Представление о языке как системе основное теоретическое достижение языкознания ХХ в., базирующееся на трудах Ф. Ф. Фортунатова, И. А. Бодуэна де Куртенэ, А. Х (стр. 44 из 47)

10. Метод выявления лакун через анализ ограничений

По поводу того, “как можно делать новые слова”, Л.В.Щерба дополнительно отмечает, что “особенно поучительны бывают отрицательные результаты: они указывают на неверность постулированного правила или на необходимость каких-то его ограничений, или на то, что правила уже больше нет, а есть только факты словаря и т.п.” /354, c. 32/. Один из видных дериватологов Г.С.Зенков, пытаясь понять механизм функционирования словообразовательной системы как “работающего”, порождающего устройства, проводит многочисленные эксперименты как с продуктивными, так и непродуктивными моделями, при этом по поводу последней он считает, что “коль скоро таковая существует в языке, обладает свойством системной продуктивности и, следовательно, может “сработать”/124, с. 242/.. Можно сделать вывод, что обнаружение лакун возможно и на “закрытых дорогах” системы, когда ею запрещены, ограничены какие-либо образования слов, ибо если это латентное “нечто” ограничивается, значит, “оно” существует в виде значимой пустоты - лакуны. В подтверждение данного предположения в пользу обнаружения лакун посредством анализа разного рода ограничений приведем фрагмент серии словообразовательных цепей с учетом последовательности (возможности-невозможности) словопроизводства Г.С.Зенкова /123, c. 140/ (таблица 10).

При сопоставлении образующих возможностей продуктивных суффиксов выясняется, что с задачей оформления непроизводных глагольных основ в современном русском языке ни один из них, кроме -льщик, не в состоянии справиться сколько-нибудь удовлетворительно (т.е. система накладывает жесткие ограничения). Ср. невозможность присоединения суффиксов -щик (чик), -ик, -ник, -ец к основам глаголов таскать, мочить, лудить, мять, тянуть, мотать и т.д., если даже и допустить образования типа мотник - мотчик - мотец, лудник - лудчик - лудец и т.п., все они будут характеризоваться смысловой опустошенностью, хотя, по нашему мнению, для обнаружения лакун (в данном случае - словообразовательных), это не имеет значения: даже если бы в языке не было лексем таскальщик, мотальщик, мочильщик, лудильщик, мяльщик, метальщик, паяльщик, крутильщик, калильщик и т.п., “неправильные” образования типа давщик, крутчик все равно “указали” бы на существование в данном месте семантики на значимую пустоту, а в условиях коммуникации она компенсировалась бы (как это часто и происходит) на уровне синтаксической объективации: тот, кто паяет, тот, кто лудит и т.п. (ср. молодожены и те, кто давно состоит в браке).

Таблица 10 - Фрагмент серии словообразовательных полей

			обр. на = щик возможно
									обр. на =чик невозможно
			заклепка				заклепочный
									обр. на =ик возможно
			заклепать				обр. на = льщик невозможно
обр. на =льщик невозможно
							клепальщик
склепать			клепать
					клепка		обр. на =щик возможно
склепка			склепщик
					клепочный		обр. на =чик невозможно
склепочный				обр. на = чик невозможно
				клепочник
обр. на = ик возможно
				приклепать			обр. на =льщик невозможно
				приклепка				приклепщик
				приклепочный			обр. на =чик невозможно
				обр. на =ик возможно

О проблемах разного рода ограничений в языке пишут Ф.де Соссюр, Е.А.Земская, И.С.Улуханов, Н.Ф.Клименко, Р.А.Маркарян и др. Последний анализирует значимые отсутствия плана выражения с точки зрения запретов, идущих от семантики слова. Он считает, что семантическое сопротивление парности, например, могут оказывать целые классы слов (речь идет о гиперлакунах), например, слова, обозначающие лиц по внутренним и внешним свойствам, обнаруживаемым преимущественно или исключительно мужчинами (ср.: атлет, бородач), слова, обозначающие лиц по воинскому званию, рангу, военной специальности (ср.: лейтенант, минер), слова, обозначающие лиц по физическому и психическому складу (ср.: холерик, сангвиник), по болезненным проявлениям (ср.: дальтоник, параноик) /186, c. 9 - 10/, хотя есть женщины, занимающиеся атлетизмом, имеющие воинские звания, женщины-холерики или дальтоники и т.п. Отсутствие слова в словообразовательных парах приведенного типа значимо и помогает безошибочному обнаружению внутриязыковых лакун.

То же самое следует сказать и об “отрицательном языковом материале” /354, c. 32/, который можно получить, исходя от разного рода запретов, ограничений:

1) семантических: невозможность производства существительного сахарница в значении лица женского пола при вполне обычном сахарник (работник сахарной промышленности) объясняется прочным закреплением за словом сахарница предметного значения, штукатур - штукатурка (строительный материал) и др.

2) грамматических: общеизвестно, что суффикс -льщик в современном русском языке способен присоединяться к основам глаголов только несовершенного вида (ср.: точильщик, болельщик и невозможность образований вроде заточильщик, заболельщик и т.д., хотя концепт “тот, кто затачивает” реально существует).

3) фонетических: недопустимость фонетических сочетаний махщик, таскщик, сучщик (от сучить), цедщик (от цедить); невозможность образования существительных на -ость от прилагательных с ударными флексиями огневой, передовой, деловой, ходовой, типовой и т.д. из-за места ударения в производящих. Исключение составляют единичные термины (цветной - цветность, слоговой - слоговость). Запрет на слова вроде огневость, ходовость, озорность и подобных, тем не менее, сигнализирует о наличии лакуны в языке, что, собственно, и важно для методики выявления лакун.

4) словообразовательных: имеется в виду неучастие тех или иных видов производных основ в качестве производящих. Например, имена прилагательные с суффиксами субъективной оценки типа желтущий, желтенный, желтехонький, образующие возможности суффикса, как правило, снижаются отрицательной экспрессивной окраской слов, с основами которых эти суффиксы вступают во взаимодействие (например, невыразительность моделей типа усач, носач, лизун, хвастун в применении к человеку).