Обращение претора к безумному, неспособному адекватно воспринимать информацию, не имело бы смысла, почему оно и сформулировано, исходя из гипотезы расточительства. В древности расточительное поведение приравнивалось к безумному, поскольку рачительное ведение хозяйства было нормальной психологической установкой, потребностью личности. Сопряжение двух гипотез, зафиксированное в тексте Институций Юстиниана, отразилось и в устойчивости представления, по которому устранение расточителя от управления имуществом было изначально введено по обычаям предков. Преторский запрет расточителю стал восприниматься как основанный и на законе, и на обычаях предков (mores).
6. Сущность попечительства. Конструкция управления имуществом (administratiobonorum)
Сущность надзора заключается в компенсации дефекта воли подопечного. Замещение распорядительных полномочий безумного — как внешнего момента личности — выражается в законе понятием «potestas», личной власти куратора, объектом которой выступает как pecunia (вовлеченное в оборот имущество безумного), так и он сам в качестве общественно опасного субъекта.
Личная власть куратора определяется тем, что безумный остается домовладыкой и собственником, dominus, сохраняя patriapotestas, брак, права и обязанности, связанные с помолвкой, владение, приобретает по давности и по завещанию. Эти права статического характера не предполагают волеопределения, на которое безумный не способен. Potestas, сохраняемая таким домовладыкой, требует и адекватных полномочий куратора для того, чтобы парализовать его возможные действия. В дальнейшем личная власть куратора понимается как необходимая для заботы (сига) о здоровье подопечного.
Управление имуществом безумного или расточителя первоначально основано на переносе распорядительных полномочий подопечного (auctoritas) на куратора, так что его личность оказывается внешним выражением persona недееспособного домовладыки («personamdominisustinet»). Потестарная природа института восходит к принципам функционирования патриархальной семьи, когда agnatusproximus был одним из подвластных. Отражением этого порядка является древнее представление о недопустимости принятия роли куратора сыном безумного или расточителя, нарушенное рескриптом Антонина Пия.
Лишенный auctoritas, furiosus (и prodigus) не может отправлять обязанности опекуна (хотя номинально остается опекуном), давать согласие на брак своих подвластных, эманципировать их, принимать на себя обязательства и совершать сделки по отчуждению собственности: приобретательная давность течет в пользу добросовестного титульного приобретателя от безумного лишь в силу фикции («utilitatiscausa»). Между тем куратор может эффективно отчуждать вещи безумного и заключать сделки, в которых подопечный является пассивной стороной отношения, однако не управомочен ни на безвозмездное отчуждение вещей подопечного, ни на манумиссию его рабов, поскольку potestas и dominium остаются у безумного. Конструкция bonorumadministratio, которая указывает классическим юристам на масштаб полномочий куратора, поздняя и смоделирована с той «potestasineopecuniaqueeius», о которой говорил закон XII таблиц.
Единство потестарного основания институтов tutela и сига сказалось в том, что над безумными малолетними curafuriosi дополнительно к опеке не устанавливалась (в соответствии с мнением Квинта Муция).
7. Сближение институтов опеки и попечительства в постклассический период
В постклассическую эпоху развивается тенденция к сближнию институтов опеки и попечительства. Эффект сделок, заключенных опекуном, воплощается непосредственно на стороне подопечного, и утверждается принцип, по которому со снятием опеки бывший малолетний получает actionesutiles из таких сделок, а также отвечает по ним. При Юстиниане эти иски уже считаются прямыми (directa). Утраченное на Западе различие между auctoritastutoris и consensuscuratoris восстанавливается Юстинианом: опекун должен утвердить сделку в устной форме во время ее заключения, тогда как куратор может дать согласие на акт задним числом и в письменной форме [10].
Права опекуна терпят дальнейшие ограничения. Уже в 195г. oratioSeveri запрещала опекуну отчуждать земли малолетнего (praediarustica), делая исключение для гипотезы уплаты долгов, когда сделка могла быть дозволена магистратом, и случая, когда tutortestamentarius был управомочен на отчуждение наследодателем в завещании.
В IV в. запрет распространяется и на движимые вещи, не подверженные тлению. Императорская канцелярия предусматривает особую заботу опекуна о сохранении имущества подопечного, предписывая, например, хранить драгоценные металлы в виде кладов, а оборотные средства вкладывать в недвижимость или отдавать в рост. Устанавливается ответственность опекуна за culpa (провинность), которая учитывается в actiotutelae, но infamia по-прежнему налагается на опекуна только за dolus (умысел). Допускается устранение опекуна, вызывающего подозрение, без специальной accusatiosuspectitutoris. С 314 г. ответственность опекуна гарантируется генеральной ипотекой подопечного на имущество опекуна. При Юстиниане предусматривается ответственность опекуна в объеме diligentiaquaminsuisrebusadhibet (осмотрительность, как в отношении собственных дел), что развивает классическое представление о bonafides и о подобии опекуна домовладыке, где интерполированы слова: «[praestandodolum, culpametquantaminsuisrebusdiligentiam]» — «обеспечивая ответственность за умысел, неосмотрительность и такую осмотрительность, как в отношении собственных дел»).
Юриспруденция распространяет запрет на произвольное отчуждение недвижимости подопечного, выраженный в oratioSeven, и на куратора безумного. Важнейшая модификация института попечительства при Юстиниане заключается в установлении его пожизненного характера: выздоровление безумного теперь всегда трактуется как временное прояснение сознания, когда curafuriosi находится «в подвешенном состоянии».
Заключение
Как мы видим из вышеизложенного в Древнем Риме был высоко развит институт опеки и попечительства, и на протяжении всего существования древнего Рима красной нитью прослеживается забота о лицах чьи права нуждаются в защите в силу их недееспособности. Это было нужно для того чтобы защитить имущество так как для древних людей была естественна забота о семейном имуществе, которое передавалось по наследству. Естественно действия опекаемых лиц не должны были поставить под угрозу это имущество, а наоборот приумножить его
Изученная в данной работе тема позволяет сделать следующие выводы.
1. Различие между опекой и попечительством в Древнем Риме выражалось в порядке деятельности опекуна и попечителя. Опекун формальным актом согласия придает юридическую силу сделкам, к совершению которых подопечный не способен; попечитель же выражает свое согласие неформально.
2. В древнейшие времена опека устанавливалась в интересах не подопечного, а лиц, которые были его ближайшими наследниками по закону. Ее основной задачей была охрана имущества подопечного в интересах его наследников.
3. В связи с этим, наряду с двумя порядками установления опеки (в силу агнатического родства с подопечным и по завещанию paterfamilias), возникает третий порядок - назначение опекуна государством.
4. Вместе с тем постепенно развился и контроль государства над деятельностью опекунов. Развивается система исков к опекуну в случаях непредставления им отчета о ведении дел подопечного и в случаях не только растраты, но и нерадивого ведения дел.
5. По закону XII таблиц право попечительства принадлежало ближайшему агнату, а в его отсутствие — сородичам, в поздней редакции объединены эти категории попечителей.
Список использованной литературы:
1. Всеобщая история государства и права. / Под ред. К. И. Батыра. - М., Былина, 1997.
2. Дождев Д.В. Римское частное право: Учебник для вузов / Под ред. В.С. Нерсесянца. – 2-е изд., изм. и доп. – М.: Издательство НОРМА, 2003.
3. Макарова С. В. Институт опеки и попечительства над несовершеннолетними детьми: история его становления //Вопросы ювенальной юстиции. 2006, № 1. С. 9-11.
4. Михайлова И. А. Теоретические и практические проблемы, связанные с установлением опеки и попечительства //Вопросы ювенальной юстиции. 2006, № 3. С. 21-23.
5. Михеева Л.Ю. Опека и попечительство: Теория и практика /Л.Ю. Михева; Под ред. Р.П. Мананковой. – М.: Волтерс Клувер, 2004.
6. Новицкий И. Б. Римское право – Изд. 5-е, стереотипное. - М., 1994.
7. Римское частное право. Учебник / Под ред. И.Б. Новицкого и И.С. Перетерского. М.: Новый юрист, 1998.
8. Римское частное право: Учебник / Под ред. И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского. – М.: Юристъ, 2004.
9. Римское частное право: Учебник /Под ред. Проф. И. Б. Перетерского. – М.: Юрист, 1994.
[1] Михайлова И. А. Теоретические и практические проблемы, связанные с установлением опеки и попечительства //Вопросы ювенальной юстиции. 2006, № 3. С. 21 и др.
[2]Михеева Л.Ю. Опека и попечительство: Теория и практика /Л.Ю. Михева; Под ред. Р.П. Мананковой. – М.: Волтерс Клувер, 2004. С. 222.
[3] Макарова С. В. Институт опеки и попечительства над несовершеннолетними детьми: история его становления //Вопросы ювенальной юстиции. 2006, № 1. С. 9.
[4] Исключение делается только для случая уплаты недоляшого (solutioindebiti), принятой малолетним без auctoritas опекуна: исходя из неконтрактной природы такого обязательства, большинство классиков считало подопечного ответственным по condictioindebiti.
[5] Дождев Д.В. Римское частное право: Учебник для вузов / Под ред. В.С. Нерсесянца. – 2-е изд., изм. и доп. – М.: Издательство НОРМА, 2003. С. 285-287.
[6] . Дождев Д.В. Римское частное право: Учебник для вузов / Под ред. В.С. Нерсесянца. – 2-е изд., изм. и доп. – М.: Издательство НОРМА, 2003. С. 288-289.
[7] Опека сородичей засвидетельствована еще в I в. до н.э., ко времени Гая она исчезает, как и все iusgentilicium.
[8] Дополнительный опекун назначался претором (tutorpraetorius) также в том случае, если между подопечным и опекуном возникал судебный процесс (iudiciumlegitimum), поскольку вчинение иска со стороны малолетнего само по себе требовало участия опекуна. Известен также временный опекун, назначавшийся претором в случае пленения основного опекуна: после возвращения из плена отношения опеки восстанавливались iurepostliminii.
[9] Идея противопоставления двух порядков сохраняется и в том случае, если, следуя распространенному мнению, включить фрагмент Феста в текст основной нормы.
[10] Дождев Д.В. Римское частное право: Учебник для вузов / Под ред. В.С. Нерсесянца. – 2-е изд., изм. и доп. – М.: Издательство НОРМА, 2003. С. 293-295.