Согласно МВФ, реальное сокращение бедности возможно только как результат роста реальных доходов на душу населения. В странах с низким ВВП, где объем реальных доходов невелик, их перераспределение невозможно. Амбициозные планы преобразований в социальной сфере, образовании и здравоохранении, требуют существенного роста затрат в общественном секторе. Однако до тех пор, пока не вырастет ВВП, а с ним и доходы, не существует экономических условий, чтобы претворить их в жизнь. Таким образом, первая задача - это экономический рост, а он требует макроэкономической стабильности. На связь между «здоровой» макроэкономической политикой и сокращением бедности указывают многие эксперты МВФ. По их мнению, низкая инфляция, «реалистичный» валютный курс - это реальная помощь бедным. Напротив, высокая инфляция сдерживает экономический рост, снижает потребление, особенно у бедных слоев. С точки зрения макроэкономики, негативное влияние на величину бедности имеет и изменение курса национальной валюты. Макроэкономическая политика должна не допускать роста государственного долга, одновременно частный сектор необходимо обеспечить возможностями получения кредитов. Структурные реформы призваны создать условия для развития конкуренции и частной инициативы. МВФ признает, что «некоторые реформы, направленные на достижение макроэкономической стабильности и устранение препятствий для долгосрочного роста, в течение какого-то времени могут оказывать негативное влияние на положение бедного населения». Но с этим можно справиться, используя «временные социальные сети безопасности, которые должны обеспечить население доходами и стабилизировать потребление». Нет никаких упоминаний ни о гендерных различиях в распределении власти, ни о социальном воспроизводстве.
В связи с концепцией МВФ о связи экономического роста и динамики бедности необходимо остановиться на следующий проблемах:
1. При всем влиянии экономического роста на сокращение бедности, он не является его достаточным условием (ООН, 1998). Не менее важно то, как общество использует рост экономики, как плоды роста переходят в рост уровня жизни граждан, поскольку автоматической связи между общим ростом экономики и уровнем жизни нет. Повышение уровня жизни может сопровождаться ростом неравенства, чему в последнее десятилетие существует множество примеров.
2. В ряде случаев социальное неравенство может тормозить экономический рост. (Эксперты убедительно показали это на примере гендерного неравенства в образовании и владении имуществом)[5]. Позитивная динамика роста связана с политикой, которая направлена на расширение возможностей большей части населения, в том числе, бедных и женщин. По-настоящему «здоровой» макроэкономическая политика может стать только тогда, когда она обратится к фундаментальным проблемам социальной справедливости.
3. МВФ выражает уверенность, что реализация программ экономического сдерживания и сжатия [денежной массы в обращении - пер.] непременно повлечет за собой скорейшее восстановление устойчивого, долговременного роста. Однако опыт стран, испытавших экономический спад, неоднозначен. В некоторых из них кризис макроэкономики был краткосрочным, в других, наоборот, сопровождался длительной и глубокой рецессией («потерянными для развития десятилетиями»). В последнем случае временные сети социальной защиты не в состоянии влиять на бедность и неравенство.
И Мировой банк, и МВФ считают, что макроэкономика и социальная сфера существуют как две отдельные доминанты. С их позиции, «здоровая» политика и «благоразумное и предусмотрительное расходование средств» тождественны друг другу. Согласно альтернативному пониманию экономической политики, критерии «здоровья» экономики следует определять в ходе широкого диалога, с участием многих социальных партнеров. Этот диалог призван прийти на смену «расширению участия правительств» в реализации программ реформ, которые были разработаны для них, но без них. Принципы макроэкономической политики должны быть радикально пересмотрены с точки зрения ее реального социального содержания.
3. Финансовый консерватизм, антидефицитный радикализм и отсутствие обозначенных прав
В документах Мирового банка и особенно МВФ, посвященных связи макроэкономики и социальной сферы, критерии «здоровой» макроэкономической политики специально не рассматриваются. Предполагается, что они очевидны. Рассматривая различные точки зрения на отношение макроэкономической политики к развитию человеческого потенциала, А.Сен[6] (1998) выделяет «финансовый консерватизм» и «антидефицитный радикализм». Финансовый консерватизм сосредоточивает основное внимание стабильности цен. Считается, что причиной высокой инфляции является платежный дефицит. Антидефицитный радикализм, напротив, утверждает, что в первую очередь следует бороться с инфляцией, которую нужно свести к нулевому уровню, и только затем ликвидировать платежный дефицит. А.Сен допускает, что эмпирические данные до некоторой степени подтверждают позицию финансового консерватизма, и высокий уровень инфляции (более 40 % в год) действительно влияет на экономический рост в негативную сторону. Есть данные о негативных последствиях даже средних величин инфляции - 20 - 40 % в год. Однако, по его замечанию, нет свидетельств негативного влияния на экономический рост инфляции более низкого уровня - 15 - 20 % в год. Вместе с тем очень низкая инфляция негативно влияет на занятость населения. Главный вывод А.Сена: усилия, направленные на стабилизацию цен и преодоление инфляции (финансовый консерватизм) не приводят к росту социальной обеспеченности и улучшению ситуации в системах здравоохранения, образования и социальной защиты. Снижение дефицита не оправдывает средств, вложенных в социальное обслуживание и не влияет на положение бедных.
По мнению А.Сена, в центре экономической политики должны стать интересы наиболее обездоленных людей, как требует принцип социальной справедливости. На практике это означает, что не существует какого-то единого набора целей макроэкономической политики. «Здоровье» экономики следует оценивать с точки зрения социальной справедливости.
Правовой подход к развитию - очень модная тема дискуссий на различных форумах. К сожалению, он еще не стал руководством к действию при разработке макроэкономической политики. А.Сен предложил два понятия, которые, по его мнению, могут быть объединить экономическую политику, права человека и социальную справедливость: обозначенное право (entitlement) и отсутствие обозначенного права (entitlement failure). Используя эти понятия, можно показать, показать, что, например, голод - это не следствие нехватки естественных ресурсов, а результат ошибок в организации распределения. Обозначение права позволяет установить общественный контроль над ресурсами. В работе, посвященной проблемам голода, А.Сен предлагает гарантировать на законодательном уровне каждому человеку альтернативный набор ресурсов. Право на эти ресурсы определяется правами человека в отношении собственности на средства производства, а также тем, как эти права реализуются в процессе производства, в рыночных и нерыночных формах обмена, государственного перераспределения ресурсов с помощью налогов и льгот. Отрицание права на ресурсы для поддержания достойного уровня жизни (отсутствие обозначенного права) есть нарушение прав человека и гражданина[7].
А.Сен использует понятие отсутствия обозначенного права для анализа проблем на микроуровне. Например, при низком уровне оплаты труда рабочим не хватает денег на еду, особенно если цены на продовольствие постоянно растут вследствие наводнения или засухи. Однако понятие отсутствия обозначенного права можно применять и на макроуровне. Дефицит спроса является следствием того, что экономика не в состоянии предоставить достаточное число рабочих мест с заработной платой, сопоставимой с прожиточным минимумом, поэтому большое число людей оказываются безработными, или частично занятыми, или они заняты полный рабочий день, но их заработная плата недостаточна для поддержания достойного уровня жизни.
4. Предубеждения об опасности дефляции, мужчине-кормильце и рынке как источнике удовлетворения потребностей
А.Сен сумел предсказать экономический кризис в Восточной Азии 1997-1998 гг. В условиях либерализации капитала, опасно выходить на международный финансовый рынок с государственными облигациями. Устойчивость государственного бюджета оказывается в зависимости от поведения кредиторов на международных рынках. Экономисты разработали математические модели и эконометрические тесты для определения допустимых размеров бюджетного дефицита. Однако в этих моделях кредиторы действуют, как «рационально мыслящие участники экономического процесса». Им не свойственно «стадное поведение», страсть к рискованным авантюрам в предчувствии дефолта; они не чувствуют себя чужаками в отношении политики и общественной жизни страны, в которую они пришли со своими деньгами. При соблюдении таких – «идеальных» - условий, поведение кредиторов, действительно, не оказывает влияния ни на государственный бюджет, ни на устойчивое положение правительства, политику страны, ее социальные ориентиры страны и жизнь ее беднейших граждан.
(а) Предубеждение об опасности дефляции
Экономисты, не входящие в неолиберальный мэйнстрим, уделяют много внимания методам, с помощью которых финансовые рынки вынуждают правительства принять экономические программы, направленные на поддержание «кредитоспособности» государства. Речь идет о высоких процентных ставках, сжатии денежной массы, фискальных ограничениях. Одной из форм давления на правительства является представление об опасности дефляции. В ходе кризиса 1997-1998 гг. многие правительства, опасаясь дефляции, отказались от мер, которые могли бы стать полезными в преодолении последствий экономического спада. Как указывается в документах ООН (1999), последствия кризиса в большей степени затронули женщин. Во всех странах, затронутых кризисом, безработица среди женщин росла более быстрыми темпами, чем безработица среди мужчин, их доступ к сетям социальной защиты сократился, женские рабочие места оказались сконцентрированными преимущественно в неформальном секторе, а уровень доходов понизился. В отличие от мужчин, в условиях экономического спада на женщин легла дополнительная ответственность за поддержание своих семей. Анализ последствий Азиатского кризиса показывает, что его негативное воздействие на женщин усиливалось гендерным неравенством на рынке труда и в домохозяйствах (ООН, 1999). Кредиторы «получили свои денежки», в то время как женщины из бедных семей из последних сил боролись (и продолжают бороться) за выживание. Предложенная МВФ макроэкономическая политика не просто обнаружила негативные социальные эффекты; она с самого начала была социально несправедливой, поскольку приоритет был отдан финансовым правам кредиторов, а не людям, включая женщин. Причина этого отнюдь не в том, что разработчики программ МВФ не были знакомы с альтернативными моделями «здоровой» макроэкономической стратегии, а потому что МВФ предпочел отдать приоритет кредиторам.