Как видим, при отсутствии в языке соответствующей лексической единицы она в случае коммуникативной необходимости компенсируется на уровне синтаксиса, расчлененно. Иными словами, наиболее распространенная внутриязыковая лексическая лакуна - это смысловое содержание до его объективации в новом слове, когда отсутствует сцепление идеального с материальным (звуковой оболочкой), т.е. в виде несколькословного наименования, которое рано или поздно станет (и обычно становится) семантической базой, “трамплином”, “стартовой площадкой” лексической объективации. Заметим, что в большинстве случаев “бытие” лакуны в ее “эмбриональном” (лексически дообъективированном) состоянии можно проследить лишь опосредованно, “отзеркаливая” от того, что уже имеется в речевой практике носителей языка: в ходе словопроизводственного процесса происходит выделение из синтаксически объективированного идеального содержания части, равной понятию и подлежащей лексическому объективированию: “породы лиственных деревьев, теряющие листья осенью и потому называемые черным лесом”. При отборе материала для лексической объективации носитель языка подвергает доработке синтаксически выраженное содержание, оформляя его по шаблонам ономасиологического контекста. Ср.: “Совокупность пород лиственных деревьев, теряющих листья осенью и потому называемых черным лесом” (чернолесье). Это убедительно показала А.А. Исаева на материале собирательных имен существительных: “совокупность недавно появившихся на свет молодых животных или растений” (молодь), “совокупность тополей” (топольник), “совокупность шкур животных, идущих на мех” (пушнина) и др. Указанные примеры наглядно демонстрируют процесс элиминирования (в данном случае - заполнения) лакун /131, с. 67/.
Общепризнано, что синтаксические единицы, за некоторым исключением, не воспроизводятся, а создаются по мере необходимости и распадаются, когда минует в них надобность. Поэтому описательный способ хранения понятия (лакуна) менее предпочтителен, чем лексическая единица. Ю.С. Маслов не считает знаками языка предложения, свободные словосочетания и окказиальные слова, в то время как любой знак языка есть величина стандартная, т.е. многократно повторяющаяся в текстах. Свободные словосочетания, будучи синтаксическими единицами, распадаются по окончании акта общения /191, с. 123/. Вот почему лакуны следует считать пограничным явлением: они существуют (обнаруживаются) в языке, реализуя свое содержание в речи. В.Г. Гак заключает поэтому, что “словосочетание в обоих языках выступает как "запасной способ" наименования, компенсирующий недостаток словообразовательных средств” /55, с. 238/.
Лакуны создают неудобства в речевой практике. Не случайно носители языка стремятся избавиться от расчлененного обозначения реалии, пытаясь однословно выразить какое-либо идеальное содержание, лишенное до поры лексической оболочки. Это универсальное явление характерно для всех языков. Так, О.С. Ахманова и И.Е.Краснова отмечают присущую англичанам “тенденцию к выражению любой мысли, сколь бы сложна она ни была, в пределах одного слова, которое, по мнению носителей языка, обладает гораздо бóльшими содержательными и экспрессивными возможностями, чем словосочетание. В основе создания очень многих производных и сложных слов английского языка лежит бессознательная уверенность в том, что сказанное многими или несколькими словами никогда не бывает столь же убедительно, ярко, емко, никогда не передает так полно и глубоко всю мысль, как сказанное одним словом” /8, с. 39/.
Это в полной мере можно отнести и к русскому языку, носители которого, также подчиняясь универсальному закону речевой экономии, стремятся ликвидировать лакуны, что служит толчком к тому, чтобы создать промежуточное несколькословное наименование, а в идеале - отдельное слово. Имплицитным признанием этого объективного и широко распространенного в нашем языке явления можно считать замечание Л.В.Щербы по поводу такой особенности речевой деятельности как “образование новых слов и словосочетаний” /351/.
Именно феномен лакунарности сохраняет наш язык “живым как жизнь”. “Постепенная архаизация определенной части словарного состава, - указывает Э.В.Кузнецова, - органически сочетается с его непрерывным (в наше время - бурным) пополнением новыми словами - неологизмами. Неологизмы обычно не задерживаются на периферии, а выходят в широкий оборот, ибо их появление в большинстве случаев продиктовано насущными общественными потребностями” /161, с. 161/. Приведенные этим известным лексикологом данные (по материалам ежегодников “Словарные материалы”) о появлении новых слов, заполнивших ранее существовавшие в языке пустоты, ошеломляют своими масштабами и динамизмом: 1977 г. - 1100 неологизмов, 1978 г. - 2300, 1979 г. - 2700, 1980 г. - 2700, 1981 г. - около 5000.
В словаре “Новые слова и значения”, отражающем 70-е гг. развития русской лексики, содержится 5,5 тыс. неологизмов, в т.ч. таких как луноход, универсам, разнопоиск, автоответчик, газомобиль, генная инженерия. В “Словаре новых слов русского языка (середина 50-х - середина 80-х гг.)” приводится 10 тыс. слов и около 230 фразеологизмов. Новыми здесь представляются слова беспредел, бомж, офис, рыночная корзина, спонсор, шоппинг и др. Такие словари в ряде случаев убедительно демонстрируют наличие лакун в лексической системе языка и темпы их элиминирования на современном этапе его развития.
Обобщая понимание лакун различными авторами (Ю.С.Степанов, В.Л.Муравьев, Л.С.Бархударов, Р.А.Будагов, Г.Д.Гачев и др.), Ю.А. Сорокин и И.Ю.Марковина выделяют следующие основные признаки лакун: непонятность, непривычность (экзотичность), незнакомость (чуждость), неточность (ошибочность). Признаки лакун и не-лакун могут быть представлены в виде следующих оппозиций: непонятно - понятно, непривычно - привычно, незнакомо - знакомо, неточно/ошибочно - верно /270, с. 37/.
Сопоставляя факты разных языков, нетрудно убедиться, что нередко лексическая единица одного языка не находит словарного эквивалента в другом. Теория и практика перевода, а также методика обучения иностранным языкам знает множество примеров, когда понятие, выраженное в одном языке, не имеет наименования в другом языке. Ср., например, англ. to case и русск. класть в ящик; англ. crusted и русск. покрытый коркой; с другой стороны, - русское кулек и англ. small mat-bag; русск. дочитать и англ. to read to the end. Ср. еще нем. verdursten и русск. умирать от жажды, нем. verächtlich и русск. пользующийся дурной славой; с другой стороны, русск. прилетать и нем. angeflogen kommen, русск. накануне и нем. tags zuvor, am vorangehenden (vorangegangenen) Tage. Русские слова белоручка, водохлеб, домовничать, допризывник, кипяток передаются во французском языке словосочетаниями: qui neu fait rien de ses mains, qui boit beaucoup, se trouver a la maison pour surveiller, adolescent ayant la formation prémilitaire, eau bouillante. С другой стороны, французские слова belotte, bidonville, ouvreuse по-русски можно передать только расчлененно: карточная игра, популярная во Франции; бараки, сооруженные из различных отходов на окраинах больших городов, в которых живут бедняки; служащая кинотеатра, провожающая входящих во время сеанса на свободные места и получающая за это чаевые.
Таким образом, лакуна – виртуальная лексическая сущность, семема, не имеющая материального воплощения в виде лексемы, но способная проявиться на уровне синтаксической объективации в случае возникновения коммуникативной востребованности концепта.
Лакунарность обнаруживается практически во всех языках мира. Например, во французском языке существует слово faloise как название плоскогорья, с одной стороны обрывом спускающегося к морю. В Польше есть такие же плоскогорья, но в польском языке у них нет особого названия, они не стали предметом внимания, выделенным из пейзажа и обозначенным особо.
В арабском языке хвосты осла, льва и лошади обозначаются разными лексемами, в то время как в русском при необходимости используется описательное наименование: ослиный хвост, львиный хвост, лошадиный хвост. В языке хауса существует 16 названий для отрезков суток (утренняя полутьма, рассвет, время до восхода, канун восхода, восход солнца и т.д.).
В результате неполной эквивалентности денотативных семем разных языков и возникает такое явление как лакуна: отсутствие в одном из сопоставляемых языков наименования того или иного понятия, имеющегося в другом языке.
Условия жизни и быта народа порождают понятия, принципиально отсутствующие у носителей других языков. Соответственно в других языках не будет однословных лексических эквивалентов для их передачи. Так, не имеют эквивалентов во французском языке русские слова белоручка, бобыль, вдуматься, виночерпий и мн. др., передаваемые во французском языке несколькословными наименованиями. А для русских лакунами являются французские слова affichiste - художник, рисующий афиши, ambiance - моральная атмосфера в собравшейся компании, bricoler - браться за любую случайную работу и мн.др.
В английском языке нет обозначения для концептов, обозначенных русскими словами сутки, кипяток, борщ, маячить и др. А в русском языке отсутствуют при сравнении с английским обозначения для следующих концептов: всякий нависающий над краем чего-либо предмет - flap, двоюродный брат или сестра - cousin, сходить и принести - fetch и др.
В русском языке отсутствуют слова, эквивалентные немецким übelberaten - получивший дурной совет, plädieren - произносить речь перед судом, initiieren - подать мысль и др. В свою очередь, в немецком языке нет лексем для обозначения русских концептов винегрет, квас, автолюбитель, добрый и др.