Кроме того, односторонние, прежде всего военные, действия все в большей степени ограничивались не только растущей военной, но также экономической, экологической, информационной, социальной взаимозависимостью мира. В результате, переговоры стали не просто ведущим, но и единственным возможным средством урегулирования глобальных международных проблем. Одновременно шел процесс политической и экономической интеграции в мире, создание различного рода союзов, что также вело к развитию переговоров в мире. Таким образом, взаимозависимость мира и интеграционные процессы, происходящие в нем, принципиально изменили роль и место переговоров в международных отношениях во второй половине ХХ столетия, ликвидировав, точнее ограничив, до известных пределов их альтернативу - применение военной силы. Это дало возможность Дж.Уинхэму утверждать, что "современные переговоры становятся наступательным, а не оборонительным инструментом в международных отношениях... Развитая технология парализовала возможности военного реагирования на международной арене..." [, с.6].
Разумеется, данный процесс может рассматриваться только как самая общая тенденция. Реально же, на том или ином историческом промежутке роль переговорных факторов то возрастала, то вновь падала. "В послевоенной истории можно насчитать несколько "всплесков", "пиков" переговорной активности. Наиболее значимые из них: конец 40-х годов - создание ООН, попытки коллективно выработать общеприемлемые условия послевоенного урегулирования в Европе и на Дальнем Востоке; середина 50-х - начало 60-х годов - серия крупнейших совещаний и конференций на высоком и высшем уровнях, подтолкнувших или обозначивших возможности развязки многих узлов международного противоборства. Первая половина 70-х - годы разрядки. Наконец, вторая половина 80-х, обозначившая своеобразный ренессанс переговорной дипломатии, сменившей нарастание конфронтационных тенденций конца 70-х - начала 80-х годов." [, с. 3].
В начале 90-х годов мир вновь столкнулся с падением роли переговоров как средства урегулирования международных проблем, однако уже не по линии взаимоотношений Восток-Запад, а на локальном уровне, выразившимся в резком разрастании количества вооруженных конфликтов в различных регионах Земли. Все это происходит, на фоне того, что вооруженные конфликты порождают массу проблем глобального характера, в частности:
- нестабильность и конфликты в различных частях Земного шара в значительной мере нарушают растущую мировую взаимозависимость. Многие локальные конфликты ведут к разрыву экономических и других связей;
- внутренние вооруженные конфликты, особенно в странах, где имеются ядерные реакторы и развитая химическая промышленность, угрожают миру экологическими катастрофами;
- многие конфликты, в частности этнические, затрагивают интересы групп, проживающих за пределами зоны конфликта, что порождает опасность их интернационализации;
- большое число жертв и беженцев в локальных конфликтах влечет за собой социальные проблемы за его пределами.
В результате все эти последствия локальных конфликтов приводят к тому, что и на локальном уровне переговоры в качестве механизма урегулирования противоречий пререстают иметь альтернативу. По крайней мере, возможности военных решений становятся все более ограниченными.
Принципиальное изменение роли и места переговоров в современном мире, а также резкое возрастание их количества ведут к формированию системы междунароных переговоров, основными характеристиками которой являются:
- возникающая система международных переговоров обладает тенденцией отражать и по своей сути и по структуре существующую систему современных конфликтов и споров. Она становится все более универсальной, объединяющая в себе формальные и неформальные процедуры разрешения конфликтов и определенные правила поведения: ненасилие, ориентацию на совместный поиск решения, сотрудничество;
- она приобретает самостоятельность со своими закономерностями и правилами поведения, образуя часть более общей системы;
- будучи частью более общей системы, международные переговоры вносят свой вклад в такие мировые процессы, как стабильность и развитие, уменьшая тем самым энтропию не путем стагнации системы, а за счет ее эффективного функционирования, предусматривающего успешное разрешения конфликтов;
- исходя из перечисленных выше характеристик, участники современных переговоров заинтересованы в реализации не только собственных интересов, но и интересов своих партнеров [, с. 215-216].
Функции международных переговоров.
Вследствие того, что переговоры являются ведущим методом, средством решения международных проблем на современном этапе, а по таким проблемам, как глобальные - единственным, их основная функция состоит именно в этом. В прошлом функция решения проблем была также важнейшей функцией международных переговоров. При возникновении международных проблем, которые не могли быть решены в одностороннем порядке или требовали слишком больших затрат, стороны прибегали к их обсуждению с целью нахождения совместного решения, т.е. к переговорам. Однако принципиальное изменение роли и места международных переговоров во второй половине ХХ столетия привели к значительному усилению данной функции. Нацеленность сторон на решение проблемы отмечается многими авторами как одно из главных условий успешности проведения и завершения современных международных переговоров.
В то же время большинство исследователей видят в совместном решении проблемы, не только основную, но и практически единственную функцию переговоров, часто определяя их, как ситуацию, в которой "партнеры встречаются для нахождения взаимоприемлемого решения" [, с. 22] или пытаются разработать позиции "с целью достижения приемлемого результата" [, с. 27]. Аналогичной точки зрения придерживаются многие практики. Например, участник, а также глава делегации на многих международных переговорах послевоенного периода Ан.Г.Ковалев отмечает необходимость создания особой атмосферы, "которая делает переговоры переговорами в лучшем смысле этого слова, то есть совместными поисками взаимоприемлемых договоренностей" (выделенно мною - М.Л.) [, с. 234].
Следует согласиться с тем, что переговоры используются, особенно в настоящее время, прежде всего, для того, чтобы совместно с партнером обсудить проблему, которая представляет взаимный интерес, и предпринять совместные действия по ее решению. Именно в этом главная функция и сущность "настоящих" переговоров, т.е. таких, которые, по определению Ан.Г.Ковалева действительно являются переговорами.
В то же время, поскольку "переговоры - это всего лишь средство в руках дипломатии" [, с. 186], при анализе переговорного процесса нельзя не учитывать того факта, что реально участники международных переговоров, во-первых, не обязательно могут быть ориентированы только на решение проблемы, непосредственно стоящей в повестке дня, а ставить перед собой иные задачи, выходящие за ее рамки. Данное положение было, в частности, продемонстрировано В.В.Атрещенковым на примере американской теории и практики переговоров в отношении бывшего СССР. В заключении проведенного исследования В.В.Атрещенков делает вывод, что "использование переговоров Соединенными Штатами в отношении с Советским Союзом меньше всего обусловливалось необходимостью разрешать частные вопросы, стоящие в повестке дня двусторонних отношений на разных этапах; использование ими переговоров в послевоенный период чаще всего обусловливалось общими и долгосрочными американскими целями в отношениях с Советским Союзом, которые задавались господствовавшими в разное время в послевоенной американской политике на советском направлении внешнеполитическими концепциями" [, с. 27].
Во-вторых, стороны вообще могут вступать в переговоры с иными целями, далекими от основной функции переговоров - решения проблем. Это становится возможным в силу того, что международные переговоры всегда включены в более широкий контекст международных отношений и внешней политики государств. В этом смысле они выступают инструментом при решении целого комплекса внешнеполитических, а иногда и внутриполитических задач, когда, например, участие в тех или иных международных переговорах для правящей партии оказывается важным фактором в предвыборной борьбе. Кроме того, и сами переговоры испытывают влияние "внешней среды". Так, события в Польше в 1981 г. осложнили Мадридскую встречу участников СБСЕ, а улучшение российско-американских отношений в начале 90-х годов - напротив, облегчило поиск решений на ряде переговоров, связанных с разоружением. Все это заставило отечественного исследователя В.Б.Лукова ввести понятие "политического фона", определяемого им как "общую международную обстановку, в которой проходят переговоры" [, с.16].
Идея политического или переговорного фона получила развитие в исследованиях многих авторов. Несмотря на то, что внешние по отношению к переговорам факторы трудно контролировать [], все же показано, что переговорный фон оказывает не прямое, а опосредованное влияние на международные переговоры через сложный комплекс характеристик, включающие не только международные, но и внутриполитические процессы. Среди внутриполитических факторов выделяются, связанные: 1) с правительственными кругами, рассматривающими международные переговоры как часть внешней политики и 2) с различными внутриполитическими группами и силами, например, законодательная власть, политические партии, средства массовой информации и т.п., интересы которых оказываются затронутыми в связи с теми или иными международными переговорами. Все эти факторы могут действовать в противоположных направлениях []. В результате "благоприятное развитие межгосударственных отношений не обязательно ведет к прогрессу на всех переговорных направлениях. Так, в 1973-1975 общее улучшение советско-американских отношений не стимулировало активную работу США на многосторонних форумах, в частности, на Совещании по безопасности и сотрудничеству в Европе. И наоборот, ухудшение международной обстановки не всегда ведет к застою на всех переговорах. В 1983 году накануне срыва переговоров по ОЯВЕ, ознаменовавшего собой ситуацию чуть ли не неибольшего накала в отношениях между Востоком и Западом, успешно завершилась мадридская встреча СБСЕ, давшая начало переговорам по мерам укрепления доверия и безопасности и разоружения в Европе" [, с. 38-39].