер универбально не обозначенных семем (лакун), позволяет разработать комплекс методов их объективного выявления, основанных на системных свойствах языка.

Контрастивный метод – сопоставление лексических единиц языка с их соответствиями в каком-либо другом языке

Если в словаре то или иное слово объясняется целой конструкцией или передается с помощью другой части речи, - считает И.А.Стернин, - то это признак лакуны, а объяснение выступает как ее компенсатор. Такой способ обнаружения межъязыковых нулевых лексем безотказно срабатывает и при обнаружении пробелов внутри одного какого-либо языка. Покажем это на примере сравнения русского языка с иностранными или национальными языками.

Лакуны в русском языке на фоне немецкого:

устранение недостатков - Abhilfe;

выпускник средней школы - Abiturient;

чередование гласных - Ablaut и др.

Лакуны в русском языке на фоне французского:

снабжать боевыми припасами - amunitionner;

свиная колбаса - andouille;

помечать задним числом - antidater и др.

Лакуны в русском языке на фоне английского:

сводить с ума - madden;

принимать или быть принятым в высшее учебное заведение - matriculate;

делать грамматический разбор - parse и др.

Лакуны в русском языке на фоне испанского:

наглая женщина - farota;

связка хвороста - fajina;

большой нож - facon и др.

Лакуны в русском языке на фоне итальянского:

торжественно открывать (выставку и т.п.) - inaugurare;

пускаться в путь - incamminarsi;

несчастный случай (на производстве) - infortunio и др.

Лакуны в русском языке на фоне польского:

излишки военного имущества и вооружения, оставшиеся после демобилизации - demobil;

человек, откладывающий все на завтра - dojutrek;

веселое путешествие с приключениями - escapada и др.

Лакуны в русском языке на фоне японского

(в латинской транскрипции “ромадзи”):

приходить в упадок - sabireru;

налет старины, изящная простота - sabi;

косметический салон, женская парикмахерская - biyöin;

загрязнение окружающей среды - kögai и мн.др.

Лакуны в русском языке на фоне китайского

(в латинской транскрипции):

крепкое вино - chún;

слегка проварить в воде - cuan;

брать ссуду; получать кредит - dái;

вверх ногами; вверх дном; вниз головой - dáo и мн.др.

Лакуны русского языка на фоне языка орочей

(в русской транскрипции):

шкура вообще - Наса;

шкура кабарги - Андакса;

целая, невыделанная шкура лося - Токанасани;

шкура лося выделанная без шерсти - Наса и др.

Лакуны в русском языке на фоне эвенкийского:

способный охотник, мастер добывать зверя - айлун;

трещина в хвойном дереве, из которого течет смола - алакта;

красная смородина - алуг;

задняя лапа - амарги и мн.др.

Лакуны русского языка на фоне маньчжурского

дикий зверь - гургу;

обмерзшая трава, оледеневший на траве снег - ункан;

дикая необученная птица - чэчикэ;

важное дело, которое наперед требуется сделать - байта и мн.др.

Историко-сопоставительный метод – сопоставление способов

номинирования концепта в диахронии

Лакуны обнаруживаются при сопоставлении не только с каким-либо дру­гим языком, но и с прошлым состоянием языка, в ходе развития которого исчезли многие слова, обозначавшие кон­цепты, выраженные в настоящее время лакунами, т.е. вербализованные посредством рас­члененного описания.

Лакуны русского языка на фоне старославянского:

ползающее животное (в большинстве случаев нечистое, мерзкое) - ÃÀÄÚ

покрытый язвами -ÃÍÎÈÍÚ

навозная куча - ÃÍÎÈmÅ

жить в изобилии - ÃÎÁÜSÅÂÀÒÈ

Лакуны русского языка на фоне церковнославянского:

тот, кто говорит притчами - ÏðÈÒÎ×ÍÈÊÚ

пользующийся чужим столом из милости - ÏðÈÒðÀÏÅÇÍÈÊ

тот, который сделался странником или пришельцем - ÏðÈUÑÒðÀØ¿ÉѤ

сам себя соблазняющий - ÑÀÌÎÏðhÒÛÊÀÒÅËÜ

Лакуны русского языка на фоне древнерусского

Рассмотрим их на материале вокативных терминов родства, пред­став­ляющих собой “... такую группу лексики, которая на протяжении ве­ков как в плане семантическом, так и в лексико-словообразовательном претерпевает минимальные изменения. За три-четыре последние века на почве русского языка эволюция этой словарной группы сводится в основном к уменьшению употребительности ее элементов за счет расши­рения употребления эквива­лентных по смыслу описательных оборотов” /138, c. 190/ - лакун. “Объем лек­сики, обозначающий родство и родствен­ные отношения, сравнительно неве­лик, но это очень существенный класс слов для уяснения многих вопросов сравнительно-исторического языко­знания” /146, c. 4/. Чрезвычайно интере­сен он и для проблемы лексической лакунарности. В древ­нерусском языке братанъ - двоюродный брат; братана, братаньна - дочь брата; братаничь, брати­тичь - сын брата. Или более поздние сложные новообразова­ния типа братучедо - сын брата; братучеда - дочь брата и др. /332, с. 31/.

Из терминов родства по браку в современном русском языке выражены лакунами концепты брат жены (др.-р. щурь), сестра жены (др.-р. свьсть). Последнему соответствует устаре­вающее разго­ворное свояченица, сохраняется в поморских го­ворах свесь, све­стка, свесточка. Концепт жена деверя в древнерусской лингвистике имел одно­словное название ятры, ятровка. В польском языке однословно выражены многие термины родства:

брат матери - wuj;

жена брата матери - wujenka;

брат матери и его жена - wujostwo;

дочь сестры - siostrzenica и мн.др.

Лакунарность анализируемой тематической группы слов в русском языке становится еще более очевидной при сравнении ее с системой вока­тивных терминов родства в современном вьетнамском языке, где она чрезвы­чайно богата и сложна:

bác - старший дядя (старший брат отца или матери), старшая тетя (старшая сестра отца);

già (bá) - старшая тетя (старшая сестра матери);

chú - младший дядя (младший брат отца);

- младшая тетя (младшая сестра отца);

câu - младший дядя (младший брат матери);

- младшая тетя (младшая сестра матери), вторая жена отца (мачеха) и мн.др.