3 Павлов-Сильванский Н.П. Теория контраста Милюкова \ Н.П. Павлов-Сильванский. Феодализм в России. М., 1988.
7 опубликованы две популярные биографические брошюры о Милюкове,
авторами которых стали его соратники по кадетской партии Г.В. Вернадский и А.А. Кизеветтер1.
В целом, в дооктябрьский период в литературе был высказан довольно широкий спектр мнений в отношении Милюкова-историка, его социологических взглядов и концепции русской истории. Были заложены некоторые подходы к изучению его научного наследия, обозначены дискуссионные вопросы, требующие дальнейшей проработки.
После революции 1917 года изучение исторических взглядов и трудов Милюкова идёт параллельно в Советской России и в эмиграции. Но при этом принципиально разнятся подходы. В советской историографии в оценке его исторических трудов вырабатывается единый подход, согласно которому Милюкова-историка отождествляли с Милюковым-политиком. Перенесение политических характеристик Милюкова - как противника революционных методов борьбы и советской власти - на его научные взгляды, несомненно, сильно влияло на их объективное изучение. Нередко основное содержание работ о Милюкове сводилось к политическим обвинениям в его адрес. Распространены были положения об идеализме Милюкова и предвзятости его исторических взглядов. Но вместе с тем, несмотря на заранее определённые жёсткие границы в изучении наследия Милюкова, можно увидеть некоторую эволюцию советских историков в оценках его научных взглядов.
Достаточно жёсткий «классовый подход» к изучению исторических работ Милюкова продемонстрировал М.Н. Покровский2, под влиянием которого шло развитие советской исторической науки в 20-е - начале 30-х гг. Характеризуя концепцию Милюкова как «буржуазную» он, по понятиям того времени, в сущности, перечёркивал его значение как историка. Подобные взгляды, приправленные политическими обвинениями в адрес историка, разделяли О.А. Лидак и С.А. Пионтковский. О.А. Лидак, отвергая теорию факторов Милюкова,
1 Вернадский Г.В. П.Н. Милюков. Пг., 1917; Кизеветтер А.А. П.Н. Милюков. М, 1917.
2 Покровский М.Н. Противоречия г-на Милюкова. М., 1922; Он же. Буржуазная концепция пролетарской революции \ М.Н. Покровский. Историческая наука и борьба классов. М.-Л., 1933. Вып. 2.
его за недооценку борьбы классов как основного фактора отечественной истории, даёт Милюкову следующую уничижительную характеристику: «... г. Милюков, как социолог, серьёзного научного значения не имеет. Как историк России, он в основном повторяет взгляды Ключевского, его теория контрастов научно не обоснована и не верна. Милюков, как историк революции, проявил себя как сознательный фальсификатор и гнусцый клеветник. Зато как идеолог буржуазии он обнаружил большие способности, и за это одно стоит им заниматься»1. С.А. Пионтковский охарактеризовал «Очерки по истории русской культуры» Милюкова как работу, «в которой представитель буржуазной интеллигенции обслуживает рост буржуазной системы отношений»2.
Несколько более позитивным и научно обоснованным являлся курс Н.Л. Рубинштейна «Русская историография»3, где рассмотрению взглядов Милюкова была отведена специальная статья. Он анализировал теоретико-методологические взгляды историка и его историческую концепцию. Хотя Рубинштейн заявлял о теоретическом отказе Милюкова от идеи исторической закономерности, рассматривал его исторические взгляды как реакционные и противопоставлял их прогрессивной российской историографии в лице Н.П. Павлова-Сильванского, он, вместе с тем, отмечал способность Милюкова к историческому синтезу, подчёркивал его знакомство с достижениями исторической науки того времени.
Однако подобные суждения не могли изменить общую картину отношения к Милюкову и его научному наследию, которая сложилась в советской историографии в первые десятилетия, когда критика исторической концепции Милюкова тесно переплеталась с борьбой, которую вела партия большевиков против своего идейного врага. Для советских историков этого периода Милюков был, прежде всего, политическим противником. В наиболее
1 Лидак О.А. П.Н. Милюков как историк \ Русская историческая литература в классовом освещении. М., 1930. Т.2.С.212.
2 Пионтковский С.А. Буржуазная историческая наука в России. М., 1931. С.53.
3 Рубинштейн НЛ. Русская историография. М., 1941.
9 сконцентрированном виде негативное отношение к Милюкову-историку, как и
к буржуазным историкам вообще, мы находим во втором издании «Большой советской энциклопедии», где в адрес Милюкова были высказаны следующие упрёки: субъективный идеализм, отрицание исторической закономерности, стремление к противопоставлению России и Запада, желание возвести роль монархии к решающему фактору русской истории, игнорирование положительного значения петровских преобразований и т.дЛ
Изменение идеологической и научной атмосферы в стране в середине 50-х годов привело к смягчению огульной критики в адрес Милюкова, к более глубокому анализу его трудов, к признанию отдельных положительных моментов в научной деятельности историка. После XX съезда партии, когда в отечественной исторической науке разворачивается борьба с буржуазными фальсификаторами, советским историкам приходилось отвечать на те вопросы, которые были поставлены в западной историографии. Вследствие этого, они вынуждены были более пристально обращаться к изучению научного наследия Милюкова, в том числе и его эмигрантских трудов.
Наиболее значительные с научной точки зрения суждения о теоретических и конкретно-исторических воззрениях Милюкова были высказаны в курсах историографии И.К. Додоновым, A.JI. Шапиро, Л.В. Черепниным, A.M. Сахаровым, В.Е. Иллерицким и И.А. Кудрявцевым, в монографии А.Н. Цамутали . В них обращается внимание на то, что Милюков пытался синтезировать новую концепцию исторического развития России на основе нового исторического материала. Однако на практике эта попытка, якобы, не увенчалась успехом, так как её составные части были заимствованы им из критикуемых положений предшественников. Утверждалось, что историческая концепция историка несла на себе отчётливый отпечаток его
Большая советская энциклопедия. 2-е изд. М., 1954. Т.27. С.493.
2 Додонов И.К. Буржуазно-дворянская историография в период империализма \ Историография истории СССР с древнейших времён до Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1961; Шапиро А.Л. Русская историография в период империализма. Л., 1962; Очерки истории исторической науки в СССР. М., 1963. Т.З; Сахаров A.M. Историография истории СССР. Досоветский период. М., 1978; Историография истории СССР с древнейших времён до Великой Октябрьской социалистической революции \ Под ред. В.Е. Иллерицкого и И.А. Кудрявцева. Изд. 2-е. М., 1971; Цамутали А.Н. Борьба направлений в русской историографии в период империализма. Л., 1985.
политических взглядов и была подчинена формальной схеме исторического процесса. Советские историки обращаются и к другим аспектам научной деятельности Милюкова. Так, О.В. Волобуев в своих работах рассматривает публицистические статьи Милюкова по вопросам первой российской революции 1905-1907 гг.1, Г.Ф. Барихновский, В.В. Комин, Л.К. Шкаренков, Ю.В. Мухачёв, анализируют идейно-политические взгляды Милюкова в эмиграции .
Нельзя игнорировать и отрицать несомненный вклад, который внесли эти авторы в изучение рассматриваемых проблем. Отличительной особенностью данных работ стало обращение к различным сторонам жизни и деятельности Павла Николаевича, широкое привлечение архивного материала, впервые вводимого в научный оборот. Однако эти и другие работы советских историков данного периода не были свободны от традиционных для советской историографии обвинений в адрес Милюкова в идеализме, неспособности объективно взвешивать исторические факты, в затушёвывании проявлений классовых противоречий и классовой борьбы, в пренебрежении исторической ролью народных масс, чрезмерном огосударствлении русской истории, в антинаучном противопоставлении России и западноевропейских стран, в том, что его концепция служила политическим интересам русской буржуазии.
Отражением перемен, начавшихся в отечественной исторической науке со второй половины 80-х годов, стал цикл статей В.П. Корзун 3, в которых был намечен иной подход к оценке Милюкова-историка. Хотя автор повторял некоторые расхожие упрёки в адрес Милюкова, им были пересмотрены
1 Волобуев О.В. Революция 1905-1907 гг. в публицистике русских буржуазных историков \ Исторические записки. Институт истории СССР АН СССР. Т. 102. М., 1978; Он же. Историография революции 1905-1907 гг. (дооктябрьский период). М. 1981; Он же. Идейно-теоретическая борьба по вопросам истории революции 1905-1907 гг. М.. 1984.
2 Барихновский Г.Ф. Идейно-политический крах белоэмиграции и разгром внутренней контрреволюции (1921-1924 гг.)- Л., 1978; Комин В.В. Крах российской контрреволюции за рубежом. Калинин, 1977; Шкаренков Л.К. Агония белой эмиграции. М., 1986; Мухачёв Ю.В. Идейно-политическое банкротство планов буржуазного реставраторства. М., 1982; Мухачёв Ю.В., Шкаренков Л.К. Крах «новой тактики» контрреволюции. М, 1980.
Корзун В.П. Концепция истории исторической мысли П.Н. Милюкова как выражение методологических поисков русской либерально-буржуазной историографии \ Вопросы историографии всеобщей истории. Томск, 1986; Он же. Проблема «историк и общество» в историографических трудах П.Н. Милюкова \ Археологические, этнографические и исторические источники по истории Сибири. Омск, 1986; Он же. Русская либерально-буржуазная историография о сущности прогресса в исторической науке \ Источники и историография: археология и история. Омск, 1988.
отдельные общетеоретические и историографические оценки учёного. В частности, подчёркивалось стремление Милюкова к поиску исторической закономерности.
Таким образом, даже общий анализ содержания и направленности работ, вышедших из под пера советских историков и, так или иначе, затрагивающих рассмотрение исторических взглядов и трудов Милюкова, позволяет видеть их основной методологический изъян: за редким исключением подавляющее большинство из них имеет неконструктивный, сугубо разоблачительный характер. Главные усилия авторов направлялись на то, чтобы заклеймить контрреволюционную буржуазную сущность научных и политических воззрений учёного. Это не могло не привести к одномерной трактовке его научного наследия, к искажению или умолчанию некоторых фактов, к возникновению многих стереотипов и мифов.