В данной книге используется термин “традиционная религия”, которым автор обозначает автохтонную религию, которая сложилась у абхазов и других народов Кавказа в процессе их исторического развития без формообразующего воздействия мировых религий.
Как свидетельствуют собранные полевые материалы, влияние традиционной религии сохраняется не только у абхазов, но и у некоторых других населяющих Абхазию народов. В книге делается попытка показать положение традиционной религии абхазов, а также местных осетин (на примере святилища Ирон дзуар близ Пицунды) в советский период, обобщить имеющиеся в ней ныне религиозные взгляды и представления, описать процесс ее возрождения в постсоветский период (возобновление деятельности древних святилищ, взаимоотношения с другими религиями и т.п.). Особое внимание было уделено записи текстов традиционных молений, обрядам и ритуальной практике, которые являются важнейшими источниками для изучения любой религии.
Повышенный интерес к ритуальной практике современных абхазов объясняется ее недостаточной изученностью и тем важным местом, которое она занимает в традиционной религии. В этом плане автор полностью разделяет мнение английского религиоведа У. Смита о том, что при последовательном изучении религиозных институтов и попытке воссоздать их историю “мы обнаружим, что история религиозных институтов - это и есть история древней религии, как реальной движущей силы развития человеческого рода, и что отчетливые попытки древнего интеллекта понять значение религии, природу богов и принципы, на которых основаны их отношения с людьми, берут свое начало от невысказанных идей, заключенных в традиционных формах ритуальной практики. И если осознанные попытки древних религиозных мыслителей и принимали форму мифотворчества или умозрительных конструкций, то исходный материал, с которым они оперировали, брался ими все таки из традиционного источника религиозных представлений, которые передавались из поколения в поколение, будучи выраженными не в словах, а в формах религиозных обычаев” (249, с.325).
О том же писал позднее классик отечественного религиоведения С.А. Токарев, подчеркивавший “хорошо известный и много раз отмечавшийся факт: устойчивость обрядовой стороны религии и изменчивость идейного осмысления обрядов. Одни и те же по существу обряды сохраняются с поразительным постоянством с отдаленнейших времен дикости до новейшей эпохи цивилизации и могут быть наблюдаемы почти в одном и том же виде почти у всех народов земли от самых отсталых племен Австралии и южной Америки до народов современной христианской Европы; но представления, связываемые с этими обрядами у разных народов и на разных стадиях развития весьма различны” (206, с.28).
Осуществленная в ходе полевых работ максимально подробная фиксация обрядовой стороны традиционной религии абхазов и осетин дала богатый материал для религиоведческого анализа и дает возможность подтвердить или уточнить некоторые из имеющихся в современном религиоведении концепций (например, смысл церемонии жертвоприношения, ежегодного поселкового и фамильного моления и т.п.).
В ходе проведения полевых исследований широко использовался метод сбора и обобщения устной и жизненной истории, который позволяет в рамках данной диссертации попытаться хотя бы частично восполнить те большие пробелы, которые имеют место в истории “письменной”. Важнейшей основой данной книги стали материалы проведенных автором видеосъемок традиционных абхазских молений, его повседневные наблюдения, беседы с крестьянами и горожанами, общее число которых составило многие десятки. Особенно ценные сведения были сообщены автору абхазскими жрецами З. Чичба, Ф. Гочуа, К. Шакрыл и З. Цымцба, председателем Совета старейшин Абхазии П. Адзинба, проживающими в разных районах страны старейшинами С. Айба, К. Авидзба, Ш. Ампар, В. Ахба, М. Барцыц, В. Зантария, М. Кварчелия, П. Квициния, В. Хагба, Л. Хагба, Х. Хагба, С. Шакрыл и др. Ценные сведения о традиционной религии осетин были получены автором от жреца расположенного в окрестностях Пицунды осетинского святилища Ирон дзуар Ш. Плиева.
Подобная фиксация устной истории стала особенно насущной и актуальной задачей ввиду уничтожения во время грузино-абхазской войны государственного архива Абхазии и гибели громадного количества исторических документов[9], что крайне сузило источниковедческую базу для современных и будущих ученых. Носителей устной истории становится все меньше: крах привычной картины мира, трагические события грузино-абхазской войны и ее последствия стали для людей старшего поколения подлинным психологическим шоком, пережить который смогли немногие. Знаменитые на весь мир абхазские долгожители ныне стали редкостью, теперь до 70-80-летнего возраста доживают лишь немногие. Как выразился один из наших собеседников, “старики ушли в течение всего нескольких лет и поколение 50-60-летних, привыкшее сидеть в середине стола, внезапно для себя обнаружило, что оно уже оказалось на их месте и сидит в его главе”. О насущной необходимости проведения работ по фиксации устной истории и о довлеющем над современными исследователями “кошмаре опоздания” наглядно свидетельствует то обстоятельство, что многие из опрошенных нами в 1994-2000 гг. людей уже покинули этот мир.
Изучение религии и традиций абхазов в их неразрывном единстве и взаимовлиянии предусматривает комплексный этнологический и религиоведческий подход. Теоретической и методологической основой данной книги являются труды отечественных и зарубежных религиоведов и этнологов. Наряду с давно известными в науке религиоведческими трудами А.Ф. Анисимова, Л.С. Васильева, А. Донини, Н.С. Капустина, С.А. Токарева, В. Шмидта, Дж. Фрэзера и др., и этнологическими работами Ю.В. Бромлея, Э. Тайлора, В.А. Тишкова, Д. Хоровитца, К. Янга и др., автором был использован широкий круг литературы, появившейся в последние годы, когда после распада СССР резко возрос интерес российского общества к различным религиям, началось издание массовыми тиражами литературы по данной проблематике.
В работе были использованы переизданные в последние годы книги российских дореволюционных ученых и богословов, появившиеся переводы трудов зарубежных религиоведов (М. Малерб, М. Элиаде, У. Смит, К. Тиле, М. Фишер и др.), а также последние книги отечественных авторов по данной проблематике. При разработке темы особенно ценной стала вышедшая в 1997 г. книга А.Б. Зубова, посвященная доисторическим религиям (94).
В последнее время все более значительное внимание в науке уделяется изучению сохранившихся на постсоветском пространстве традиционных религий (см. например: 150, 205, 252). В некоторых отечественных публикациях начался пересмотр оценки традиционной религии славян и крещения Руси, которое стало рассматриваться рядом авторов как первопричина всех бед современной России. Сторонники этой точки зрения видят выход из нынешнего общественного кризиса в возврате к первоначальной вере славян (см., в частности, серию книг “Щит Дажьбога” и т.п. издания). Некоторые авторы отмечают рост влияния традиционной религии у народов Сибири и Дальнего Востока (252, с.43-44).
Важнейшей основой данной книги стали работы отечественных и зарубежных религиоведов, которые во второй половине ХХ в. в основном на африканском материале разрабатывали теорию традиционных религий. Взрыв интереса к традиционным африканским религиям в эпоху деколонизации был закономерным: в эти годы заново осмысливалось историческое прошлое африканских народов, их самобытные традиции и культура. Во многих университетах Африки традиционные религии были введены в ранг академической дисциплины, крупнейшими центрами по их изучению стали университеты Ганы, Заира, Кении, Нигерии, Уганды других стран.
Специализировавшиеся на изучении африканских традиционных религий отечественные и зарубежные ученые (Э. Дамман, Дж. Данква, Б. Идову, А. Кагаме, Ю.М. Кобищанов, Д. Мбити, Ч.М. Мулаго, Дж. Пэрриндер, Б.И. Шаревская, Г.А. Шпажников и др.) критически пересмотрели многие из господствовавших прежде представлений (см. подробнее: 170). В частности, они показали неприемлемость использования для научного анализа бытующих в религиоведении терминов религиозного происхождения (идолопоклонство, язычество, примитивные религии и т.п.), так как эти термины не только унизительны для человеческого достоинства, но и совершенно не отражают существующей реальности (208, 229, 231, 266).
По мнению одного из наиболее авторитетных ученых Африки кенийца Дж. Мбити, при изучении традиционных религий не пригодны и такие распространенные термины, как “анимизм”, “тотемизм”, “фетишизм” и т.п., ибо “эти и им подобные термины наглядно свидетельствуют о том, как превратно истолковывали африканские религии чужеземцы” (268, с. 10).
Многие из африканских ученых являются приверженцами теории прамонотеизма и основывают свой анализ традиционных религий на ее основе (Ч.М. Мулаго, Дж. Данква, А. Кагаме и др.). Б. Идову предлагает использовать для обозначения традиционных религий африканских народов термин “диффузный монотеизм” на основании того, что в Африке монотеизм допускает веру в силы, наделенные Богом такой властью, что для практических нужд к ним часто обращаются как к независимым существам (266, с.40).