е) Что же показывает индикатор - доминантность вида? Рассматриваемые таблицы дают на этот вопрос ясный ответ: обильное заселение кислицы - кисличник, когда в покрове преобладает кислица, а преобладание сосны, что это - сосняк. Иными словами "индикатор" индицирует себя же. И ничего больше! Тем самым навязчивая идея индикатора-доминанта как пеленой закрывает все прочие особенности типа - экологические и лесоводственные. Эта пелена помешала ясно различить коренные и производные фитоценозы и ассоциации, не позволила понять значение почвы (в частности, за сорок лет увидеть оглеение, т.е. повышенное увлажнение почв в кисличниках, которое было обнаружено сразу же при почвенно-типологическом картографировании; но заставила эдафотопы Погребняка превратить в "фитоценотопы" Юркевича, т.е. участки местонахождения фитоценозов).За сорок лет исследований эта пелена не позволила даже усомниться в надежности постулата доминантности видов покрова. О том, что доминантность древесной породы не может служить индикатором одного типа леса автор знал еще в 1930 г. О том, что для этой цели не может служить кустарник лещина, он сообщает после тщательных исследований в 1972 г. (55, с.5). Но очевидно необходимы еще более тщательные исследования (вероятно до 2010 г.), чтобы убедиться в непригодности для этой цели и доминантности покрова, хотя приведенные данные по кисличным типам уже сейчас говорят об этом совершенно определенно. То же можно говорить и о прочих "индикаторах" Юркевича - сныти, липе сходных по эдафическому ареалу с кислицей и лещиной, равно как и почти всех таких "индикаторах", начиная с лишайников в борах и кончая осоками и лабазником в приручено-травяном фитоценозе. Везде, где может расти, растет тот или иной вид напочвенного покрова; он в результате хода образования ценоза, может "обильно размножаться"; если тому способствуют сложившиеся экологические и фитоценотические условия.
II. На стр. 5 (1972) И.Д.Юркевич сообщает, что лесотипологические "таблицы для таксации лесов" составленные под его руководством на основании многолетних исследований (1930 - 1970), "приняты Белорусским лесоустроительным предприятием и применяются при разработке лесохозяйственных мероприятий в лесах республики". К сожалению мы не располагаем сейчас данными, чтобы судить об эффективности этих мероприятий, но рассмотренный выше пример применения этой типологии Дольским и Штейнбоком показал явную непригодность ее для перспективного планирования расширенного воспроизводства лесных ресурсов.
"Введение" (1972) заканчивается рекомендацией использования таблиц геоботаниками, зоологами, энтомологами и фитопотолагами, а также студентам "при разработке дипломных проектов по лесной растительности" (с.7). В свете изложенного, нам представляется нецелесообразным рекомендовать для этих целей "типологию", построенную на фитоценотопах, если не ставить перед собой цели дезинформации специалистов в вопросах типологии.
Подробное рассмотрение статьи Л.В.Дольского и А.Г.Штейнбока, лесотипологических таблиц И.Д.Юркевича показывает, что они неверно отражают экологию белорусских лесов. Все это может пагубно сказаться на проектировании и создании лесов будущего. Но можно ли поправить такое положение? Мы считаем, что можно, если при новом туре лесоустройства и в процессе почвенно-лесотипологического исследования воспользоваться методами лесоводственной типологии (6,7,37) и основанными на них региональными схемами и определителями (28,29,30) . Такой подход позволит верно отразить экологию белорусских лесов на планово-картографических материалах, планировать их использование, воспроизводство и охрану с общегосударственных позиций.
Критическое рассмотрение вспомогательных лесотипологических таблиц И.Д.Юркевича, способов их применения при лесоустроительных работах и картографировании почв гослесфонда показывает, что они не удовлетворяют целям и задачам качественной, лесоводственной оценки почв гослесфонда, ведения лесного хозяйства, охраны природы, государственного регулирования природопользования в условиях реформирования экономики.
Но может быть иные региональные биогеоценологические типологии, позднейшие предложения В.С.Гельтмана позволяют создать типологию лесов, удовлетворяющую требованиям лесного хозяйства, охраны природы и рационального природопользования? Ответим и на эти вопросы в следующем разделе.
2.2. Варьирование лесотипологических концепций
в биогеоценологии
На рубеже 19 и 20 веков формировались новые науки: фитосоциология, фитоценология, геоботаника и позднее - биогеоценология, основополагающими методами которых были определение встречаемости растений, обилия, состава и проективного покрытия растительным покровом поверхности почвы. Без лесной древесной породы - эдификатора для биогеоценологов нет и типа леса. На основании качественного и количественного выражения этих признаков фитоценологи, геоботаники, биогеоценологи различают и до сих пор типы леса и лесные ассоциации. И чем однороднее растительный покров по составу и проективному покрытию, тем точнее выделена ассоциация в натуре. Достигнуть такой точности в Беларуси сейчас, к сожалению, можно только на небольшой площади в несколько десятков квадратных метров. И именно поэтому геоботанические методы теряют свою практическую, лесохозяйственную ценность и убедительность.
Но в начале развития этих наук, когда в Лесном журнале появились народные названия типов леса: бор, лядо, груд, холм, елосмыч, ровнядь, согра, биль, мшара и т.п. фитоценологи посчитали их ненаучными и вторглись в лесоводство со своими методами, понятиями и названиями.
Долгое время особой заслугой каждого геоботаника – лесотиполога считалось выделить как можно больше ассоциаций, понимаемых им как типы леса. И, видимо, эта болезнь весьма продолжительная, если и в 1976 году А.В.Побединский писал: "при лесотипологическом описании определенного региона каждый типолог обязан стремиться выделить "новый", якобы ранее неизвестный тип леса, забывая о том, для какой цели это делается" (38, стр.37). К сожалению типотворчество продолжается, так как в биогеоценологии до сих пор нет четких экологических критериев выделения типа леса при производстве лесоустроительных, лесохозяйственных, лесокультурных, природоохранных работ.
Много было дискуссий по этой проблеме. Полемизируя с В.Н.Сукачевым, Е.В.Алексеев указывал, что учение о фитоценозе неприемлемо для лесоводов потому, что в состав фитоценоза не входит среда.
В бесперспективности построения лесоводственной типологии только на отдельных, пусть и хорошо выраженных, экологических признаках убедились еще в 1924 - 1926 гг. В.Э.Шмидт, П.С.Погребняк, Д.В.Воробьев и П.П.Кожевников, которые под руководством Г.Н.Высоцкого и Е.В.Алексеева в первой лесоводственно-типологической экспедиции изучали искусственное и естественное возобновление в Украинском Полесье. Именно ими для синтеза насаждений в типы была принята совокупность возможно большего количества признаков, из которых в качестве руководящего был принят лесорастительный эффект - состав и производительность коренных растительных сообществ (ассоциаций), а не механический состав петраграфических групп А.А.Крюденера (пески - боры; супеси - субори) и не уровень грунтовых вод Е.В.Алексеева.
П.С.Погребняк разъяснял, что разница между двумя направлениями в лесной типологии (В.Н.Сукачева и Г.Ф.Морозова) заключается вовсе не в том, что фитоценологи игнорируют среду, а не фитоценологи игнорируют растительность. Разница заключается в том, что первые признают основой (первичной) движущей силой (причиной) развития растительных сообществ борьбу за существование между растениями, а взаимоотношения со средой считают вторичными, привходящими; последователи же Морозова считают основным и первичным фактором развития растительности взаимоотношения организмов со средой, а борьбу за существование - фактором вторичным, функционально зависимым от первого и основного (39, стр. 147).
Постепенно, под влиянием аргументов Г.Ф.Морозова, других лесоводов-практиков и несомненно под влиянием фактов, наблюдаемых в лесах, испытавших влияние стихии и человека, и к фитоценологам стало приходить понимание того, что тип леса - явление, отличное от всякой лесной ассоциации. Большую роль в такой трансформации сыграло, видимо, и то обстоятельство, что в советское время приоритетное финансирование получали науки, имевшие непосредственно прикладное, хозяйственное, утилитарное значение.
Этот момент очень хорошо рассмотрен П.С.Погребняком: кратко описав обобщенную систему типов леса В.Н.Сукачева (1934), он дает ее оценку: "прежде всего необходимо отметить несомненный положительный сдвиг фитоценологов, переходящих хотя и с большим опозданием, к тем самым принципам, которые значительно ранее были даны лесоводами ("снятие" породы ради "возвращения" к ней на более глубокой теоретической основе, углубление классификации в сторону ее расчленения на эдафические и климатические элементы). Практика, впервые породившая эти принципы, может ожидать теперь деятельных нововведений, ибо созданные ею методы стали, наконец, достоянием чистой науки" (39, стр. 216,217).